В воздухе чувствуются оптимистические настроения, однако некоторые люди опасаются того, что реформы президента Мирзиеева представляют собой лишь косметические меры
Сегодня на устах всех жителей Узбекистана лишь одно слово — изменения.
«Происходят изменения, жизнь становится лучше» — эти слова восторженно произнес Акром Абдурахимов, 20-летний житель Ташкента, столицы этого центральноазиатского государства.
«Каждый день просыпаешься и замечаешь изменения», — сказала молодой профессионал Надира Ильхамова, попивая чай и наслаждаясь сентябрьским солнцем на террасе модного кафе.
«За последние годы мы видели много изменений в стране», — сказал Пулат Ибрахимов, бизнесмен средних лет, во время завтрака в оживленном ресторане, заполненном офисными работниками.
В разговорах постоянно упоминается одно имя — Шавкат Мирзиеев, президент страны. Стоит только произнести его имя, и вы, скорее всего, увидите поднятые вверх большие пальцы.
После прихода Мирзиеев к власти в прошлом году после смерти его предшественника президента Ислама Каримова, управлявшего Узбекистаном еще с советских времен, в этой одной из самых жестких в мире диктатур стали появляться просветы — хотя сегодня еще рано говорить о настоящей открытости (имена собеседников все еще нужно было изменить для их защиты).
Мирзиеев, седовласый мужчина 60 лет, в течение 13 лет занимал при Каримове пост премьер-министра, и его вряд ли можно считать символом динамичных изменений, но тем не менее он начал проводить некоторые привлекающие к себе внимание реформы. Он выпустил на свободу некоторых политических заключенных, он приветствовал правозащитников, которые в течение многих лет считались персонами нон грата, он ослабил контроль над средствами массовой информации, а также отменил принудительное направление тысяч людей на сбор хлопка вместо выполнения ими своей обычной работы. Но он сделал также более радикальное заявление и обещал слушать народ и править для народа.
В этой стране с населением 34 миллиона человек, которые жили в условиях политических репрессий и экономической стагнации в течение 27 лет правления Каримова, происходящие изменения вызывают возбужденные разговоры о политической оттепели. Витает ли в воздухе «Узбекская весна»? А Мирзиеев на самом деле привносит демократию в тоталитарный Узбекистан?
Власть народа?
Мирзиеев утверждает, что именно эти он и занимается. По его словам, он намерен «построить демократическое государство и справедливое общество». Об этом Мирзиеев сказал недавно и при этом подчеркнул, что хочет превратить Узбекистан, страну гор, пустынь и древних городов Шелкового пути, находившуюся когда-то под властью исламских эмиров, русских царей и советских коммунистов, в основанную на «власти народа» демократию.
Поразительные слова, поскольку при Каримове Узбекистан был олицетворением деспотизма, пыток и чего-то похуже. Политические и гражданские свободы подавлялись. Средства массовой информации находились под жестким контролем. Политические и религиозные диссиденты сидели в тюрьме. Любой протестующий рисковал повторить судьбу демонстрантов в городе Андижане, где в 2005 году сотни людей были убиты сотрудниками правоохранительных органов.
«Для народа Узбекистана наступило время надежд, — подчеркнули недавно Стив Свердлоу (Steve Swerdlow) и Хью Уильямсон (Hugh Williamson) из организации Human Rights Watch, однако «теперь за словами должны последовать дела». Недавно они посетили Узбекистан, и радушный прием, устроенный этим правозащитникам ранее избегавшими их узбекскими министрами, является поразительным свидетельством наступившего периода перемен.
Ташкент — тихий город, где прекрасные бульвары, элегантные здания царской эпохи и величественные постройки в духе неоклассицизма сталинского периода перемешаны с однообразными советскими многоэтажными жилыми домами и редкими мавзолеями с бирюзовыми куполами. На улицах Ташкента сегодня заметны оптимистические настроения, а также весьма доброжелательное отношение к Мирзиееву.
«Он хочет показать, что с его приходом все изменится, — сказал Ибрахимов. — Он многое меняет, так как людям это нужно. Бизнесу требуется больше свободы, которая поможет создать новые рабочие места».
В Ташкенте быломного разговоров о черном рынке — точнее, о его исчезновении. Сомнительные люди, занимавшиеся на ташкентских базарах обменом долларов на толстые пачки узбекских сумов, исчезли в начале сентября после начатой Мирзиеевым валютной реформы и отказа от политики в этой области периода правления Каримова.
Нынешний динамизм создает хорошее настроение, хотя в Узбекистане еще только предстоит создать рабочие места для целого легиона безработных, которые сегодня работают таксистами в Ташкенте (текущая цена поездки — 40 пенсов), выполняют поденную работу или направляются в Россию на заработки.
Однако для проведения политических изменений, вероятно, потребуют больше времени, чем для экономической либерализации. «Я не думаю, что это случится, — сказал Ибрахимов. — Этого не будет в ближайшие пять или даже десять лет». В конечном итоге, Мирзиеев был преданным пехотинцем репрессивного режима Каримова, и он пришел к власти в результате фиктивных выборов, в которых он набрал 89% голосов.
«Не следует ошибаться — Мирзиеев не является демократом. Он автократ во всех смыслах этого слова», — отметил Бахтиор Нишанов (Bakhtiyor), аналитик расположенного в Вашингтоне Международного республиканского института (International Republican Institute). По его словам, приоритетом Мирзиеева является экономический рост, а что касается демократии и прав человека, то их будет «минимальное количество», необходимое для поддержки его амбиций относительно вывода Узбекистана из депрессивного экономического состояния.
Поэтому и возникают попадающие в заголовки инициативы, призванные отполировать имидж Узбекистана, включая отзыв врачей, учителей и студентов с хлопковых полей, разрешение на возобновление работы давно закрытого бюро телерадиокомпании BBC и освобождение небольшого количества томящихся за решеткой политических заключенных.
Однако наблюдателей тревожит то, что речь идет всего лишь о косметических мерах, а заключение под стражу на прошлой неделе диссидентского узбекского писателя Нурулло Отахонова после приезда из Турции (он вернулся из эмиграции в надежде на политическую оттепель) свидетельствует о том, что их опасения не являются безосновательными. Спустя четыре дня Отахонов был освобожден.
Несмотря на шумиху по поводу Мирзиеева и его реформ, некоторые его люди разочарованы крайне медленным темпом проведения политических реформ.
«Наверху происходят изменения, однако потребуется много времени для того, чтобы они дошли до низа, — сказала Ильхамова. — Хорошо, что изменения происходят, но давайте посмотрим, что будет через десять лет — и тогда об этом поговорим. А, может быть, через 50 лет».
Джоанна Лиллис (Joanna Lillis), The Guardian, Великобритания