Условия прекращения войны со Швецией были сформулированы Александром I еще весной 1809 г.: 1) мир должен был быть заключен не только с Россией, но и со всеми ее союзниками; 2) Швеция должна была присоединиться к континентальной блокаде; 3) Финляндия и Аланды присоединялись к России. Присутствовавший при первых встречах со шведскими представителями Аракчеев сразу же отмел разговоры о перемирии. Мир на русских условиях или война — вопрос стоял именно так. 5(17) сентября 1809 года во Фридрихсгаме (совр. Хамина в Финляндии) был подписан мирный договор, по условиям которого вся Финляндия, включая Аландские острова, отошла к России. Швеция обязывалась расторгнуть союз с Англией и заключить мир с Францией и Данией, присоединиться к континентальной блокаде. Восстанавливалась русско-шведская торговля, причем шведы получали право на ежегодную беспошлинную покупку 50 тыс. четвертей зерна в России.
«Путь к победам, — гласил манифест от 1(13) октября 1809 г., — не взирая на все сопротивление, еще был отверзт; но как скоро надежда к прочному миру представилась возможною, Мы с удовольствием оставив все выгоды воинского Нашего положения, обратились к миру». Финляндия входила в состав Империи в качестве Великого Княжества (Герцогства), связанного с Россией династической унией, сохраняя права и привилегии, получив сейм и самую широкую автономию. 7(19) июля 1809 г., еще во время войны, Александр I вновь посетил Финляндию, но теперь уже для закрытия сейма.
Император обещал депутатам, что им не придется жалеть о присоединении к России и успокоил их обещаниями, которых он не нарушил:
«Обратив ваше внимание на важнейшие отрасли общего благосостояния, доверив благородству чувствований ваших и опираясь на чистоту Моих намерений, ибо имею в виду счастие Финляндии, даровал я совещаниям вашим полную свободу, повелев устранить от них всякую постороннюю власть и влияние. Я хотел, чтобы мнения ваши были свободны.» 6(18) августа император утвердил регламент Правящего Совета Великого Княжества — Финляндия получила документ, учреждавший ее правительство. 11(23) декабря 1811 года к Великому Княжеству была присоединена Финляндская (Выборгская) губерния, находившаяся в составе России по условиям Ништадтского мира с 1721 года. Александр давно вынашивал этот план и рассчитывал таким образом добиться двух целей — облегчить положение крестьян (в Финляндии не было крепостного права) и укрепить признательность финляндцев. Как ни странно, но особых недоразумений это решение императора не вызвало. Как отмечал один из современников, «некоторые посмотрели на то, как на уступку немногих десятин богатою вотчиною другой небольшой соседней деревне, одному же с нею помещику принадлежащей. Все взоры устремлены были на запад и на юг, до севера никому дела не было».
На сейме 1809 г. было проведено и решение об упразднении поселенных войск — формально они оставались, но службы от них больше не требовалось. Манифестом от 15(27) марта 1810 г. это положение было утверждено — таким образом 9,5 тыс. поселенных и 6 тыс. вербованных войск были освобождены от самой тяжелой государственной обязанности, в княжестве вводилась особая военная подать. 31 января (12 февраля) 1812 г. Манифестом «О постойной повинности жителей Финляндии» император подтвердил освобождение жителей Великого Княжества от воинской службы — местное милиционное войско собиралось только в особых случаях, а в остальное время ответственность за оборону страны и соблюдение порядка была возложена на русскую армию. Подданные княжества несли постойную повинность. Она была относительно невелика: 2790 руб.(1812 г.); 3045 руб.(1813 г.); 4840 руб.(1814 г.), к 1825 г. она составила 16 540 руб.
Александр I намеревался также образовать особую область на западной границе Империи из губерний, возвращенных России в результате разделов Польши, однако благодаря влиянию Поццо ди Борго и Н.М. Карамзина отказался от этой идеи, реализация которой могла иметь опаснейшие для России последствия. Император в определенное время склонялся к идее окружения Империи по примеру Наполеона вассальными или объединенными личной унией владениями, что частично объясняет его политику в отношении Финляндии в 1809 и 1810 гг. и Бессарабии в 1812 г. и Польши в 1815 г. Что касается Швеции, то ближайшим следствием проигранной войны для нее стало избрание 21 августа 1810 г. наполеоновского маршала Бернадота наследным принцем под именем Карла-Юхана.
