Саммит России и Турции 10 марта не отметился прорывом в отношениях двух стран. Очередное заседание Совета сотрудничества высшего уровня (ССВУ) прошло под знаком окончательно состоявшейся российско-турецкой нормализации после известных событий в ноябре 2015 года.
Москва и Анкара вернули в повестку дня реализацию всех крупных проектов, приостановленных менее полтора года назад. Это касается и «Турецкого потока», и АЭС «Аккую». Вместе с тем, ограничители с российской стороны, введённые с конца 2015 года (визовый режим, турецкая рабочая сила на российском рынке, поставки всей номенклатуры турецкой плодоовощной продукции), пока полностью не сняты.
Маркером возможного прорыва мог стать один важный вопрос военно-технического характера. Однако по результатам переговоров 10 марта президенты Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган не вышли к публике с претендующей на сенсационность новостью. Впрочем, одно то, что заявка Анкары на приобретение российских зенитно ракетных комплексов (ЗРК) С-400 «Триумф» стала темой для двусторонних консультаций, само по себе несёт в себе элемент беспрецедентности.
Вопрос по С-400 политизирован Анкарой и соотнесён с её сложными отношениями с Западом. Турки вспоминают про новейшую разработку российского ОПК всякий раз, когда их связи с США и Европой переживают очередную фазу девальвации. Так было в ноябре 2016 года, запомнившегося неожиданным заявлением министра обороны Турции Фикри Ышыка о «значительном прогрессе» на переговорах с Россией вокруг «Триумфов».
С минувшей осени и до саммита 10 марта турецкая сторона подогревала интригу периодическими сигналами о своей заинтересованности российскими оборонительными системами. В конце февраля советник президента Турции Ильнур Челик прямо указал, что в ходе мартовской встречи двух лидеров будет обсуждена возможность приобретения Анкарой вооружений и военной техники российского производства, включая комплексы С-400.
Непременным элементом подобных высказываний высокопоставленных турецких чиновников выступает ссылка на то, что покупка у России «Триумфов» не должна вызвать у Турции проблем в НАТО. При этом, в качестве обоснования, напоминается о наличии на вооружении Греции систем С-300.
Что было позволено Греции в далёком 1999 году, очевидно, не будет воспринято в Вашингтоне и Брюсселе с той же толерантностью в случае с Турцией в настоящее время. Это хорошо понимают в Анкаре, где С-400 стали одним из средств шантажа Запада.
Турция с самого начала поставила два условия в рамках своего многолетнего тендера (впоследствии аннулированного) по закупке комплексов ПВО дальнего действия (на текущий момент на вооружении турецкой армии подобные системы отсутствуют). О них в ноябре напомнил глава военного ведомства страны Ышык. Первое — системы должны быть поставлены в сжатые сроки, чтобы удовлетворить потребность Турции в надёжном прикрытии её воздушного пространства. Второе — военно-промышленный комплекс страны должен быть вовлечен в технологический процесс сборки/производства приобретаемых у зарубежного партнёра систем. Заветная цель Анкары — получить технологии производства дальних систем ПВО, что в своё время стало камнем преткновения для всех участников указанного турецкого тендера.
Россия отказала Турции в передаче технологий по С-300 (версия С-300ВМ, «Антей-2500»). Тем более Москва не пойдет на трансфер технологий в случае с «Триумфами». С вопросом обеспечения максимально оперативных по срокам поставок тоже предостаточно проблем. России ещё предстоит освоить ранее заключённые с Китаем и Индией контракты по С-400. Раньше первой половины 2020-х, даже с учётом высокой интенсивности ведения двусторонних переговоров, Турции С-400 «не светят». В связи с этим важно отметить, что переговоры с китайскими партнёрами перед подписанием контракта в 2014 году длились более трёх лет (1). К тому же сдерживающий «фактор НАТО», как в случае с Турцией, в подготовке крупной оружейной сделки с Китаем отсутствовал. Напротив, обоюдная обеспокоенность Москвы и Пекина разрастанием военного альянса под эгидой США во многом сыграла для них подстёгивающую роль.
