Новая волна столкновений в США на расовой почве показывает, что расизм в этой стране никуда не делся. Он продолжает жить, хотя его сторонников теперь называют «праворадикалами» или «супрематистами», то есть чувствующими свое превосходство. Однако хрен редьки не слаще.
После окончательной институциональной ликвидации расизма (последним закон, запрещающий расистские проявления принял штат Миссисипи в 1973 году) это явление перешло в форму латентного существования, которое периодически приводит к обострениям.
Об этом свидетельствует и разрастающийся конфликт, начавшийся, казалось бы, по незначительному поводу – демонтажу властями города Шарлотсвилля памятника генералу армии южан времен гражданской войны Роберту Ли.
Распространено мнение, что Роберт Ли был расистом и боролся за сохранение системы рабовладения в США. Теперь, по разумению властей, настало время покончить с почитанием таких героев, и они решили памятник убрать. Но вокруг этой операции неожиданно для них развернулось побоище между «праворадикалами» и их противниками, волны от которого покатились по всей стране.
В сегодняшних волнениях имеются и моменты, обращающие на себя внимание. Речь уже не идет о конфликте между белыми и чёрными, как это бывало в 50-е и 60-е гг. прошлого века. В противостоянии принимают участие самые разнообразные этнические и политические силы, и это свидетельствует о глубоком неблагополучии нации с точки зрения самочувствия составляющих ее этносов. Та несправедливость для небелых, которая веками укоренялась в США при безраздельном контроле белой элиты во всех важнейших сферах жизни общества, прорывается на поверхность и для вспышки порою достаточно одной искры. Контрасты в положении и напряженность в отношениях белых и цветных американцев никуда не делись. Белые отделились от остальных этносов прочной стеной и не проявляют желания смешиваться с ними в единую нацию. Разделение белых и цветных в Америке наблюдается повсюду: белые не посещают те кинотеатры, в которые ходят черные, в университетских кампусах белые и чёрные студенты держатся обособленно, даже на стадионах во время спортивных состязаний чёрные и белые садятся отдельно. А главное – белые контролируют политику, финансы и макроэкономику страны. Ни в банковском деле, ни в конгрессе, ни в правлениях крупнейших корпораций цветная часть населения не представлена в адекватных своей численности процентах.
Расизм, который исчез с языка белых американцев, сохраняется в их сознании.
В то же время американская нация разительно изменилась за последние десятилетия, и теперь допустимо сказать, что то отношение к чёрным, которое демонстрировали белые в прежние века, распространяется и на многочисленные группы небелых иммигрантов.
Под влиянием массовой иммиграции в США быстро разрастаются общины китайцев, корейцев, бирманцев, вьетнамцев, мексиканцев и др. Типичным примером такого явления стал возникший постепенно в американских городах мир чайна-таунов, куда «стопроцентному» американцу хода нет и куда он не стремился.
Согласно мнению исследователей, Чайна-таун стал поворотным пунктом в формировании американской «нации». Действительно, в государстве, где основными государствообразующими элементами были территория, захваченная по праву сильного, а не «исконная», и язык, начали возникать места (причем достаточно плотно заселённые), где владеть английским стало совершенно необязательно. Фактически это стало зримым свидетельством того, что «плавильный котел» затухает. Он не нужен тем, кто обходится родным языком и живет внутри своей этнической общности. Это создаёт в США некий «параллельный мир». Если американские силовые органы худо-бедно справлялись с белой оргпреступностью и даже разгромили негритянских экстремистов под предводительством Анджелы Дэвис, то никто никогда не слышал о победах полиции или ФБР над китайской, японской, бирманской, корейской или вьетнамской мафией. Интегрироваться в эти мафии и выявить, как они действуют, нельзя: для этого надо быть не американцем, а японцем, китайцем, бирманцем, корейцем или вьетнамцем.
Подготовленный в рамках переписи населения США 1990 года специальный доклад даёт весьма интересный «коллективный портрет» американского народа. Лишь 5% на вопрос «Каково ваше этническое происхождение?» ответили, что они просто американцы, тогда как остальные отнесли себя к одной из выявленных переписью 215 этнических групп. Едва ли это соотношение изменилось к настоящему времени.
Крупнейшими из них являются (в порядке убывания) немецкая, ирландская, английская и афро-американская, каждая из которых насчитывает свыше 20 млн. человек. За ними следуют семь групп – итальянская, мексиканская, французская, польская, коренных американцев, голландская, шотландско-ирландская численностью свыше 6 млн. человек каждая. Далее идут 28 групп численностью свыше 1 млн. каждая.
Неуклонно увеличивается доля прироста населения за счет иммиграции. Если с 1960 по 1970 г. иммигранты составляли 11% прироста населения, то с 1970 по 1980 г. – 33%, а в последующее десятилетие – уже 39%. Соответственно, растёт и доля населения, родившегося вне США.
