Независимая Украина отмечает свой 26-й день рождения. Даже для человека возраст достаточно юный, а уж для государства и вовсе детский. Тем не менее это почти 40% от времени существования Советского Союза. Через 26 лет после основания СССР был 1948 год. Три года, как были одержаны победы в Великой Отечественной и Второй мировой войнах. Через год СССР взорвет свою атомную бомбу, через три года — термоядерную. Через девять лет полетит первый искусственный спутник земли, а через тринадцать лет — Гагарин.
При этом на момент создания, в 1922 году, СССР был нищим государством, окруженным врагами, только что закончились основные сражения Гражданской войны, но на окраинах страны банды будут действовать еще полтора десятилетия. Около половины промышленных предприятий лежало в руинах. Для предотвращения полного коллапса торговли и обеспечения городов продовольствием большевики только что вынуждены были пойти на стратегическое, идеологическое и политическое отступление, провозгласив вместо военного коммунизма новую экономическую политику (НЭП). Миллионы людей были убиты в ходе гражданского конфликта, миллионы эмигрировали. Среди покинувших страну преобладали представители образованных классов. То есть государство лишилось значительной части профессиональных военных, ученых, инженеров.
Но за 26 лет был пройден путь от бездны к звездам.
Украину ждала иная судьба. На момент своего возникновения — самая богатая советская республика, на территории которой было сконцентрировано 40% тяжелой промышленности и 60% предприятий советского ВПК. Процветающее сельское хозяйство. Стабильное общество. Высококвалифицированные трудовые ресурсы и отличная образовательная инфраструктура, способная готовить специалистов любого профиля. По объему экономики Украину уверенно сравнивали с Германией, Великобританией и Францией.
Все это удовольствие охраняла самая большая (около миллиона человек) группировка Вооруженных сил СССР, обладающая новейшим (на тот момент) оружием. Третий в мире (после США и России) ядерный арсенал. В портах и базах — военный и гражданский флот.
Совершенная (на тот момент) транспортная инфраструктура и транзитное (между Россией и Европой) расположение обеспечивали Украине пересечение на ее территории основных торговых путей — как по линии Запад — Восток, так и по линии Север — Юг.
Источник благ казался неиссякаемым. Да и должен быть таким при умелом пользовании. И вот прошло 26 лет. Украина за эти годы уверенно проделала путь от звезд в бездну. Ее положение сейчас хуже, чем было у СССР в 1922 году, и продолжает стремительно ухудшаться. Более того, у страны практически нет пространства для маневра — любое возможное решение лишь ухудшает положение.
Киевские элиты определяют позицию, в которой оказалась страна, формулой: «Запад нас предал, а Россия не простит». Несмотря на то что на первый взгляд данная формула представляется достаточно точной, на деле она не имеет ничего общего с действительностью, зато позволяет понять, как же огромной стране с зажиточным населением, практически без внутренних противоречий удалось за 26 лет преодолеть путь от благополучия и стабильности к тотальному обнищанию, распаду и кровавому хаосу гражданской войны.
Формула «Запад предал, Россия не простит» сразу же определяет Украине позицию страдательную. События происходят как бы без нее и помимо нее. Она является только жертвой чужой недобросовестности («Запад предал») и черствости («Россия не простит»).
На самом деле все ключевые решения, определявшие как внешнеполитическую ориентацию Украины, так и пути ее внутриполитического и экономического развития, принимались в Киеве. Более того, принятая на заре украинской независимости и сформулированная Кучмой концепция «многовекторности» свидетельствует о том, что украинские власти отлично понимали как свои возможности, так и тот факт, что само их наличие связано с балансом сил между Россией и Западом.
Конечно, тогда невозможно было говорить о глобальном балансе, подобном сегодняшнему. В 90-е консолидированный коллективный Запад, еще не погрузившийся в системный кризис, был значительно мощнее России. Но в украинском вопросе общее превосходство Запада компенсировалось близостью России и особым характером двусторонних связей. За столетия существования в рамках одного государства была создана и единая экономика. Любые ее произвольно нарезанные части не могли существовать без кооперационных связей с предприятиями, волею беловежских предателей одномоментно оказавшихся в другом государстве. В свою очередь население Украины и России было связано миллионами уз и ощущало себя одним народом.
В такой ситуации Киев был объективно заинтересован в активном участии в российских интеграционных проектах, независимо от того, какой стратегический итог руководители Украины хотели бы получить. Если бы интеграционные намерения Украины были искренними, то кумулятивный эффект от соединения двух крупнейших осколков советской экономики позволил бы значительно раньше и с меньшими потерями для обеих стран преодолеть кризис 90-х. Такое объединение активизировало бы и центростремительные силы на постсоветском пространстве. Одних междоусобных конфликтов удалось бы избежать, другие прошли бы в более мягкой форме, а посредничество имело бы больше шансов на успех.
