В Мюнхене на конференции по безопасности обсудили защиту восточных рубежей ЕС и устроили Порошенко допрос с пристрастием.
Защитим восточный фланг
В ноябре девять стран Восточной Европы и Прибалтики провели отдельную встречу в Бухаресте, в ходе которой удалось выработать общий подход к развитию инфраструктуры НАТО. В итоговой декларации был зафиксирован курс на резкое усиление восточного направления Альянса для противостояния с Россией. Эту позицию в Мюнхен приехали представлять Польша и Литва. Ранее, выступая на панельной сессии, премьер РФ Дмитрий Медведев с сожалением заметил, что мировая обстановка напоминает новую холодную войну. В последующие дни модераторы неоднократно возвращались к этой фразе, некоторым она показалась чересчур тревожной (в европейских кругах, как правило, стараются избегать термина «холодная война»). Но градус напряжения с радостью подняла литовский лидер Даля Грибаускайте, заявив, что Медведев неправ: война не холодная, а вполне горячая и в будущем может «нагреться» сильнее, если мировое сообщество будет сидеть сложа руки.
Даля Грибаускайте, президент Литвы:
«Идёт открытая российская агрессия на Украине и в Сирии. Мы общаемся будто две разные цивилизации, не понимаем друг друга. Реагируем общими словами и слишком поздно. Мы поддаёмся агрессору, позволяем России вести себя так, как она хочет. Где разница между войсками Асада и ИГИЛ? И те, и другие террористы. А союзник террористов заседает в Совбезе ООН. Что мы сделали? Ничего!»
Польский президент Анджей Дуда и министр иностранных дел Витольд Ващиковский в один голос призывали НАТО значительно нарастить военный контингент на восточном фланге. Поляки дали понять, что символического присутствия на их территории натовских солдат, которые приезжают на учения в рамках ротации, уже недостаточно. Варшава требует, чтобы Альянс относился к обороне Польши и её балтийских союзников как к приоритету. Для этого в Польше должны появиться новые базы и постоянные войска НАТО. Ващиковский озвучил довольно радикальную идею: считать Основополагающий акт Россия – НАТО 1997 года частично недействительным. Согласно документу, Альянс обязуется без острой необходимости не увеличивать военное присутствие на территории бывших стран соцблока. Именно это положение Польша рассчитывает нивелировать в одностороннем порядке, при этом сохранив Акт в целом. Поскольку Акт, по сути, является единственным серьёзным документом, регулирующим политику НАТО на Востоке и его взаимоотношения с Россией, Альянс ранее относился к нему крайне осторожно и предпочитал откладывать «до лучших времён». Призывы Варшавы начать селективную правку базовых соглашений НАТО с Россией – именно то, что имеет в виду Варшава, когда говорит о назревшей реформе НАТО. Разумеется, данные устремления поддерживает Вильнюс. Обе страны вместе с единомышленниками в Центральной Европе и на Балканах, особенно Румынией и Болгарией, намерены включить пересмотр обязательств по Акту Россия – НАТО в повестку дня грядущего летнего саммита НАТО в Варшаве, где они также собираются потребовать для себя дополнительных гарантий безопасности.
Витольд Ващиковский, министр иностранных дел Польши:
«Наши двусмысленность и медлительность и коллапс российской экономики могут мотивировать Россию на дальнейшие авантюры. Где конкретно, не знаю. Может, в отношении Скандинавских стран. Может, в отношении стран Балтии. Может, в Центральной Азии, богатой природными ресурсами».
Свои требования польский МИД и президент прямо увязывают с вопросом равноправия членов НАТО. Нынешнее неравное положение в их интерпретации заключается в том, что западные члены НАТО намного надёжнее защищены, нежели восточные. Чтобы перебросить силы на восток, Польша попросила пугливых коллег «поменять философию взглядов», дабы перестать воспринимать перспективу появления новых баз вблизи российских границ как шаг к конфронтации с РФ. Анджей Дуда отдельно отметил, что Германия в своё время проигнорировала мнение Польши касательно «Северного потока», трубопровода по дну Балтийского моря, поэтому страна опасается, что будет проигнорирована и позиция по поводу «Северного потока – 2». Для Польши это не только важнейший вопрос безопасности, но и вопрос уважения, подчеркнул президент.
Удерживать, но не сдерживать
Настойчивые просьбы прислать больше солдат и танков в Польшу и Литву западноевропейцы воспринимают сдержанно, без энтузиазма и пока коренного переформатирования НАТО не планируют. Британский министр обороны Майк Фэллон уклонился от ответа на вопрос, видит ли он основания для размещения в Польше постоянного контингента. Он заметил, что на нынешнем этапе вполне достаточно выполнять то, что пообещали два года назад на Уэльском саммите в Ньюпорте: создать силы быстрого реагирования, увеличить траты на оборону и усилить ротацию.
Несмотря на то, что все члены НАТО в той или иной мере признают наличие «российской угрозы», ключевые игроки признают и важность сотрудничества с «вероятным противником» и отмечают, что неверно думать исключительно о сдерживании. О необходимости решать мировые проблемы вместе с Россией говорили глава МИД ФРГ Франц-Вальтер Штайнмайер, французский премьер Мануэль Вальс и финский президент Саули Ниинистё. Последний сделал акцент на том, что Альянсу придётся искать зоны, где он может соглашаться с Россией, и пытаться прийти с ней к «общему знаменателю». В качестве примера успешного сотрудничества он привёл вопросы по иранской ядерной программе и ликвидацию сирийского химического оружия.
