В момент острого социального кризиса у жителей Украины нет никаких поводов отказываться от одного из старейших светских праздников в истории страны
Вятрович как популяризатор Первомая
Третий год после Майдана украинская власть старательно пытается делегализовать, запретить и вытеснить из общественного сознания традицию этого праздника. Директор Института национальной памяти Украины Владимир Вятрович предпринял уже несколько попыток лишить 1 и 2 мая статуса официального праздника и сделать его рабочим днем. Глава МВД Арсен Аваков торжественно доложил, что в первомайских мероприятиях 2016 года якобы приняли участие всего 133 человека — а значит, празднование Международного дня солидарности трудящихся можно отменить за ненадобностью. Власти некоторых украинских городов — таких, как Николаев и Мариуполь, — запретили проведение любых праздничных мероприятий, не имея на это никакого права. В Одессе власти провели превентивные обыски на квартирах у активистов левых и социальных движений, а также арестовали человека, который всего лишь распространял накануне праздника красные флаги.
Однако, несмотря на это, праздничные маевки состоялись во многих городах Украины – и только в Киеве в первомайской демонстрации поучаствовало несколько тысяч человек. «Наблюдая, как нарастает активность майских праздников, невольно заподозришь, что Вятрович — на самом деле коммунист-подпольщик, который на самом деле проводит декоммунизацию специально для популяризации коммунистической идеи», — иронически отметил известный львовский литератор Роман Скиба. Совершенно очевидно, что украинцы не собираются отказываться от празднования этой даты. В первую очередь, потому, что социальные проблемы жителей страны постоянно растут — и как раз в этот день власти, буквально в пику малоимущим гражданам, понизили социальные нормативы потребления газа, тепла и электричества, что усугубит эффект от повышения тарифов, безработицы и падения реального уровня зарплат. И с каждым годом в стране становится все больше поводов для борьбы за социальные права.
Старейший светский праздник
Но дело еще и в том, что празднование Первомая, которое пытаются представить чуждым для украинцев, принесенным извне праздником, имеет богатые исторические традиции, которые, по факту делает его первым светским праздником старого Киева. Легализация маевки произошла ровно сто лет назад, по инициативе украинской Центральной Рады, где доминировали социалисты во главе с Михаилом Грушевским. Однако, впервые празднование первого мая учредили еще в XVII веке — в Киево-Могилянской коллегии, где в этот день устраивали «бенкет духовный» — сначала на горе Щекавице, а потом на митрополичьей даче у нынешней Шулявки.
На этих студенческих «маевках» пели, пили, декламировали стихи и разыгрывали пьесы в античной манере, с намеками на злободневные проблемы мещанства и магистрата. Эти празднования застал и описал венесуэльский революционер Франсиско Миранда, посетивший наш город в 1787 году. Традиция студенческих «рекреаций» перешла затем в следующие столетия в виде массовых народных гуляний в первый день мая — в качестве единственного общегородского праздника, не обозначенного в церковном календаре и проходившего без церковного обряда. Желая покончить с этим, митрополит Евгений перенес с 19 февраля на 1 мая день поминовения священномученика Макария — однако жители города все равно направлялись в пригородные весенние рощи.
Неудивительно, что первая тайная маевка киевских рабочих была замаскирована под традиционную попойку на природе. «На первом тайном праздновании 1-го мая в 1894 году принимали участие, главным образом, железнодорожники, — вспоминал потом один из старейших российских марксистов Эйдельман. — Майское собрание происходило в Кадетской роще. Собралось человек двадцать рабочих и два интеллигента. Праздником все рабочие были довольны, но удачным его назвать было нельзя. Предполагались речи, но по оплошности распорядителей затесался один сомнительный рабочий. Его напоили и ограничились общей беседой о майском празднике, тостами и песнями».
Запретный плод Первомая
Забытый ныне роман-хроника Евгения Кротевича описывает тайную сходку рабочих в Голосеевском лесу. Ее участники согласовали свои общие требования: ввести восьмичасовой рабочий день, разрешить профсоюзы, не задерживать зарплату и запретить расплачиваться произведенным товаром, что широко практиковали в то время киевские работодатели. Одновременно с маевкой состоялось стихийное выступление в центре Киева. Причем, ради маскировки нелегальный Первомай отмечали в Киеве не 1, а 2 мая.
«Учитывая обстоятельства того времени, организаторы празднества перенесли его на следующий после первого мая воскресный день, чтобы в этот свободный от работы день не обнаружилось отсутствие на работе участников празднования. И, наконец, чтобы ввести в заблуждение полицию и жандармов, был пущен слух, что демонстрация состоится на Крещатике недалеко от Думской площади (теперешний Майдан). Перед рассветом на Крещатике и на прилегающих к нему улицах во дворах и подъездах домов были собраны полицейские, жандармы и шпики со всего Киева. Слух о намечающейся в центре города демонстрации привел сюда множество зевак, да и обычно в выходные дни здесь гуляло немало нарядно одетой публики. А теперь здесь собралось также много рабочей и учащейся молодежи. Все тротуары и мостовая были запружены толпой. И вот то там, то здесь послышались молодые звонкие голоса: «Да здравствует Первое мая!».
Характерно, что запрет Первомайского праздника только усиливал его популярность — что, видимо, не учитывают современная украинская власть. «Репрессии властей придавали пролетарскому Первомаю революционный характер. В городских газетах нередко появлялись сообщения об арестах, уличных беспорядках, облавах на участников тайных сходок за Днепром, например на Черторое», — пишет современная «Малая энциклопедия киевской старины».
Среди тех, кто помогал проведению Первого мая, был великий оперный бас Федор Шаляпин. В 1906 году он дал по просьбе киевских рабочих первомайский концерт, на котором впервые была публично исполнена знаменитая песня «Дубинушка». На выступление пришли тысячи людей, и зал цирка, где пел Шаляпин, был забит до такой степени, что ему пришлось пробираться на сцену через крышу.
«Эй, дубинушка, ухнем, — подхватили 5000 голосов, и я, как на пасхе у заутрени, отделился от земли. Я не знаю, что звучало в этой песне — революция или пламенный призыв к бодрости, прославление труда, человеческого счастья и свободы. Не знаю. Я в экстазе только пел, а что за этим следует — рай или ад, — я и не думал. Так из гнезда вылетает могучая, сильная белая птица и летит высоко за облака», — вспоминал много лет спустя в своих мемуарах знаменитый певец, который едва не попал за этот киевский концерт под арест, а власти категорически запретили любые публичные формы празднования Первомая, даже формально не связанные с экономическими и политическими требованиями.
Но ни тогда, ни сейчас подобные меры не помогали в борьбе против одного из самых популярных в стране праздников.