Некоторую пикантность этому придавал тот факт, что сам Бернадот был в свое время настолько убежденным республиканцем, что даже отказался помогать Наполеону в перевороте 1799 г. Впрочем, для шведов это не имело значения — их призывали ориентироваться на союз «с державою, от которой наиболее можем надеяться и всего менее опасаться. Каждый видит, что сия держава есть Франция». Залогом успешного союза мог стать французский принц в качестве шведского престолонаследника. Династия Ваза прекратила существование на шведском королевском престоле. Последний ее представитель — Карл XIII остался в стране, а в 1814 г., после провозглашения унии Швеции и Норвегии, стал номинальным королем Норвегии, проживавшим в Стокгольме.
Весна и лето 1809 г., когда военные действия со шведами завершались и велись русской стороной с явным желанием ускорить их завершение, совпали по времени с гораздо более важными для Александра I событиями. Со второй половины 1808 года разрыв между Францией и Австрией стал неизбежен. Действия французского императора в Испании лишили австрийский Двор последних иллюзий относительно возможности договориться с ним о мирном сосуществовании и полюбовном разделе сфер влияния в Турции. «Планы Наполеона стали ясны, — говорил эрцгерцог Карл, — нечего спрашивать, чего он хочет: он хочет всего». Вена активно готовилась к новой войне, а Наполеон, со своей стороны, стал сосредотачивать свои войска, и открыто демонстрировал свое презрение к Австрийской империи, сожалея, что не уничтожил ее в 1805 г. Решительный отказ императора Франца I исполнить желание Наполеона и признать его брата Жозефа королем Испании сделал будущий конфликт очевидным для всех. Париж требовал разоружения Австрии и грозил, что на этот раз война приведет к полному уничтожению империи Габсбургов. Австрийцы опасались того, что в Эрфурте Россия и Франция договорятся о совместных действиях против Дунайской монархии и поначалу решили уступить.
Александр I счел необходимым лично заверить австрийского посланника князя Карла Филиппа фон Шварценберга в том, что Россия не нанесет удара по Австрии: «Я даю великое доказательство доверия, обещая Вам, что сделано будет все человечески возможное, чтоб не нанести Вам ударов с нашей стороны; мое положение так странно, что хотя мы с Вами стоим на противоположенных линиях, однако я не могу не желать Вам успеха.» Убедившись, что им не надо опасаться за свой тыл в Галиции, австрийцы все же решили действовать. Русская дипломатия стремилась предотвратить столкновение между Парижем и Веной, но без особого успеха. Будучи уверенным в поражении Австрии, Александр I стремился теперь к одному — не допустить вовлечения в войну Пруссии. В начале 1809 г. Петербург посетила прусская королевская чета. Здесь ее ждал дружеский и блестящий прием, а также заверения в том, что Россия не допустит дальнейшего унижения и ослабления Пруссии. Необходимо отметить, что в королевстве усиливалась партия сторонников реванша, и Фридриху-Вильгельму III недвусмысленно было рекомендовано воздержаться от вмешательства в конфликт. Александр I считал, что Пруссия еще не готова к новой войне.
Австрия готовилась к реваншу, и это понимал ее противник. Уже с февраля 1809 г. Наполеон начала запрашивать русского посла во Франции князя А.Б. Куракина о возможных совместных действиях против Вены с целью принуждения ее к разоружению. В Париже были уверены в своих силах — победа казалась неизбежной, и Наполеон предлагал своему союзнику встретиться в Вене. В Вене также царили радужные ожидания и воинственные настроения. В марте 1809 года Австрия вступила в союз с Англией, и 9 апреля начала войну с Францией. Австрийская армия выставила 280 тыс. чел. при 790 орудиях, ее главные силы (около 200 тыс. чел.) под командованием эрцгерцога Карла были сосредоточены в районе верхнего Дуная, где Наполеон сумел к началу военных действий собрать около 200 тыс. чел. и 428 орудий.
10 апреля австрийцы вторглись в Баварию, но после боев 19−23 апреля при Тейгене, Абенберге, Ландсхуте, Экмюле и Регенсбурге понесли значительные потери (до 45 тыс. чел.) и вынуждены были отойти к Вене. Король Прусский остался нейтральным. На этот раз он не колебался. Его настроения прекрасно отражает письмо к Александру I от 12 мая 1809 г.:
«Я остался глух и я долгое время противостоял всем попыткам, сделанным у меня как со стороны Австрии, так и со стороны почти всех моих подданных с целью заставить меня высказаться за Австрию. Умы до такой степени возбуждены и агитация и общее возбуждение настолько велики, что я рискую всем, если не приму решения, которого особенно желает народ… Я повторяю, если Австрия будет побита, я буду неминуемым образом вовлечен в ее погибель, потому что я не могу скрыть от себя, что в сердце своем Наполеон поклялся погубить меня, и он достаточно найдет поводов, чтобы придраться ко мне».