В связи с принятием в 1965 году по идеологическим соображениям нового иммиграционного закона (необходимо было поднять престиж США в глазах народов третьего мира в условиях противостояния с Советским Союзом) изменились количественные и качественные параметры иммиграции. До его принятия более 70% виз шло эмигрантам из Англии, Ирландии и Германии по сравнению с 1% для Африки и 2% для Азии. Либералы середины 1960-х не смогли просчитать последствий нового законодательства. В ходе дебатов в конгрессе сенатор Э. Кеннеди заверял: «Этот законопроект не послужит заполнению наших городов иммигрантами. Он не нарушит этнический состав нашего общества» (Hearings Before Subcommittee N 1 of the Committee on the Judiciary. H.R. Wash. 1965. P.418). Результаты же оказались совсем иными: закон 1965 года привел к самому крупному после рубежа столетий притоку иммигрантов, большинство которых оказались латиноамериканского и азиатского происхождения.
В результате неравномерности расселения различных расово-этнических групп по территории страны в ряде регионов сложились мощные этнические кластеры с преобладанием небелого населения (Техас, Калифорния, Нью-Джерси и др.). Появились многочисленные «цветные» города (Вашингтон, Майами, Детройт, Атланта, Новый Орлеан, Нью-Йорк и др.).
О том, что «американский плавильный котел» потух, свидетельствует и чрезвычайно низкий процент расово смешанных браков. Согласно данным последней переписи, таковых среди белого населения было лишь 2 %.
Один из ведущих американских идеологов С. Хантингтон еще в конце 90-х понял угрозу «цветной иммиграции» и требовал контроля за иммиграцией из «незападных обществ» и «обеспечения ассимиляции в условиях западной культуры принятых в общество иммигрантов».
Однако развитие расово-этнических процессов имеет свою логику, и у известного футуролога Э. Тоффлера имеются основания говорить об угрозе раскола Америки или приобретении ею азиатского оттенка: «Теперь мы во все большей степени азиатизируемся. И если стране и суждено остаться единой, это единство, вероятно, будет иметь азиатский оттенок».
Поэтому следует рассматривать новую волну расовых столкновений в первую очередь как борьбу белых за удержание ими прежних позиций. Пока еще высшая политическая, финансовая и законодательная власть находится в руках белого сегмента общества, но оно ощущает на себе давление других этносов, и выступление в Шарлотсвилле белых «праворадикалов» было отражением этой ситуации. Белые не хотят уступать многоликому интернационалу «новых американцев», а тот со своей стороны ведёт себя воинственно. Демонтаж памятника Роберту Ли стал всего лишь предлогом для более широкого конфликта.
Казалось бы, Конституция и законы США предоставляют небелым американцам все права для полноценного развития. Специальное законодательство предписывает университетам и руководителям учреждений и бизнеса принимать на работу в первую очередь небелых. В связи с этим возникла полемика об обратной дискриминации, имели место судебные процессы, затеянные оскорбленными белыми. Однако закон в данном случае слабее общественной тенденции, а она заключается в том, что образовавшиеся этнические диаспоры, вместо того чтобы ассимилироваться в обществе, начинают бороться за экономическую и политическую власть.
Расово-этническая проблема в современной Америке представляет собой немалую угрозу для будущего существования белого англосаксонского населения. Уже сейчас чёрные и испанцы вытесняют белых из ряда городов, и, например, Детройт или Балтимор напоминают оккупированные поселения с комендантским часом круглые сутки – на улицах и днем редко можно встретить белых.
Позиция президента Д. Трампа в развернувшемся конфликте проявилась достаточно чётко: поначалу он не захотел осуждать белых «праворадикалов» и лишь потом, под давлением организованного его противниками «возмущения», усилил их критику. Однако он не может не учитывать, что его поддержка исходит в основном именно от белой части населения, лишившейся в результате глобализации своего прежнего благосостояния и связывающей возврат к прежним временам с его правлением. Но как раз демонтаж памятника Роберту Ли в Шарлотсвилле и подобные акции в других городах указывают на то, что доминирование белых в ключевых отраслях жизни Америки испытывает неотвратимую эрозию. Конечно же, он будет пытаться что-то сделать, хотя его призывы к примирению больше всего похожи на пустую риторику. Расово-этнические противоречия в Америке настолько глубоки, а нежелание белых ассимилироваться с иммигрантами настолько неколебимо, что полюбовного решения не просматривается.
Это для американского лидера еще одна головоломка, которая грозит приобрести перманентный характер. Едва ли его планы по возведению стены с Мексикой помогут ему эту головоломку решить. Скорее наоборот.
Пока у него нет иного решения, как поддержка «красношеих» (так называют белых фермеров, жителей сельской глубинки, а теперь уже и белый средний класс) – опоры правых радикалов в США. Ибо отказавшись от них, он потеряет почву под ногами.
Между тем поиск развязок в крепко затянувшемся расово-этническом узле предполагает общественный диалог. Такую возможность американскому президенту не дадут его противники. Да и по своему мировоззрению он едва ли к нему готов.
Поэтому перспективы дальнейшего возведения американского Вавилона весьма сомнительны. Тем более что Господь аналогичный ветхозаветный проект однажды ликвидировал в силу его нежизнеспособности.
Дмитрий Седов, ФСК