Эрна Сульберг, премьер-министр Норвегии:
«Отношения с Россией должны балансировать между взаимными гарантиями и сдерживанием».
С концепцией сдерживания тоже возникли разногласия. Оказалось, что в НАТО её понимают по-разному. Генерал Петр Павел, возглавляющий Военный комитет Альянса, разграничил понятия «сдерживание» (containment) и «удерживание» (deterrence).
Генерал Петр Павел:
«Мы много слышим о сдерживании. Для меня, как для военного, “сдержать” означает закрыть, изолировать проблему, ограничить противника в мобильности и принятии решений. Это не наша задача. Мы должны удерживать его от конфронтации с нами. Дело в том, что интересы России и НАТО частично противоположные и конкурирующие между собой, но частично и совпадающие. Удерживать надо от угрозы. Для осознания угрозы надо знать намерения. Для понимания намерений противника нам нужен диалог с ним».
Запрос на диалог с Россией по стратегическим моментам признал и генсек НАТО Йенс Столтенберг, когда подчеркнул большую важность взаимодействия с Россией. «Совет Россия – НАТО – хорошая площадка для более предметного сотрудничества», – сказал он. Столтенберг добавил, что после встречи с министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым была достигнута договорённость «изучить возможности» созыва заседания Совета. О перспективах реального восстановления функционирования Совета Россия – НАТО говорить рано, но очевидно, что упрощённая польско-прибалтийская модель разрыва любых связей с Россией внутри Альянса не пользуется большой популярностью. Мировые реалии, системные кризисы в Европе и вокруг неё вынуждают НАТО искать варианты конструктивного диалога с Москвой.
Дырявое ведро
В нелёгком положении оказался украинский лидер Пётр Порошенко, безусловная «звезда» Мюнхена-2015. Прошлая конференция была практически полностью посвящена Украине. В этому году гостей и участников больше заботила война в Сирии и мигранты. Украина оказалась настолько вытеснена на периферию, что даже в официальной газете мероприятия ей не уделили первых полос. Если в прошлом году на Давос Порошенко привёз пачку российских паспортов, найденных на Донбассе, а в Мюнхен явился с изрезанной осколками стенкой автобуса, то теперь он прибыл с пустыми руками. Если не считать необычайно обильного пафоса и слёз, которые, как казалось, вот-вот польются из глаз президента во время очередной эмоциональной фразы. За два года публике и экспертам порядком поднадоело слушать про Крым, Донбасс, российские войска и прочие тяготы Украины (тем более что Порошенко успел вспомнить и Грузию и пожаловаться на бомбардировку Алеппо). Европейцы и американцы больше хотели услышать про реформы, ибо считают их не менее важными, чем украинская территориальная целостность. Но как раз на фронте внутренней политики Украине особо хвастаться нечем, и ни о каких прорывных успехах президент не сообщил.
Из зала вместо слов сочувствия и поддержки на Порошенко один за другим посыпались вопросы про экономику, коррупцию и пробуксовывающие преобразования. «Знакомые бизнесмены утверждают, что вкладывать деньги в Украину всё равно что лить воду в дырявое ведро. Что вы на это ответите?» – спрашивала публика. Припомнили украинскому президенту и недавнюю скандальную отставку министра экономики технократа Абромавичюса, который фактически расписался в собственном бессилии, поведав, что в украинских реалиях реформы невозможны в принципе. Понимая, что списывать всё на войну с Россией уже несолидно, Порошенко заявил, что все 20 лет до победы Евромайдана для Украины были потерянными годами. Он смог назвать несколько принятых законов, в частности по прозрачности госзакупок, но какой эффект они произведут, непонятно. Поэтому украинскому лидеру пришлось одним из главных достижений назвать восстановление боеспособности армии, создание польско-литовско-украинской бригады и ограничиться общими словами.
Пётр Порошенко, президент Украины:
«Два года назад Украиной управлял человек, которому никто не хотел жать руку. Он был на крючке Путина. Теперь у нас есть доверие, у нас есть европейские советники в каждой сфере реформ».
Поскольку поделиться конкретикой Порошенко не мог, он решил ещё раз попросить денег. Поддержав Анджея Дуду, он попросил инвестировать в украинскую газотранспортную систему вместо того, чтобы вкладывать в «Северный поток – 2». Забыв упомянуть при этом, что всё равно речь идёт о российском газе, идущем напрямую либо по реверсу.
В целом в отношении Украины на конференции возник полный диссонанс между тем, с каким посылом приехал президент, и тем, что от него хотели услышать. Месяц назад, на Давосе, большинство опрошенных отметили, что Украина прилагает недостаточно усилий для реформирования экономики и судебной системы, а также плохо и недостаточно борется с коррупцией. Ситуация повторилась в Мюнхене. Перед украинскими властями возникла новая проблема. В силу патовой ситуации с нормандскими переговорами и отсутствия громких новостей с Донбасса на всех площадках с них будут с большим удовольствием спрашивать про внутреннюю политику. А в ней пока что существенных сдвигов не наблюдается.