Пока на официальном уровне Киев продолжает отрицать какую-либо причастность к обстрелам мирных поселков Донецкой народной республики и пригородов непосредственно самого Донецка, в публичном пространстве на разном уровне, от СМИ до соцсетей, нет-нет, да и мелькают косвенные признания украинской стороны. Да, мы наступаем, и давно, и очень этим гордимся. И вот уже то же самое подтверждают и верные зарубежные друзья киевской диктатуры. Например, на страницах авторитетного международного делового издания The Financial Times.
В редакционной статье этого уважаемого издания дается уникально-циничная трактовка событий последних дней в Донбассе. От подобного подхода оробел бы, наверное, и сам Карабас-Барабас, а он малый не робкого порядка. Пока одни думают одну и ту же сокровенную мысль — «А зачем, собственно?» — главный редактор газеты с далеким от войны названием «Время финансов» все четко объясняет. Прямо по полочкам.
«Вполне возможно, что, невзирая на риски, украинские войска спровоцировали столкновения для того, чтобы не выпасть из зоны мирового внимания. Если это даже так, ответ поддерживаемых Россией сепаратистов был жестоким», — мудро и тщательно разжевывает все унылым и сирым обывателям специалист по ценным бумагам и не менее ценным деньгам Лайонел Барбер.
Вот так вот. Да, это мы стреляли, но тут, понимаете, такое дело… Мы же не со зла. Это уже круче, чем «сами себя обстреляли». Это аргумент из разряда: «А чего вы деретесь? Что мы такого сделали?».
Напомним. Всю вторую половину декабря 2016 года украинская сторона предпринимала ползучие попытки занять так называемую «серую», то есть, нейтральную зону на ряде участков линии разграничения, в частности в районе Дебальцево, Логвиново и Калиновки. С началом 2017 года, 10 января — еще не закончился у многих салат-оливье в холодильниках — украинские силовики предприняли попытку захвата поселка Спартак.
Тогда многим показалось, что это вполне обычные действия украинской стороны, обещания и слова которой стоят чуть меньше, чем вообще ничего. Но все оказалось гораздо хуже. Это было прощупывание обороны армии ДНР, определение направления будущего главного удара, участков развертывания и занятие более выгодных позиций для атаки.
И вот, 31 января доблестные украинские силовики совершили две попытки прорыва позиций ополчения на юге Донбасса. Атаки были отбиты, по некоторым данным, около 80 украинских силовиков «не вернулись из боя» и более 100 получили ранения разной степени тяжести. Напомним, в свое время так же, но в больших масштабах, все начиналось под Дебальцево. Ровно два года назад — в январе-феврале 2015 года. Так что февраль — вовсе не случаен.
Неудача на юге, равно как и потери — кто там этих призванных считает — украинскую сторону традиционно не обескуражила, и за последние дни, уже в районе Авдеевки, украинская армия, пытаясь прорвать позиции ополчения на мариупольском направлении в районе села Коминтерново, потеряла 27 военнослужащих убитыми, 10 раненными и одну БМП.
На солдаты — на то и солдаты, чтобы погибать. В одном французском фильме, в первые дни Первой, извините за тавтологию, мировой войны, одна проститутка спрашивает другую, наблюдая в окно борделя колонны марширующих на фронт французских солдат:
— Жюли, а почему у них такая некрасивая форма?
— Ах, не знаю. Наверное, чтобы их не было жалко, когда убьют.
Но дело в том, что украинской стороне не жалко не только солдат, но и вообще всех, в том числе и женщин любой степени красоты, и детей, которые некрасивыми априори быть не могут. И если, по данным ДНР, количество убитых военнослужащих только у ВСУ приблизилось к 200, а раненных вообще неизвестно сколько, то количество убитых жителей Донецка и окрестностей перевалило за десять человек при несколько десятках раненных. Их за что? За какую некрасоту?
Вернемся к аргументам издания The Financial Times. Итак, не в силах каким-то волшебным образом объяснить, как, и с какой целью армия ДНР начала палить сама по себе, Лайонел Барбер пишет, что, несомненно, обстрелы и наступление начала именно украинская сторона. Почему и зачем? Есть такой детский психологический диагноз: «синдром дефицита внимания». Обычно это приводит к капризности ребенка, его желанию сделать что-то хулиганское и неправильное. Например, разбить любимую мамину вазу.
То же самое и у Киева, считает редактор финансовой газеты. Их обделили лаской. Их больше не хвалят. НАТО и «безвиз» не обещают. Транши МВФ, опять же. Ну, разве можно их осуждать за какие-то там обстрелы? Ребенка обидели! А вы что в ответ? Ремнем? Да кто вы после этого? Нерадивые родители, вот кто!
Стоп? А Донецк — родитель Киеву?
И потом, продолжает Лайонел Барбер, вы же превысили пределы необходимой обороны! Что ВСУ? Ну, стрельнули пару раз. Ну, разрушили 80 домов. Ну, обесточили две шахты, оставив под землей почти 300 горняков. Ну, убили и ранили несколько десятков мирных граждан, Украины, подчеркиваю. И что? Что тут такого? Что, за это в ответ убивать? Это непропорционально жестоко! Терпите. Терпите. Что значит, вас захватывают? Не захватили же еще.
Вспоминается анекдот.
— Полиция, меня хотят убить, помогите!
— А вас уже убили?
— Нет.
— Вот убьют — приходите…
Однако, как бы все это ни было нелепо, оно совсем не нелепо. Многие считают действия Киева, стреляющего по мирному населению и уничтожающему инфраструктуру Донбасса, беспощадными и бессмысленными. Актом отчаянье. Тупостью Порошенко.
Да нет. Все, что они делают — очень осмысленно и рационально. Это называется: политика выжженной земли. Они давно уже распрощались с Донбассом. Им важно разорвать две половины страны максимально, чтобы исключить идеологическое и политическое влияние республик на остальную восточную Украину, зафиксировать выгодный территориальный обмен, чтобы не упустить то, что сейчас у них есть, сохранить максимальную буферную зону в регионе Харькова и Мариуполя (а с Мариуполем пока проблемы), а то, что уйдет — отпустить в состоянии руин.
И будет счастье. Вот только кому?