Самое занимательное в последних новостях с вашингтонского Капитолия даже не в том, что конгрессмены и вслед за ними сенаторы предписали, что делать и чего не делать третьим странам – теперь Китай и ЕС сами подпадут под санкции, если они не присоединятся к американским санкциям против России, Ирана и КНДР. Можно понять, как все это нравится китайским, а также европейским товарищам.
Но претензии на роль властелина мира – это полбеды. И во всяком случае они появились не на прошлой неделе.
Что действительно является новым – это решение конгресса о том, что президент США не вправе отменять санкции, наложенные народными депутатами США. Это объявлено исключительной прерогативой конгресса
Тем самым сделана заявка на окончательное искоренение феномена, который Артур Шлезингер поименовал «имперским президентством». То есть существенная роль президента США и в общей властной конструкции, и в международных делах, где первенство президента давно уже не оспаривалось, отныне призвано нетерпимой и подлежащей упразднению.
«Имперское президентство» традиционно возводится к временам Рузвельта-мл. (хотя претензии на таковое были и раньше – Линкольн, Рузвельт-ст., Вильсон тоже, говоря партийным языком, «вождили»), теперь предполагается вернуться к порядкам XIX века, когда роль президента была гораздо более скромной – в том числе и в сношениях с другими державами.
Казалось бы, вполне демократично – тем самым политическая система предохраняет себя от непредсказуемого Дональда Трампа, а заодно ставит преграды и возможным будущим президентам с неправильными замашками. У конгресса же замашки будут правильные. «Вечная бдительность – цена свободы»
Оно, возможно, бы и так, но есть одна проблема технического характера. В начале 70-х гг. госсекретарь США Генри Киссинджер поинтересовался: «Куда мне позвонить, если мне надо поговорить с Европой?». Действительно, были конкретные номера телефонов в Париже, Риме, Бонне – а куда было звонить в случае необходимости обсудить какой-нибудь вопрос с объединенной Европой?
Замечание госсекретаря было принято к сведению. Можно высказать много претензий к Брюссельскому обкому, но невозможно отрицать, что телефон там имеется, в случае надобности всегда можно позвонить по вертушке. Возможно, и обком-то учреждали именно для того, чтобы было куда позвонить.
Сейчас же претензия Киссинджера возвращается туда, откуда пришла – за океан. «Куда звонить в США?». Хоть по обычному телефону, хоть по красному – если президент США отныне станет неправомочен решать насущные (порой очень насущные и не терпящие отлагательства) международные проблемы
Звонить в конгресс США – это не ответ, потому что смысл звонка в разговоре с одним человеком, который уполномочен сказать «да» или «нет». С толпой адвокатов говорить бессмысленно.
Понятно желание народных депутатов США покончить с имперским президентством, чтобы и духа его не было, но в своем желании они не учитывают небольшой нюанс.
Доимперский статус власти американского президента относится к периоду до Рузвельта-мл. В это время США не подвизались на мировых подмостках или даже если иногда подвизались, то далеко не на первых ролях. При глубоко провинциальной внешней политике можно было как угодно распределять функции. Как только Америка стала мировой державой, тут же явилось имперское президентство.
Если народные депутаты США желают вернуться к порядкам XIX века, когда в красном телефоне в Белом доме не было никакой надобности – Бога ради. Готовы ли они при этом сократить амбиции США до уровня XIX века? – не очень похоже. Но тогда без красного телефона, причем способного отвечать, не обойтись.
Как бы депутаты ни желали обратного.