Утром, перед началом уроков, дети в классе моей дочери поют гимн Украины. Мелкие, семилетние школьники, на которых форменные пиджаки, как их не подбирай, вечно выглядят, будто купленные на вырост. Дети стоят у своих парт и, положив правую руку на сердце, старательно, с серьезными лицами выводят:
Ще не вмерла України і слава, і воля,
Ще нам, браття молодії, усміхнеться доля.
Учительница, маленькая, белокурая и торжественная, поёт гимн вместе с детьми.
А в школу мы часто опаздываем. Даже если выходим из дома вовремя – то на лужу в первом ломком льду засмотримся, то трамвай пропустим, чтобы рассмотреть его со всех сторон, то проспим, проболтав накануне в кровати до позднего вечера.
– Скорее одевайся, – тороплю дочь. – На гимн опоздаем.
– Ну как, – волнуется дочь в трамвае, ухватившись одной рукой за поручень, а другой за мою ногу, выглядывает из утренней толчеи. – Успеваем на гимн?
Волосы заплести не успели, и длинные пряди льются из-под шапки дочке на плечи.
– Нет, – вздыхаю я и смотрю в телефон. – Опаздываем.
– Это плохо, – в тон вздыхает дочь из трамвайной глубины. – вчителька расстроится, если мы на гимн не успеем. Она всегда расстраивается, когда мы на гимн не успеваем.
Душу й тіло ми положим за нашу свободу,
І покажем, що ми, браття, козацького роду.
Все в трамвае замирают, прислушиваясь к тонкому голосу моей дочери. А она дергает меня за брюки – давай, подпевай, вчителька расстроится, а так ты ей скажешь, что мы уже спели гимн, и все буде добре.
И я пою вместе с дочкой в утреннем трамвае гимн Украины, краем уха слыша, как не выспавшиеся пассажиры тихо себе под нос нам подпевают.
Так и живу. Помню, что бабушка пекла куличи, учу с дочкой уроки на украинском языке, принимаю в комментариях нечистоты от украинских “патриотов”, что я сказочный урод и предатель, выслушиваю от россиян, что я продался хунте.
А трамвай едет…