Пожалуй, никто сейчас не будет отрицать существенно возросшего значения информационного противостояния и в целом роста активности медиасферы, которая все сильнее начинает влиять как на подрастающее поколение, так и на формирование настроений в обществе. Необходимость противостояния экстремизму и агрессивным идеологическим течениям диктуют и новые методы, парадигмы и подходы к решению этого сложнейшего вопроса текущей политической повестки дня. Вышедшая накануне в газете «Коммерсант» знаковая статья председателя Следственного комитета России Александра Бастрыкина, касающаяся темы борьбы за суверенитет российского информационного пространства, дает возможность подробнее поговорить о данной проблематике и понять, насколько эффективны те или иные подходы в вопросах противодействия экстремизму в медиасфере.
В самом начале своей статьи председатель СК отмечает, что в прошлом году «зарегистрировано 1329 преступлений экстремистской направленности, что на 28,5% больше, чем в 2014 году (1034). Рост числа этого вида преступлений отмечен в 56 субъектах Российской Федерации». Мало того, руководитель Следственного комитета указывает на то, что количество преступлений экстремистской направленности возросло в нашей стране на 40%.
Борьба с экстремизмом
Бастрыкин особое внимание обращает на то, что экстремистские и террористические проявления, наиболее характерные для субъектов Северокавказского федерального округа, довольно четко коррелируют с пиками и обострениями так называемой гибридной войны, которая ведется против нашей страны объединенным Западом во главе с США. Это сложное и довольно разветвленное военно-политическое и социально-экономическое противостояние вкупе с перманентным информационным воздействием призвано морально и идейно подавить волю противника (то есть, нас с вами) к сопротивлению, переписать и подменить ценностную картину мира, создать информационный хаос в медиасреде и максимально интегрировать в наше сознание деструктивные информационные тренды.
Руководитель Следственного комитета указывает также и на то, что основным механизмом в ведении подрывной информационной работы является механизм искусственной радикализации в рамках традиционных конфессиональных предпочтений населения.
Бастрыкин подчеркивает, что именно информационный удар по межнациональному единству Советского Союза привел к коллапсу государства и череде кровопролитных конфликтов. Без деятельного противодействия со стороны правоохранителей такой сценарий очевидным образом угрожает и современной России. Тем более что за годы, прошедшие с распада СССР, наша страна существенно сбавила свои позиции в вопросах противостояния агрессивным попыткам иностранных субъектов манипулировать, а зачастую и управлять процессами внутри России.
Александр Бастрыкин постулирует необходимость поставить действенный заслон этой информационной войне:
Нужен жесткий, адекватный и симметричный ответ. Особенно это актуально в условиях предстоящих выборов и возможных рисков активизации дестабилизирующих политическую обстановку сил. Хватит уже играть в лжедемократию, следуя псевдолиберальным ценностям. Ведь демократия или народовластие — это не что иное, как власть самого народа, реализуемая в его же интересах. Достижение таких интересов возможно только посредством всеобщего блага, а не абсолютной свободы и произвола отдельных представителей общества.
Бастрыкин Александр Иванович
В рамках мер по противодействию проникновения экстремистской идеологии в наше общество и в особенности среди молодежи предлагается усилить работу по созданию концепции идеологической политики государства. Разговоры о формировании полноценного политико-идеологического каркаса государства идут уже давно и упираются в основном в тезис о невозможности установления в государстве какой-либо идеологии в качестве официальной, закрепленной в соответствующей статье Конституции.
Однако тут, очевидно, придется идти на серьезные конституционные изменения, так как далее терпеть идеологический вакуум в обществе попросту невозможно – он порождает бурный расцвет и инфильтрацию в страну экстремистских и террористических воззрений.
Бастрыкин также предлагает резко усилить контролирующие функции правоохранительных органов в отношении религиозных, национально-культурных и молодежных организаций, которые по тем или иным причинам попали в поле зрения служб безопасности государства.
Ограничение вседозволенности в интернете
Если говорить о конкретных мерах по защите отечественного интернет-пространства, то главный следователь страны предлагает обратить внимание на опыт Китая, в котором по решению компетентных ведомств работа иностранных СМИ, начиная с 10 марта этого года, запрещена. Критерием запрета является подконтрольность таких электронных средств массовой информации иностранным гражданам и организациям. Мера, конечно, для России довольно радикальная. Стоит напомнить о том, что у нас уже и так с недавних пор действуют поправки в закон о СМИ, в рамках которых работающие в России средства массовой информации должны особым образом декларировать все финансовые поступления из-за рубежа, если они превышают сумму в 15 тысяч рублей.
Также в российском законодательстве установлен новый порог наличия иностранного капитала, при котором, в случае если доля иностранного капитала превышает 20%, средство массовой информации должно внести ряд корректив в свои уставные и бухгалтерские документы для более подробной декларации своих доходов. По закону российские СМИ так же не могут быть учреждены иностранцами или лицами с двойным гражданством – при нарушении этих положений СМИ может быть закрыто.
При этом практика, внедряемая в России, вовсе не нова и имеет примеры в тех же западных странах. Так, к примеру в Австралии порог иностранного капитала в СМИ установлен на уровне 15%. В Бразилии, согласно Конституции, не менее 70% акций местных теле- и радиокомпаний должны принадлежать гражданам этой страны. В США установлен похожий порог – не более 25% иностранного капитала.