16 апреля 1809 г. император заверил французского посла в России, что выполнит свои обязательства перед Францией в случае ее войны с Австрией, но оговорил их определенными условиями, предупредив Наполеона, что возможности России ограничены ведущимися уже войнами. Вновь возникла проблема «польского наследства» — Россия была категорически против расширения герцогства Варшавского за счет Галиции, Франция не хотела допустить перехода Галиции к России. В результате официальный Петербург более активно расточал любезности, чем оказывал помощь. Между тем она была необходима «союзникам». 12(24) апреля австрийцы распространили прокламацию к жителям Варшавского герцогства, призывая их к восстанию против французов, после чего начали вторжение силами до 40 тыс. чел. Польская армия насчитывала около 36 тыс. чел., из которых 2/3 были распределены по гарнизонам, в поле военный министр герцогства Варшавского генерал князь Юзеф Понятовский мог вывести не более 12 тыс. чел. Уже 21 апреля австрийцы взяли Варшаву, польские части отступили на левый берег Вислы, удержав Прагу.
Александр I отправил на русско-австрийскую границу на Волынь 32-тысячный корпус, а 22 апреля (4) мая 1809 г. русский поверенный в делах в Австрии официально затребовал паспорта для отъезда. Формально война была объявлена, но фактически далее этого Петербург не пошел. Со своей стороны, и австрийское правительство еще в начале войны распорядилось, чтобы «пограничные власти не оказали никакого сопротивления русским войскам, которым приказано будет вступить на австрийскую территорию.» Позиция, которую займет в войне Россия, весьма заинтересовала Берлин, где не хотели идти на риск нового столкновения с Францией без санкции Александра I. «Ничто не может сокрушить Наполеона, — сказал император в частном разговоре в мае 1809 г., ‑ и если я поссорюсь с ним, Россия погибнет».
Император считал, что даже совместных сил двух сильнейших германских государств даже и при помощи России не будет достаточно для того, чтобы освободиться от французского диктата, и не собирался вмешиваться в конфликт. «Наконец, — отвечал он в конце мая в Берлин, — мои обязанности в отношении моей страны священны. Я не могу подвергнуть ее неминуемой гибели и потому я твердо решился следовать принятой системе, и ничто меня не заставит отступить от нее. Возбуждение умов — такой путеводитель, которому следовать опасно. Оно навлекло на Австрию все бедствия, и позвольте верному другу, человеку любящему Вас от глубины души, умолять Вас всмотреться, при помощи Вашего благоразумия, в глубину пропасти, которая открывается у Ваших ног». События поначалу, казалось бы, доказывали правильность опасений императора Александра, и Фридрих-Вильгельм III сохранил нейтралитет.
13 мая французы заняли столицу Австрии, а ее армия заняла оборону по левому берегу Дуная напротив города. Александр поздравил Наполеона с этим успехом. В ночь на 21 мая часть французской армии (около 40 тыс. чел. при 50 орудиях) переправилась через реку в районе селения Асперн, в нескольких километрах восточнее Вены и была атакована 80 тыс. австрийцев при 288 орудиях. Наступление французов было остановлено. Контрнаступление Наполеона 22 мая силами до 70 тыс. чел. при поддержке 114 орудий было отражено 105 тыс. австрийцев с 288 орудиями с большими потерями для французов. Подъем воды в реке, в результате которого был смыт мост, соединяющий южный берег реки с островом Лобау (8−11 км. восточнее Вены) на ее середине, сделал для Наполеона невозможным задачу подкрепления своей армии на северном берегу. Ночью император отвел свои войска оттуда на Лобау и начал тщательно готовиться к форсированию Дуная. Военные действия, таким образом, приобрели неблагоприятный для Наполеона оборот.
Русские войска уклонились от оказания помощи франко-саксонско-польской армии в герцогстве Варшавском, оказавшейся в тяжелейшем положении в первый период военных действий. После того, как австрийцы заняли Варшаву, князь Понятовский начал диверсию в сторону Галиции. Наиболее боеспособные части эрцгерцог Карл взял оттуда на Дунай. Поляков, идущих под польскими знаменами, встречали как освободителей. Небольшие австрийские гарнизоны или уходили, или переходили на сторону войск Понятовского. Русские войска стояли на границах. Только через 53 дня после начала военных действий они вступили в Галицию, уже в значительной части занятую поляками. Вступавшие в Галицию войска не встретили никакого сопротивления со стороны австрийцев, которые наступали в герцогстве Варшавском. Инструкции, данные командующему русской армии императором и министром иностранных дел 6(18) мая, предписывали и мягкое отношение к местным жителям, и дружелюбие к союзникам — саксонским и польским войскам. Кроме того, он должен был по возможности воздерживаться от совместных с ними действий. Между «противниками» произошла единственная стычка, да и то по ошибке — австрийцы приняли русский разъезд за польский и обстреляли его. В остальном все шло прекрасно. Русские авангарды и австрийские арьергарды относились друг к другу вежливо и приветливо. Их встречи неоднократно заканчивались совместными трапезами и выпивками.
