Навальный предложил юнцам не столько выразить недовольство властями, он просто открыл для них новый ракурс, позволив рассматривать государство как объект, который можно относительно безнаказанно дразнить и провоцировать.
Если что, я не о Навальном, а о детях. На самом деле в каком-то смысле спровоцированные им беспорядки я бы предложил считать удачной акцией.
То, что значительное количество людей негативно оценило буйство подростков на Тверской в Москве и Марсовом поле в Питере, для самих тинейджеров едва ли имеет хоть какое-то значение.
Думаю, что даже наоборот – будучи осуждаемы общественным мнением, они еще более склонны ощущать себя героями, поскольку идти против течения, бросать вызов обществу, выходить в одиночку против большинства, противостоять неумолимой силе обстоятельств – не в этом ли самопожертвовании заключена трагедия и правда героизма.
Помните, как у Тютчева:
Мужайтесь, о други, боритесь прилежно,
Хоть бой и неравен, борьба безнадежна!
Собственно, само участие в акции протеста способно резко повысить самооценку подростка вне зависимости от того, действительно ли он хоть что-то понимает в претензиях организаторов к властям. Здесь, я думаю, речь может идти все-таки о своего рода состязании в храбрости – кто подергает тигра в клетке за усы.
Все мы в этом нежном возрасте делали что-то подобное: заскакивали на подножку поезда на ходу, цеплялись за задний кронштейн троллейбуса, чтобы прокатиться на роликах или доске, прыгали с крыш, забирались на высотные сооружения.
Одним словом, подвергали себя риску по одной-единственной причине – чтобы явить себя городу и миру, а главным образом таким же, как и мы сами, отрокам и отроковицам.
Навальный предложил юнцам не столько выразить недовольство властями, поскольку едва ли у ребят и девчонок, участвовавших в несанкционированных шествиях, есть сколько-нибудь серьезные, выстраданные мятежные думы, он просто открыл для них новый ракурс, позволив рассматривать государство как объект, который можно относительно безнаказанно дразнить и провоцировать.
А уж задержания – это просто полный восторг! В представлении тинейджера это выглядит так, как будто колоссальная громада государства обращает свое царственное и тяжеловесное внимание на него – юного, ничем еще не примечательного человека.
Он вступает в состязание с силой, многократно превосходящей его по удельному весу, и выигрывает уже по факту брошенной перчатки.
Тютчев описал и эту ситуацию:
Пускай олимпийцы завистливым оком
Глядят на борьбу непреклонных сердец.
Кто ратуя пал, побежденный лишь Роком,
Тот вырвал из рук их победный венец.
Восхищенные взгляды друзей и возможных подружек, сотни лайков в социальных сетях, аплодисменты за храбрость – вот истинная награда для смельчаков, презревших все неблагоприятные последствия своего поступка: родительский разнос, общественное порицание, томительные часы, проведенные в мрачных казематах охранки.
Подростки, не достигшие совершеннолетия, во-первых, не могут быть подвергнуты наказанию – административному штрафу или аресту, во-вторых, юные существа обязательно чем-то недовольны – родителями, школой, недостатком карманных денег, мизерностью ресурсов, позволяющих продемонстрировать миру, одноклассникам и товарищам во дворе истинное величие собственного «я».
А тут предоставлена возможность шагнуть из ничтожества сразу на сияющий пьедестал в противоборстве с гигантской государственной машиной.
Понятно, что такой инструментальный подход наших оппозиционеров к детям у взрослых и ответственных людей способен вызвать только отвращение.
Но те, кто сделал ставку на привлечение детей к участию в беспорядках, явно рассчитывают на то, что теперь сотни и тысячи других детей будут с завистью наблюдать за тем, как сподобившиеся испытать на себе прикосновение царственного карающего жезла собирают цветы обожания от сверстников.
И не только от сверстников. Западная пресса ликует, празднуя бунт сознательной молодежи, нового поколения, «которое потребует ответа от своих властей».
В комментариях представителей либерального сообщества молодые люди описываются не как малолетние бузотеры, решившие поучаствовать в масштабной и даже слегка опасной движухе, а как стихийные юные борцы с окостеневшим, затхлым тираническим режимом: «Это физиологический протест молодости против дряхлого, циничного и морально устаревшего государства».
Удастся ли Навальному и дальше раскачивать ситуацию до полномасштабного «крестового похода» детей? Дождуться ли они шанса выступить еще ярче, чтобы пламя разгорелось до небес, чтобы мостовые окрасились их настоящей, неподдельной кровью?
Не хочу быть неправильно понятым, поэтому специально оговорюсь: когда я называю тактику вышеупомянутого оппозиционного деятеля успешной, я вовсе не имею в виду, что ему удастся в чем-то убедить общество и власть, предъявив им галдящих и выкобенивающихся детей.
Его успех локален, специфичен и вполне тошнотворен, поскольку ему удалось с политической выгодой овладеть детской психикой, предложив подрастающему поколению постыдное развлечение под названием «нагадим государству бесплатно».
Понятно, что беспокойная пионерия не может стать телом сколько-нибудь пристойной и вразумительной акции протеста, поскольку странно было, если бы политика властей или общественное мироощущение корректировались бы выходками шкодливой пацанвы.
Напротив, чем моложе будет становиться корпус сторонников, тем меньше будут заслуживать внимания транслируемые претензии. Так что стратегически речь идет о проигрыше.
Но инициатор рекрутинга сторонников прямо из ползунков, возможно, отыграл что-то для себя лично, занырнув в ту возрастную категорию, внутри которой у него уже не останется проблем в налаживании контактов, полных взаимопонимания и приязни.
Андрей Бабицкий, ВЗГЛЯД