Буду краток: общеизвестно, что во всех наших бедах виноват Путин. Чтобы жизнь украинцев улучшилась, Путина нужно казнить как Саддама Хусейна или посадить как Слободана Милошевича. Пока оба проекта только в мечтах, мы обратились в суд ООН с жалобой на нарушение РФ двух Конвенций. Победа в Гааге – это… почти как победа на Евровидении. Приятно, но практически ни на что не влияет…
Для справки. 16 января 2017 года Украина подала иск в Международный суд ООН, обвинив Россию в нарушении Конвенции по борьбе с финансированием терроризма (1999 год) и Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации (1965 год). Открытые слушания в Гааге по иску Украины прошли с 6 по 9 марта.
Как бурно развивающееся (по Гройсману) государство Украина ориентируется на опыт других таких же развивающихся стран.
1) Негативный – в 2011 году Международный суд ООН отказал Грузии в иске против России в рамках той же самой Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации, поскольку «истец не приложил достаточных усилий, чтобы решить спор путем переговоров».
2) Позитивный – в 1986 году Никарагуа после двух лет процесса выиграло иск против США о поддержке Штатами местных повстанцев-контрас. Судьи постановили, что Вашингтон применил силу в отношении другого государства, посягал на его суверенитет и препятствовал мирной торговле, нарушая… Договор о дружбе, торговле и мореплавании от 21 января 1956 г.
Заскучали? Давайте, я вас немного повеселю. Для тех, кто в полной мере освоил тексты Зощенко и устал от Задорнова со Жванецким, есть превосходная альтернатива – наикрутейший Facebook-блогер всех времен и народов Олег Пономарь.
У него 130 тыс. подписчиков и по 5 тыс. лайков в среднем за пост, что свидетельствует об интеллектуальном потенциале украинской нации. Раньше Пономарь много писал о неизбежном поражении Трампа на президентских выборах и поражении России в Сирии. С тех пор, как эти две темы утратили актуальность, он переключился на Гаагу.
Краткое содержание его пространных опусов сводится к тому, что все войны и международные преступления заканчиваются судом над преступниками. А то, что мы видим сейчас, это только начало, ибо по международным стандартам горячая фаза конфликта еще не закончилась. Украина отработала в суде на «отлично», результат будет через пару месяцев. Дальше в Гааге будут рассматриваться иски к РФ за военные преступления на Донбассе и геноцид местного населения. По этим искам мы будем требовать очень много миллиардов долларов компенсации и репарации.
Заместитель главы МИД Елена Зеркаль (видимо, одна из фанаток Пономаря) также настроена крайне оптимистично. По ее словам, как только мы выиграем этот суд, подадим следующий иск. А на заседаниях Совета Безопасности ООН «каждый раз будем требовать отчета о том, как Россия выполняет обязательное для всех решение Международного суда ООН»
Прелестная идея. Есть только одна неувязочка: наше председательствование в Совбезе ООН завершилось 1 марта. Статус непостоянного члена Совета безопасности ООН истекает 31 декабря 2017 года. А судебное решение будет в лучшем случае года через два, реально – через три-четыре. Поэтому сильно потроллить РФ по схеме Зеркаль будет проблематично.
Впрочем, если за дело берутся такие специалисты, как Зеркаль, Пономарь и юристы МИДа, тут никаких сомнений в успехе быть не может. Тут другой вопрос напрашивается: когда от обсуждения Конвенции о расовой дискриминации мы перейдем непосредственно к суду над Путиным за военные преступления? Вопрос, который, как я уверен, волнует 130 тыс. подписчиков Пономаря и еще миллионы истинных патриотов.
И вот тут я вас разочарую: похоже, что до суда над Путиным мы так и не дойдем. Конечно, с точки зрения пиара, ориентированного на среднестатистического жителя Украины, гаагские иски – это, как сказала Зеркаль, «необходимый элемент и шаг среди прочих в восстановлении территориальной целостности Украины, включая будущую ответственность РФ за человеческие смерти и разрушения на Донбассе”.
Но международное право трактует их иначе – как спор о нарушении двух Конвенций. Даже если будет признано, что какие-то отдельные пункты этих двух Конвенций Россия нарушила, и нам назначат компенсацию, это ровным счетом ничего не дает, кроме морального удовлетворения. Ну, как победа Джамалы над Лазаревым на “Евровидении”.
Деньги слупить с России нам вряд ли удастся: кроме жалоб в Совет Безопасности ООН, других инструментов принуждения к выполнению решению Международного суда ООН не существует. Когда США проиграли в суде Никарагуа, их обязали возместить весь причиненный ущерб, но, заблокировав исполнение судебного решения через Совбез ООН, они ничего не заплатили. Россия, кстати, тоже постоянный член Совбеза ООН…
Самолет Путина по решению суда тоже кто-то вряд ли станет разворачивать, в отличие от самолета турецкого министра иностранных дел над Нидерландами. И самое обидное, что ордер на арест суд ООН не выписывает. Это компетенция другого суда, который тоже квартирует в Гааге: Международного уголовного суда (МУС).
