Президенты стран ЕАЭС официально собрались в Бишкеке на заседание Высшего Евразийского экономического совета. В принципе, об экономике тоже говорили.
Тем более, что для подавляющего большинства членов ЕАЭС (кроме России и Казахстана) экономика — больное место. Вернее, больным местом являются дотационные экономики этих государств, которые поддаются реформированию с трудом и пока без большого успеха.
Лучше всего о состоянии дел свидетельствует картина трудовой миграции в Россию. Из числа постсоветских республик (членов СНГ и не членов СНГ, членов ЕАЭС и не членов ЕАЭС) только граждане упомянутого Казахстана не отправляются в Россию миллионами на заработки. Относительно невелик также поток трудовых мигрантов из Прибалтики, но исключительно потому, что половина населения бывшей «европейской витрины» СССР успешно вытесняет из всяких Британий и прочих Швеций «польского сантехника».
Российский рынок, свободный доступ на который открывается в рамках ЕАЭС, безусловно, является для экономик постсоветских стран мощным локомотивом, способным в перспективе обеспечить и необходимую модернизацию, и специализацию в рамках новой интеграции. Однако произойдет это не завтра и не через год.
На сегодня реальный кумулятивный эффект дает только увеличение товарооборота традиционных товаров, а также совместные транзитные проекты. Специализация в рамках постсоветской интеграции — дело минимум двух следующих пятилеток. Нишу на рынке надо найти, соответствующее предприятие создать, а потом еще и в конкурентной борьбе победить.
Это несравнимо с советскими временами, когда в республиках строились предприятия-монополисты, которым был обеспечен контроль не только над почти трехсотмиллионным рынком СССР, но и полумиллиардный рынок стран социалистического содружества. В условиях свободного рынка нет эксклюзивных предложений. Есть предложения более и менее выгодные. Эксклюзивный товар на постсоветском пространстве предлагает только Россия. Но это не промышленный товар, не сырье и не сельскохозяйственная продукция. Россия готова эксклюзивно поставлять партнерам стабильность и безопасность.
Именно поэтому экономический (формально) саммит ЕАЭС начался с заявления Владимира Путина о готовности и намерении России блокировать проекты цветных переворотов не только на собственной территории, но и на всем постсоветском пространстве. Да и совмещение в одно время и в одном месте решений проблем как ЕАЭС, так и ОДКБ является прозрачным сигналом всем заинтересованным лицам о том, что общее экономическое пространство и экономические партнеры России будут защищены Москвой от внешних и внутренних угроз так же, как США в рамках НАТО защищают ЕС.
Данную заявку на обеспечение стабильности своих партнеров и союзников нельзя недооценивать. Это свидетельство стратегической смены внешнеполитической концепции России.
Долгие годы Москва предлагала Западу концепцию многополярного мира, на основе взаимного учета интересов и выработки компромисса. Россия обозначала свои интересы, артикулировала свое понимание интересов Запада и демонстрировала готовность к уступкам — в случае, если будет встречное движение.
Запад, однако, настойчиво и безрассудно требовал одностороннего отказа России от защиты своих национальных интересов. Выдвигалась концепция универсализма «западных ценностей». От Москвы же требовали геополитической капитуляции.
Россия продемонстрировала Западу, что он не способен силой решить вопрос в свою пользу в 2008 году в Грузии, в 2014 году в Крыму и до сих пор продолжает демонстрировать в Сирии и на Украине. Рост популярности националистических движений в Европе и разворот значительной части американских элит в пользу концепции изоляционизма стали внутриполитическим ответом в США и ЕС на фактическое банкротство глобалистской политики.
Однако глобалисты пока сохраняют контроль над механизмами формирования внешней политики Запада как на национальных, так и на наднациональном уровнях. Ослабление своих геополитических позиций и нарастающую ресурсную недостаточность они пытаются компенсировать возрастающей агрессивностью. Впервые со времен Карибского кризиса полномасштабный (с использованием ядерного оружия) военный конфликт между Россией и США перешел из области теории в разряд повседневных политических реалий.
Накануне и в процессе прошедшего саммита ЕАЭС Россия сделала последний логический шаг в своем геополитическом позиционировании. В 1939 году СССР пришлось признать, что его усилия, направленные на создание системы коллективной безопасности и противодействия агрессии, оказались тщетны по вине проводивших лицемерную политику западных государств. В 2017 году Россия также вынуждена признать, что ее попытки выработки общих и обязательных для всех правил игры, которые сделали бы мир безопасным, а международную политику предсказуемой, не нашли поддержки у того же Запада, предпочитающего политику двойных стандартов.
Москва оказалась вынужденной очертить сферу своих интересов, которую она будет защищать, не интересуясь ничьим мнением. Самое неприятное для Запада заключается в том, что эта сфера интересов не замкнута. Она может и будет расширяться за счет присоединения государств, справедливо опасающихся «демократических» бомбардировок и «прогрессивных» переворотов, ставших в последние годы для Вашингтона инструментами реализации внешней политики.
Военная сила России даже без прямого применения разрушает мир, созданный Западом по итогам распада СССР. Российские интеграционные проекты, ранее имевшие чисто экономическую нагрузку, отныне приобрели также характер военно-политического зонтика для всех участников. Не дождавшись согласия Запада на строительство общего мира, Россия стала создавать свой — альтернативный. Поскольку же этот российский мир более привлекателен, так как предлагает взаимовыгодное экономическое сотрудничество (в противовес экономическому ограблению, практикуемому Западом), распад «общества всеобщего процветания» становится делом времени, а не принципа.
Запад по собственной воле свернул с магистрального пути развития человечества в тупик. Теперь главное, чтобы этот тупик не обернулся ядерной катастрофой.