На встрече в Казахстане запустили проект политического урегулирования сирийского конфликта в новом формате
Главные итоги двухдневных переговоров в Астане заключаются не в официальных коммюнике, но в факте запуска политического урегулирования наиболее острого конфликта современности в совершенно новом формате. А именно: без диктата воли США и с активным участием региональных держав и противостоящих сил конфликта. По сути, это первый переговорный процесс нового многополярного мироустройства, находящегося в стадии формирования.
Как обычно решались подобные конфликты в однополярном мире после развала СССР? Одной стороне — как правило, действующей власти государства — США выносили заочное обвинение, затем применяли к ней насилие, лишали власти, после чего если не уничтожали её лидера сразу, то судили в Гааге под потоки лжи демократических СМИ Запада. Собственно, в рамках этого процесса, знакомого по Югославии, Ираку, Ливии, не учитывались не только мнения сторон конфликта, но даже интересы самого народа и страны. Это была завуалированная под гражданскую войну или революцию интервенция НАТО.
То, что предложила Россия на встрече в Астане, является принципиально иным, справедливым подходом, когда воюющим сторонам и заинтересованным региональным игрокам предлагается реальный диалог и поиск компромисса с учётом национальных интересов всего сирийского народа. Это настолько непривычно, что кажется категорически невозможным.
Немудрено, что такой честный подход вызывает у арабского мира, привыкшего к вечному обману со стороны Запада, ожидание подвоха. Требуется немало времени, чтобы поверить в искренность предложения России и новые стандарты переговоров. И было бы странно ожидать в первые дни столь уникального для современной дипломатии процесса быстрого результата, чтобы бывшие враги тут же сели в Астане и полюбовно договорились, решив судьбу Сирии.
Этого и не произошло. Прибывшие в Казахстан главари антиправительственных боевых группировок ожидаемо вели себя агрессивно и бескомпромиссно, отказавшись от подписания итогового коммюнике из-за неприятия Ирана. Им, привыкшим к доказательству своей правоты только насилием, слово «компромисс» вовсе не знакомо, но его придётся выучить.
Многие задаются вопросом, зачем главарей группировок вообще пригласили в Астану. Ответ прост: Москве и Дамаску важно самостоятельно, без участия США, размежевать боевиков на отмороженных (ИГИЛ, «Ан-Нусра», структуры, запрещённые в РФ – ред.), с кем возможен «разговор» только через оружейный прицел, и на тех, кто способен поменять автомат на пиджак и подписать документы о политическом урегулировании. Роль приглашённых боевиков именно такая: стать договороспособной оппозицией.
Если же они станут саботировать решение стран-гарантов, то в любой момент их можно вывести из процесса, поставив в один ряд с ИГИЛ. Учитывая обстановку на фронтах, данные группировки слишком слабы, чтобы диктовать условия, и их внешняя агрессивность призвана скрыть эту слабость. В дальнейшем стоит ожидать от них большую покладистость в конкретных делах при сохранении грубой риторики, рассчитанной на арабскую публику. Тем более что 27 января глава МИД РФ Сергей Лавров проведёт разъяснительную беседу с лидерами делегации сирийской оппозиции.
Куда важнее то, что в Астане Россия, Турция и Иран подтвердили готовность политического урегулирования в Сирии на основе уважения к суверенитету и целостности этой страны и к совместной борьбе с терроризмом. Страны-гаранты договорились о первых конкретных мерах — в частности, создан трёхсторонний механизм контроля за соблюдением режима перемирия в Сирии. Таким образом, военные России, Турции и Ирана с привлечением представителей Дамаска и оппозиции смогут совместно и в постоянном режиме противостоять попыткам сорвать перемирие. Наверняка, к этому механизму будут претензии, однако само его создание — важный шаг вперёд, поскольку ранее его отсутствие приводило к возобновлению боевых действий.
Вообще, готовность Турции и Ирана — непримиримых соперников в мусульманском мире — искать компромисс в Сирии является чуть ли не самым обнадёживающим фактором. Анкара продемонстрировала это, проведя в январе ряд совместных с ВКС РФ ударов по боевикам ИГИЛ. Учитывая совсем недавнее сотрудничество турок с игиловцами, такой шаг указывает на серьёзные намерения Эрдогана.
Главным камнем преткновения для полного компромисса Анкары и Тегерана по Сирии остаётся судьба Башара Асада. Если же вывести за скобки этот вопрос или перенести на самый конец политического урегулирования (тем более что уход Асада в нынешних условиях равнозначен развалу Сирии), то все остальные вопросы решатся гораздо быстрее.
При таком согласии Анкары лидеры сирийской оппозиции — участники Астаны, многие из которых зависят от поддержки Турции, будут вынуждены договариваться с Асадом, тем более что они уже фактически сели с ним за стол переговоров, пусть и через посредников. Хорошо бы также, чтобы и страны Залива убедили связанные с ними группировки быть более сговорчивыми.
Примечательно, что в рамках астанинской встречи Москва передала сирийской вооружённой оппозиции проект новой Конституции Сирии, написанный российскими специалистами. Подробности этого проекта неизвестны, но можно ожидать, что в нём заложены главные принципы нового обустройства Сирии, сформулированы оптимальные ответы на самые острые вызовы и проблемы этой страны. Безусловно, говорить о гарантированном решении сирийского конфликта преждевременно, но путь к этому уже найден и в общих чертах понятен.
В Астане Россия продемонстрировала, что не хочет диктовать условия в качестве главной военной силы в Сирии, игнорируя остальных участников конфликта. Понимая степень сложности противостояния, Москва предлагает всем сторонам найти общее решение, не унижая друг друга и выясняя самые острые противоречия не на поле боя, а в кабинетах.
Кому-то покажется это нереальным и наивным намерением, однако подобные конфликты можно решать только таким способом. В Астане миру был продемонстрирован формат политического урегулирования, который ещё будет использован в других горячих точках: Россия как нейтральный арбитр, региональные игроки и внутренние стороны конфликта, отмежеванные от террористов.