Если бы Украина хотела лишь использовать Россию для решения вопроса об интеграции в ЕС и НАТО, то ее активное участие в интеграционных проектах показало бы Западу, что решение важных для него на Украине вопросов (разрушение производств, конкурирующих с западными, и создание на ее территории антироссийского идеологического плацдарма) возможно только в случае интеграции Киева в соответствующие структуры. Для Прибалтики и Болгарии с Румынией мест в ЕС, дабы решить аналогичные проблемы, не пожалели. И для Украины бы местечко нашлось. Более того, неизбежная в таком варианте конкуренция между Киевом и Варшавой за лидерство в восточноевропейском регионе позволило бы ЕС успешнее маневрировать между амбициями новоприобретенных членов.
Но все эти возможности не только не были использованы киевскими властями. Они их даже не заметили. Украина вполне сознательно взяла курс на Запад. При этом в самом убогом оформлении и исполнении. Киев уже в середине 90-х раскрыл карты, официально заявив, что евроинтеграция является стратегической целью, добиться реализации которой он намерен любой ценой.
Раз любой ценой, значит, можно требовать чего угодно. И Запад не стеснялся. Ликвидация высокотехнологичных отраслей промышленности, переход на выпуск продукции низкого передела и на поставки сырья и продовольствия, дикая приватизация, уничтожение академической науки и системы подготовки инженерных и рабочих кадров. Все это делалось в рамках требований, предъявляемых Западом в целом, его структурами и отдельными странами.
Украина пошла на небольшие, но стратегически значимые территориальные уступки. Румыния получила 70% шельфа в районе острова Змеиный, о претензиях на который при СССР Бухарест не смел даже думать — не то что заикаться. Улучшила Румыния и свои позиции по контролю над дунайским устьем. Молдавии Украина подарила выход к Дунаю в районе порта Джурджулешты. В результате украинские дунайские порты стали хиреть молдавской и румынской конкуренции, а украинская дунайская торговля начала сворачиваться еще во второй половине 90-х.
Украина по «просьбе» США отказалась от Бушерского контракта — и он перешел к России. По «просьбе» ЕС Украина остановила Чернобыльскую АЭС, работающие блоки которой опасность не представляли, зато электроэнергию вырабатывали исправно.
Все обещанные Западом компенсации так и остались обещаниями. Не сложилось и с совместным с ЕС производством Ан-70, ради которого Украина затормозила кооперацию с Россией и фактически погубила уже готовый самолет.
И так шло по нарастающей, пока уже ныне действующая власть не подписала соглашение об ассоциации, суть которого можно коротко объяснить так: Украина согласна уничтожить на своей территории любое производство, за исключением того, работу которого Евросоюз найдет для себя выгодной и полезной.
Киевские политики считали, что их демонстративная русофобия, разрыв кооперационных связей с Россией и выполнение любых пожеланий и рекомендаций Запада обеспечат им его поддержку и интеграцию в ЕС и НАТО. Но зачем Западу что-то давать — хоть им лично, хоть Украине, — если они сами, своими руками за бесплатно решили связанные с Украиной проблемы Запада.
Украинская промышленность никогда уже не войдет в кооперацию с российской (нет уже ни заводов, ни квалифицированных специалистов), а значит, Москва не получит синергетического эффекта от взаимодействия с Киевом, еще и вынуждена будет тратить время и ресурсы на создание дублирующих предприятий. И создание обходящих Украину транзитных путей — в том числе магистральных газопроводов — не происходит в один день и стоит недешево. Все эти проблемы Россия решает и решит, но время и ресурсы могли быть израсходованы более продуктивно.
Конечно, есть издержки. Экономика Украины разрушалась, население беднело, государство лишалось доходов, сжимались кормовые базы и населения, и элиты. Это делало неизбежной гражданскую войну. Когда на всех не хватает, всегда воюют, а уж изобрести уважительную причину и формальный повод — не проблема.
Но разве гражданская война, экономическая и демографическая катастрофы на Украине — проблемы Запада? Когда губка для мытья посуды вырабатывает свой потенциал, я ее выбрасываю. Я не сержусь на нее и не испытываю к ней благодарности. Просто она больше не нужна. Именно так Запад и поступил с Украиной. И почему он должен был действовать иначе и заботиться о решении тех проблем, которые даже украинскую элиту не интересовали?
Так что Запад никого не предавал. Украина сама сделала выбор. И России, в общем-то, прощать нечего. Украина сделал выбор, Россия сделала выводы. Не будешь же возвращать Киеву Крым в случае, если его элита принесет извинения и сменит геополитическую ориентацию. Да и в экономике кооперироваться на Украине сейчас практически не с кем.
Говорят, кого Господь хочет погубить — лишает разума. Наверное, он очень прогневался на Украину, ибо в безумие впала вся ее правящая элита.