В интервью газете «Собеседник», которое, судя по всему, было не написано заранее квалифицированными спичрайтерами, но содержало натуральные ответы натурального М.Б. Ходорковского, такая тяга интервьюера к естественности, а равно желание капиталиста блеснуть своим интеллектом самолично, не прибегая к услугам посредников, привела к не очень желательному для М.Б. Ходорковского эффекту. А именно: был допущен ряд непроизвольных проговорок, которых серьезному политику допускать не следует. Сколько бы собеседнику ни хотелось естественности.
В очередной раз коснувшись персоны А.А. Навального с целью подчеркнуть существенное различие в масштабах его и своей личности, М. Б. Ходорковский указал, что враги А.А. Навального и «давили, конечно, но еще не ставили перед таки выбором, после которого действительно надо идти до конца, с твердым пониманием, что, возможно, убьют. А мы в 1990-ее годы подобный опыт имели».
Конечно, М.Б. Ходорковский прав в том отношении, что имя А.А. Навального — как бы к нему ни относиться — никто и никогда не упоминал в связи с мокрыми делами. Реальными или хотя бы только потенциальными. Ни в качестве возможной жертвы, ни в качестве исполнителя, а равно заказчика. Его потолок — запутанные негоции, где то ли он украл, то ли у него украли. Доверия к нему это не очень прибавляет, но и с дыханием смерти (в разных вариантах этого дыхания) славный киберактивист нимало не ассоциируется. Можно усматривать в этом признак похвальной законопослушности, можно, как это делает М.Б. Ходорковский, видеть мелкость натуры — «Не богатырь!», может, просто так жизненный путь сложился, что мокрых дел на нем не вырисовалось.
Тогда как жизненный путь М.Б. Ходорковского в 1990-е годы был исполнен куда больших деяний, причем все это знают. Но нужно ли самолично об этом напоминать — большой вопрос.
В самолюбивом противопоставлении важного себя и ничтожного киберактивиста М.Б. Ходорковский даже прибегает к argumentum ad Putinem — «Первое лицо Навальным не занимается. Мной — да». Почти как фельдкурат Отто Кац, который, покуда Швейк вытаскивал его из подъезда, чтобы усадить на извозчика, не менее величаво возглашал: «Я у архиепископа был! Сам Ватикан проявляет интерес к моей персоне. Понимаете?!».
Это было бы и так прекрасной самохарактеристикой, но самохарактеризуемый пошел много дальше, присовокупив: «А вообще интерес первого лица к тем или иным деятелям начинается с наличия у них $100 млн — обладатели меньших сумм в расчет не берутся. Потому что за $100 млн можно на сегодняшнем рынке купить атомную бомбу, а это уже серьезно».
Упоминание атомной бомбы в контексте купеческих состояний — это уже серьезно, поскольку из всех деятелей российской политической сцены за последние четверть века М.Б. Ходорковский — единственный, кому свойственен столь напряженный и давний (говорят, он еще до своей посадки обсуждал в госдепартаменте цену сдачи российского ядерного оружия американцам, и внятного опровержения этим речам так и не поступило) интерес к вопросам владения, пользования и распоряжения атомной бомбой. Ссылка на интерес первого лица к данному вопросу недостаточно информативна, ибо первое лицо никогда вслух вопросы частного владения бомбой не поднимало. В отличие от борца за открытую Россию. Но позволительно вспомнить правило риторики, согласно которому то, что Петр говорит о Павле, зачастую характеризует не столько Павла, сколько Петра.
Российский список «Форбса» из 200 самых богатых богатин заканчивается самыми бедными богатинами с состоянием около $300 млн. То есть предприниматель, стоящий в самом хвосте, способен купить три бомбы (а может быть, даже четыре, учитывая оптовую скидку).
Но если почитать этот список поименно — хоть с головы, хоть с хвоста — на предмет того, кто из означенных в нем лиц представляется способным задуматься о покупке бомбы, результат мысленного эксперимента будет однозначен — никто. Даже неудобозабываемые В.А. Гусинский и Б.А. Березовский о том ни разу не помышляли — по крайней мере вслух. О всяких иных хитростях — всегда пожалуйста, но бомба — not in my line.
С иностранными капиталистами — та же картина.
Такое отсутствие интереса объясняется невозможностью дать вразумительный ответ на вопрос «А на что она мне?». Мороки с ней более чем — не было у бабы хлопот, так купила порося, — а вот насчет удобств и выгод — непонятно. Дело в том, что владение бомбой предполагает суверенное владение территорией.
Молодой генерал Ким Чен Ын (равно как до него любимый руководитель Ким Чен Ир) не всеми признается в качестве образца благоразумного правителя (Мао Цзэдун в 1966 году, когда Китай обзавелся бомбой, тоже вызывал к себе сложное отношение), но самый дурной лидер может назвать уважительный резон для владения бомбой. А именно: сдерживание (ядерный щит) в видах сохранения независимости своей страны. Оберегать каковую независимость ему и государственные законы велят.
Но то — суверенный лидер. Частное же лицо без территории, не имея возможности к сдерживанию (ибо что оно будет оборонять?), имеет лишь один удобопонятный способ применения А-бомбы — ядерный терроризм. Поскольку купцы из списка «Форбса» все-таки в своем уме, им это решительно не нужно. Соответственно, не нужна и бомба.
Чтобы обкатывать в уме сценарии частного владения и применения бомбы — кто бы взялся за такое дело? и почем за штуку? и где взрывать будет? etc. — нужно обладать каким-то совсем особенным складом ума.
М.Б. Ходорковский приписывает такой склад ума В.В. Путину. Но сперва интересно подумать, не обладает ли таким интеллектом тот, кто приписывает. Это объяснило бы, в частности, почему из множества влиятельных врагов В.В. Путина до цугундера дошел один М.Б. Ходорковский. Возможно, его сгубила любовь к ядерной физике.