С «союзниками» столь сердечных встреч не было. Русские войска заняли Краков (фактически город был передан австрийцами русским) и часть Галиции, что позволило перебросить освободившиеся части на Дунай. Понятовский вошел в город без разрешения — фактически между русскими и поляками начались стычки. Впрочем, взаимодействие с поляками было практически невозможно. Понятовский с самого начала занял враждебную позицию по отношению к России. Он издавал воззвания к полякам, призывавшие к полному восстановлению Польши, переманивал солдат и офицеров польского происхождения из русской армии, старался не допустить русские войска в Галицию, опасаясь, что из-за русской оккупации поляки не получат ее после войны, постоянно провоцировал конфликты и т.п. Не удивительно, что при оккупации Кракова между «союзными» русскими и польскими войсками установились далеко не дружественные отношения. Начавшись с дуэлей, вражда порой выливалась в стычки между караулами.
Все было наполнено противоречиями — если восточная Галиция с ее преимущественно малороссийским населением, приветствовала русские войска, неоднократно высказывая надежды на присоединение к России, то западная, где преобладал польский элемент — польские. В течение похода против Австрии наши войска понесли только случайные потери: было убито 2 казака, ранен один подполковник и один казачий сотник. Впрочем, даже и такое содействие формальному союзнику, по мнению французского посла в России, вызывало в петербургском обществе резкое осуждение. Начальник 18-й пехотной дивизии ген.-л. кн. А.И. Горчаков 2-й вступил в переписку с командовавшим австрийскими войсками эрцгерцогом Фердинандом. Оба они высказали пожелание, чтобы австрийские и русские войска вскоре встретились «на поле чести». Переписка была перехвачена, и Наполеон переправил ее своему союзнику в Петербург. Горчаков был арестован и направлен в Вильно, где был предан суду и разжалован в рядовые. Александр отправил его в отставку с запретом посещать обе столицы. Наполеон был возмущен и назвал все случившееся «предательским поведением».
Возмущался и Александр I. Он был недоволен столкновениями с поляками и хотел сохранить союз с Наполеоном. Император требовал от командующего войсками ген. кн. С.Ф. Голицына немедленно прекратить конфликтовать с союзниками и заигрывать с австрийцами — оставлять их чиновников на местах, сохранять поступление доходов в австрийскую казну и т.п.
«Ведя открытую войну против Австрии, — писал он в рескрипте от 8(20) июля 1809 г., — ни скрывать от Вас Моих намерений, ни вводить Вас в какие-либо побочные заключения, не имел Я ни намерения, ни причины. Цель вверенной Вам армии известна: она состоит в том, чтобы действовать против Австрии и действовать не одним движением, но и силою оружия. Всякое другое изъяснение Вашей цели есть внушение ложное, от единого ухищрения неприятеля происходящее».
Впрочем, общее ощущение от результатов совместных действий у союзников не изменилось. «Я никогда не рассчитывал на русскую помощь», — сказал К. Меттерниху после окончания войны Наполеон.
Правда, пока военные действия шли, он не останавливался перед тем, чтобы обещать России Лемберг (совр. Львов) и восточную Галицию. Серьезных столкновений у русских с австрийцами не было, русское военное присутствие скорее помогало, чем мешало Габсбургам, поддерживая стабильность на бывшей территории Польши и прикрывая т.н. Богемский коридор, открывавший дорогу на Будапешт и Вену. Вечером 4 июля французы начали форсирование Дуная крупными силами (170 тыс. чел. при 584 орудиях) с острова Лобау на левый берег реки в районе селения Ваграм, в 16 км. к северо-востоку от Вены. 110 тыс. австрийцев при 452 орудиях 5 июля 1809 г. отразили все атаки французов, но 6 июля, отразив контрнаступление австрийцев, Наполеон нанес сильнейший удар по центральной позиции эрцгерцога Карла и заставил его отступить. Потери сторон были приблизительно равными — около 25 тыс. чел., и французы не преследовали отступавших. Военные действия в Италии, Далмации и Тироле развивались не в пользу австрийцев, несмотря на их героическое сопротивление. 12 июля 1809 г. было заключено перемирие, а 14 октября 1809 года Вена была вынуждена согласиться на подписание Шенбруннского мирного договора с Францией. Австрия теряла 2.000 квадратных миль территории и 3,5 млн. подданных, и вместе с ними выход в Адриатику, сокращала армию до 150 тыс. чел., присоединялась к континентальной блокаде. Под властью Парижа теперь находилось 72 млн. чел., Вены — 20 млн. чел.