Таким образом, как видно из представленной мировой практики, предложения по повышению суверенности отечественных СМИ, посредством ужесточения требований к структуре собственности вполне обоснованы, и в этом направлении идут многие страны мира.
Александр Бастрыкин также предлагает рассмотреть вопрос о сроках и объеме хранимых интернет-провайдерами персональных данных, включая логи онлайн-активности пользователей. Этот вопрос при всей его, казалось бы, технической направленности имеет немало уязвимых сторон.
Во-первых, сохраняя все данные пользователя и обеспечивая упрощенный к ним доступ в рамках оперативно-розыскной деятельности, можно спровоцировать волну злоупотреблений и нарушений персонального пространства граждан со стороны отдельных недобросовестных представителей правоохранительных органов. Во-вторых, хранение всех логов интернет-активности на протяжении даже нескольких лет потребует миллиардных вложений – и не рублей, а долларов – со стороны провайдеров в строительство дорогостоящих дата-центров. Такие меры могут привести к удорожанию самих телекоммуникационных услуг.
Таким образом, на повестку дня встает вопрос о грамотном компромиссе, который не обанкротил бы операторов и в то же время дал возможность специальным службам вести эффективный поиск террористов и экстремистов в глобальной сети.
Также довольно дискуссионным является вопрос относительно предлагающегося внесудебного (административного) порядка включения информации в федеральный список экстремистских материалов, а также блокировки доменных имен сайтов, которые распространяют экстремистскую и радикал-националистическую информацию. В руках недобросовестных чиновников этот инструмент вполне способен стать механизмом репрессий тех или иных групп населения по идеологическим и политическим мотивам: потенциальным нарушителям нужно будет самим доказывать невиновность и идти в суд, что подрывает принцип презумпции невиновности.
Вместе с тем взрывной характер распространения экстремистской идеологии через интернет ставит перед государством вопрос повышения оперативности реагирования на такие крайне опасные проявлений информационной войны.
Можно было бы предусмотреть не полный отказ от судебной процедуры, но ее упрощение, а также передачу такого рода дел в компетенцию мировых судей, для того, что не нагружать излишне систему федеральных судей.
В целом же идея более плотного надзора за контентом интернет-порталов, ведущих свою деятельность на российскую аудиторию, безусловно, заслуживает внимания и реализации.
Расширение понятия “экстремизм”
Если же говорить о мерах по ужесточению уголовного законодательства, то Бастрыкин фактически предлагает введение ответственности даже не за распространение экстремистских материалов, а за их хранение, поиск и скачивание из интернета. Эти меры представляются оправданными, так как подготовка к вступлению в ряды террористических организаций порой начинается именно с поиска и накопления соответствующих аудиовизуальных и текстовых материалов. Во многих странах Евросоюза и в США наличие такого рода материалов на компьютере обвиняемого уже может привести к многолетнему заключению. Примером злоупотребления такой мерой может служить судьба Виктора Бута: его посадили на основании доказательной базы, включающей в себя статьи из “Википедии” про колумбийскую партизанскую организацию ФАРК (которой он якобы собирался продавать оружие), найденные у него на ноутбуке.
Однако если использовать аналогичную практику во благо, Россия сможет более оперативно реагировать на процесс вербовки новых сторонников в ряды того же ИГИЛ.
В этой же парадигме следует и предложение ввести уголовную ответственность за отрицание ключевых исторических моментов в политической истории России – к примеру, отрицание итогов всенародного волеизъявления жителей Крыма, высказавшихся за воссоединение с Россией. Тут, кстати, можно вспомнить недавнее заявление прокурора Крыма Натальи Поклонской о возбуждении дела против журналиста издания «Крым.Реалии», которое является региональным подразделением украинской службы «Радио Свобода», за призывы к нарушению территориальной целостности России. Аналогичную практику имеет смысл распространить и на отрицание других знаковых событий в истории России – например, итогов Второй мировой войны.
И снова следует заметить, что руководителем СК предлагается всего лишь следовать общемировой практике, в рамках которой западные страны, лицемерно призывая все остальные государства к полной и тотальной «свободе слова», принимают довольно репрессивные законы, карающие за отрицание или даже сомнения в масштабах некоторых исторических событий, например, Холокоста.
Ужесточение закона во благо, а не во вред
Если говорить о других мерах, предлагаемых руководителем Следственного комитета России, то стоит упомянуть также предложение по преследованию лиц, использующих и эмитирующих криптовалюту, так как такого рода активность способствует финансированию криминальных видов деятельности и терроризма в частности. Задача по блокировке онлайн-платежей с помощью криптовалют на самом деле весьма нетривиальна и требует новаторских технических и научных решений.
В целом можно констатировать ужесточившуюся позицию российского правоохранительного сообщества, которому в новых реалиях противостояния в эпоху информационных технологий, очевидно, требуются новые инструменты и законодательные полномочия.
Однако нельзя забывать, что делается все это ради улучшения жизни и безопасности рядового гражданина и не должно выливаться в формирование государства тотального контроля, по пути создания которого пошел Запад.
Вместе с тем процесс осознания на высшем уровне важности борьбы в сфере идей, противостояния на уровне смыслов и идеологии дает надежду на то, что борьба за умы и сердца российской молодежи и общества в целом выиграет государство, не дав иностранным геополитическим субъектам вновь повторить сценарий 1991 года.