В октябре прошлого года вице-премьер Дмитрий Рогозин заявил, что в планах России не значится поставка ЗРК С-400 никому из зарубежных заказчиков, кроме Индии и Китая, с которыми уже заключены контракты. На поставку в эти две страны Москва согласилась только из-за близости с Дели и Пекином, стратегического партнёрства с ними, пояснил куратор российского ОПК. По словам Рогозина, сам факт заключения подобных соглашений с Китаем и Индией говорит о близости двух держав России. Москва поставляет самые выдающиеся технологии только тем, к кому она относится с полным доверием, подчеркнул вице-премьер.
Очевидно, что с учётом постановки на очередь индийского заказа и планов вооружения самой российской армии полковыми комплектами «Триумфов», турецкое направление экспорта принимает строго гипотетический характер. Как бы Анкара не убеждала своих коллег по натовскому цеху в обратном, к 10 марта между ней и Москвой вокруг ЗРК С-400 всё находилось на первоначальных стадиях обсуждений. Поэтому указанный выше прорыв не мог состояться по определению.
Турция изначально вела дело к политизации закупки дальних систем ПВО, отодвинув на второй план военно-техническую сторону вопроса. Вкратце напомним предысторию мучений (иначе и не назовёшь) всех потенциальных партнёров Анкары по противовоздушному тендеру. Они на себе почувствовали внешнеполитические «кульбиты» Анкары, её склонность к пересмотру взятых на себя обязательств и даже предварительно подписанных соглашений.
Турецкое правительство в 2015 году приняло решение «обнулить» стартовавшую в 2009-м программу T-LORAMIDS (Turkish Long Range Air And Missile Defence System). Осенью 2015-го армейское командование Турции и представители Секретариата оборонной промышленности (SSM) при Минобороны страны заявили о закупке имеющихся на рынке ЗРК в срочном порядке и начале разработки национальной системы противовоздушной обороны. Вместе с тем, Анкара выразила намерение принять на вооружение системы иностранного производства как временное решение.
До этого, в сентябре 2013 года, тендер T-LORAMIDS завершился победой китайской компании CPMIEC. Помимо последней, в конкурсе на разных этапах также участвовали американский консорциум Lockheed Martin/Raytheon, «Рособоронэкспорт» (концерн ПВО «Алмаз-Антей»), а также франко-итальянский консорциум Eurosam. Китайская сторона предложила минимальную стоимость среди всех претендентов — $ 3,44 млрд за системы HQ-9 (экспортное обозначение — FD-2000). Тем не менее, в течение последующих двух лет под давлением западных стран (2) и по собственной прихоти руководство Турции неоднократно продлевало крайний срок подачи тендерных предложений. В итоге 13 ноября 2015 года тендер аннулировали (как отмечали СМИ КНР, причиной отказа Анкары от выбора в пользу китайской HQ-9 была та же турецкая настойчивость в получении полного доступа к технологиям разработчика систем). Одновременно было заявлено, что две турецкие компании, Aselsan и Roketsan, разработают национальную систему ПВО.
Основной проблемой уже тогда указывалось то, что такая разработка займёт длительное время, и без привлечения технологий иностранных производителей обойтись не удастся. По этой причине предполагалось, что Турции придётся делать выбор из двух опций, представленных американским Lockheed Martin / Raytheon и европейским Eurosam консорциумами. При этом сроки поставки планировалось существенно сократить, поскольку ЗРК, как подчёркивалось, необходимы ВС Турции в срочном порядке. Американский партнёр выразил готовность поставить систему Patriot в течение 40 месяцев, Eurosam заявил о возможности отгрузки комплексов SAMP/T через 18 месяцев.