Очень важно не путать Международный суд ООН, где мы сейчас судимся с Россией, и Международный уголовный суд (МУС). Общее у них только то, что оба заседают в одном городе. МУС действует на основе Римского Статута, выдает международный ордер на арест, производит задержание подозреваемого лица, имеет право присуждать тюремное заключение (в том числе 30 лет или пожизненное).
Целый ряд стран в подобные игры не играют. И мы, и Россия, подписали Римский Статут в 2000 году, но не ратифицировали. США подписали, но подпись отозвали. Китай, Израиль, Индия и Саудовская Аравия вообще не подписывали.
Почему? Да потому, что, если ордер выдан, все страны, ратифицировавшие Статут, обязаны арестовать человека и передать его в Гаагу. Сегодня мы может подать запрос на арест Януковича и попросим его судить. Завтра Россия подаст иск на украинских военных, которые участвуют в конфликте на Донбассе, и захочет судить их. И так до бесконечности.
Конечно, наши мудрецы думали и над тем, как привлечь Россию к уголовной ответственности, но самим не подставлять шею под топор правосудия. 4 февраля 2015 года Верховная Рада признала юрисдикцию МУС в части… совершения преступлений руководством РФ в Украине. МИД даже написал письмо с вопросом: не мог бы МУС расследовать только преступления граждан России, но без ратификации Римского Статута Украиной? Исходя из главного неписанного юридического правила “А нас за шо?!”.
Мощнейший ход. Но, увы, гений Климкина не был оценен недоумками из Международного уголовного суда. Нам намекнули, что по уставу МУС так нельзя. Поэтому в сентябре 2016 года было решено подать иск в Международный суд ООН. Затея оказалась не из легких. Из всех договоров, заключенных Украиной и РФ, и множества Конвенций нашлось всего четыре, которые предусматривают юрисдикцию Международного суда ООН и одинаково признаны и Россией и Украиной.
Конвенция о борьбе с финансированием терроризма и Конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации от 1965 года пошли в основной иск. Конвенцию по морскому праву от 1982 года мы используем в следующем иске, когда, точнее, если выиграем по этому. Соглашение между Правительством РФ и Украины о поощрении и взаимной защите инвестиций от 27 ноября 1998 года отдали коммерческим структурам: по ним судятся «Укрнафта», «Ощадбанк», «Приватбанк», «Нефтегаз».
Все, кто читали Пономаря, думают, что суд в Гааге мы уже практически выиграли. На самом деле он еще фактически не начинался. 6-9 марта проходили слушания на тему, правомочен ли Международный суд ООН в принципе рассматривать наш иск. На этом этапе Россия с Украиной смогли обсудить массу интересных (только нам двоим) вопросов. В частности:
а) откуда приехал “Бук”, сбивший малазийский Боинг;
б) где повстанцы взяли оружие – в России, на советских складах в шахтах или отжали у армии Украины;
в) произносил ли гарант в Одессе в ноябре 2014 года слова: «У нас дети пойдут в школы и детские сады, а у них они будут сидеть по подвалам», или это выдернуто из контекста;
г) использовала ли Украина запрещенные фосфорные бомбы 12 июня 2014 года в Семеновке (рядом со Славянском), если да, почему местные жители не задокументировали ожоги у сельского фельдшера согласно международным протоколам…
Заодно была возможность обменяться фотографиями из социальных сетей и чертежами ориентировочного маршрута буксировки военной техники из РФ на территорию Донбасса. То есть все то же самое, что обычно рассказывают и показывают на заседаниях ООН, но с приятным расширением регламента с 5 минут до нескольких дней.
Целью стартовых дебатов с нашей стороны было убеждение судей в целесообразности применения так называемых временных мер (provisional measures). Целью России – доказать, что данное дело не подпадает под юрисдикцию Международного Суда ООН (prima facie), поскольку является конфликтом внутри Украины.
Параллельно шел спор по Конвенции о расовой дискриминации: все ли процедуры досудебного урегулирования использовались? Мы доказываем, что все (60 дипломатических нот, 5 раундов переговоров о финансировании терроризма и три раунда переговоров по расовой дискриминации). Россия – что не все, и переговоры были не о соблюдении Конвенций, а на разные текущие темы.
Как пишут специалисты, даже вывод суда о наличии у него юрисдикции и назначение provisional measures не является окончательным и может быть изменен в ходе дальнейшего процесса. Так произошло с «грузинским делом».
В целом мы полны оптимизма, а европейцы скептицизма. Deutsche Welle пишет, что в данный судебный процесс мы втянулись вынужденно, так как не было шансов привлечь россиян через МУС.
Профессор из Мюнхена, бывший судья Международного суда ООН в Гааге (2003-2012) Бруно Симма, принимавший участие в процессе «Грузия против России», сказал в интервью Deutsche Welle: «Грузинский процесс был очень контраверсийным, и украинский может оказаться таким же». Симма считает, что суд растянется до трех лет. В апреле может быть принято решение о временном постановлении, через год решение о подсудности, через полтора года – решение по сути. Это если Международный суд не откажется от юрисдикции дела.
Обозреватели французского издания Agora считают, что Украина должна была сначала подать иск против конкретного российского гражданина, который финансировал или помогал в финансировании терроризма в ДНР и ЛНР. И конкретного политика, замешанного в дискриминации крымских татар или запрете Меджлиса. И только после того, как Россия отклонила бы эти иски, обращаться в Международный суд ООН.
Но самое главное – вопреки словам Зеркаль и писанине Пономаря, Международный суд ООН не может «установить ответственность РФ за человеческие смерти и разрушения на Донбассе». Это прерогатива Международного уголовного суда, чью юрисдикцию мы не признаем. А суд ООН – это, грубо говоря, суд по нарушениям международных Конвенций.
Более того, и Зеркаль, и Пономарь, и многие другие комментаторы не только путают два эти суда в Гааге, но и смешивают их с Международным Трибуналом (по Югославии или по Руанде). Всего в новейшей истории было 5 таких органов правосудия: четыре – созданных для рассмотрения дел о преступлениях в КОНКРЕТНОЙ ВОЙНЕ или этнической резне, один – по делу об убийстве государственного деятеля.
Это Нюрнбергский трибунал и Международный военный трибунал для Дальнего Востока (Японии). Если коротко, в Нюрнберге и Токио победители судили побежденных.
Затем – Международный трибунал по Ливану, созданный совместно ООН и правительством Ливана для установления виновных в убийстве 14 февраля 2005 года бывшего премьер-министра Ливана Рафика Харири. Находится в Нидерландах, судят четверых активистов шиитской партии «Хезболла». Толку – ноль.
Еще один Международный трибунал по Руанде. Вынес пожизненный приговор бывшему премьер-министру Жану Камбанде за преступления против человечества и другим организаторам резни народа тутси.
Наконец, самый известный суд такого рода – Международный трибунал по бывшей Югославии во главе с Карлой дель Понте. Начал работу в 1993 году, завершает в нынешнем 2017 году. Осудил (или оправдал) виновников военных преступлений независимо, на чьей стороне они воевали. Среди подсудимых – 9 албанских командиров, 2 македонца, 17 боснийцев, 38 хорватов, 102 серба. Оправдан или осужден главный фигурант процессов – Слободан Милошевич – непонятно, так как в 2006 году он умер якобы от инфаркта в своей камере.
Мы о таком органе правосудия даже не заикаемся. Потому что… Ну, вы, наверное, догадались: «усех посодют». Тут и «Хатынь» 2 мая в Одессе всплывет, и художества «Торнадо»… Так, чтобы только сепаратисты сидели на скамье подсудимых рядочком, не выйдет никак. Поэтому – работаем, братья, по Конвенциям.
Кстати, а вы в курсе, что Украина уже победила в Гааге? Нет? Странно! Правда, не Украина, а «Приватбанк» и не в Международном суде ООН, а в Международном арбитражном суде (Permanent Court of Arbitration). Но все равно – перемога. Арбитраж так и сказал России: права украинских инвесторов нарушать нельзя. Соглашение о поощрении и взаимной защите инвестиций не велит. И пальчиком погрозил. На данном этапе – все. Компенсацию пока не присудили. Но еще не вечер.
У нас по этой линии с РФ еще судятся «Нефтегаз», «Укрнафта» и «Ощадбанк». Им повезло меньше. Агенты Кремля – Вова Парасюк и Семен Семенченко потребовали до 2 апреля закрыть «Сбербанк Украина» в наказание за то, что его «материнская» структура – «Сбербанк России» начала обслуживать паспорта ДНР/ЛНР. А после 2 апреля обещали его разгромить. В свободное от блокирования железных дорог время. Кремль просто в восторге. Теперь он с этим самым Соглашением о защите инвестиций и с проделками Вовы&Семы побежит в Гаагу и «умоет» нас за «Сбербанк».
А тем временем в суде, как я понимаю, объявлен перерыв. У гаагских судей, видимо, с большим трудом укладывается в голове широкий ассортимент наших с РФ взаимных претензий. А тут еще «Ощадбанк» со «Сбербанком» обещают встретиться на одной юридической площадке. Так что судьи, наверное, просто отправились в кофешопы. Покурить. Повезло им, что международное правосудие расположено на веселой земле Голландии. Легче пережить следующие два-три года крейзи-экшена, который непременно ждет нас на извилистой тропе международного правосудия.