С этого времени турки не сделали ни одного конкретного шага ни в сторону американского, ни европейского оборонных консорциумов. Вопрос до сих пор остаётся в «подвешенном» состоянии. Лишь изредка Анкара, когда в этом возникает насущная геополитическая потребность, начинает грозить союзникам по НАТО закупкой С-400 у России. Подобный инструмент давления турецкое правительство достаёт из своего внешнеполитического запасника практически одновременно с шантажом американцев авиабазой «Инджирлик». Право пользоваться этим военным объектом в турецкой провинции Адана, представляющим для ВС США на Ближнем Востоке большую ценность (особенно в свете текущей контртеррористической операции против группировки «Исламское государство» — ИГ, ИГИЛ, ДАИШ, структура запрещена в РФ), ставится турками под сомнение почти синхронно с припугиванием американцев и европейцев покупкой российских «Триумфов».
В Москве это хорошо понимают. Перепады настроений турецкого руководства в отношении США и ЕС в российской столице тщательно отслеживаются. Благо, последние месяцы предоставили массу поводов для выплёскивания Эрдоганом «праведного гнева» в адрес Штатов и Евросоюза. Апофеозом взаимного раздражения крупнейших сил НАТО, кстати, совпавшим по срокам с заседанием российско-турецкого ССВУ, стали обвинения Эрдогана в сторону и Вашингтона, и европейских столиц. Первый раздосадовал Эрдогана действиями на севере Сирии, закулисной игрой с местным курдским ополчением, которое турецкие власти упорно записывают в «террористические организации». Что касается Европы, то с ней у турецкого лидера ныне откровенная вражда. Эрдоган стал называть Берлин, Амстердам и других его «обидчиков» не иначе как «фашистами», «пережитками нацизма». В Старом Свете ему отвечают взаимностью, хотя, чаще всего, просто игнорируя вызывающие выпады потерявшего меру турецкого президента.
Турция откровенно блефует, то выбирая китайские HQ-9, а потом отказываясь от них, то сотрясая воздух речами о переговорах с Россией по С-400. Но это блеф с далеко идущими целями, укладывающийся в логику надолго испорченных отношений Турции с Западом, который фактически пребывает в стрессе от услышанного в последнее время из Анкары.
Обращаясь к интересу Москвы подыграть турецким коллегам в заведомо нереализуемой сделке по «Триумфам», напомним, что EADaily ранее уже обращало внимание своих читателей на причины такого выбора Кремля. В отдельных случаях целесообразность в переговорах, даже заранее обречённых на безрезультатность, более чем оправдана. Эрдогана настигло разочарование Западом, чем может воспользоваться Россия. Турецкий лидер неизменно делает оговорку, что выводить свою страну из НАТО он решительно не намерен. Но его жёсткая риторика в адрес Евросоюза, так или иначе, задевает и вопрос членства Турции в евроатлантическом блоке.
Россия продавать С-400 Турции — члену НАТО не будет. Трансфер чувствительных для обороноспособности РФ оружейных технологий в Альянс исключён. Впрочем, Москва не сжигает все мосты, а лишь ставит Анкару в известность, что «всё возможно», если последняя когда-нибудь сочтёт необходимым для себя выход из военно-политического объединения под пятой США. Тогда и С-400 поставим, и, не исключено, другое оружие, только не натовской Турции, а, к примеру, Турции в составе Шанхайской организации сотрудничества. Примерно на такой, достаточно упрощённой, но при этом очень доступной для восприятия позиции российские переговорщики могут вести с турецкими коллегами обсуждения вокруг «Триумфов».
(1) Как отмечали источники в Минобороны РФ, даже в вопросе скорейшей реализации сделки по С-400 с дружественным Китаем российский Генштаб в своё время рекомендовал не опережать события. Твёрдый контракт по 4-м дивизионам ЗРК был подписан с Пекином в сентябре 2014 года, спустя три года сложных переговоров.
(2) Ни китайские, ни российские комплексы не могут быть инкорпорированы в действующую систему НАТО по борьбе с воздушными целями. Несмотря на высокие тактико-технические характеристики HQ-9 и С-300/С-400, их интеграция в систему ПВО/ПРО НАТО невозможна. Это прямым текстом из Вашингтона и Брюсселя доносили до Анкары на всех этапах турецкого тендера T-LORAMIDS. В Североатлантическом альянсе действует Сеть наземных средств противовоздушной обороны (NATO Air Defence Ground Environment, NADGE), и Турция является частью этой системы.