Закон «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях» (который для краткости называют законом о реинтеграции Донбасса) проходит тяжело. Дерутся в Раде, бузят под Радой. Хоть против самой идеи закона никто из реально способных влиять на принятие решений украинских политиков не выступает. Все за. Большинство считает, что закон вообще надо было принимать года на три раньше.
И иностранные спонсоры киевского режима не против. Волкер нахваливает закон, как «жёсткий шаг к миру». Париж и Берлин вообще молчат. То ли действительно им сейчас не до Киева (у Меркель коалиция никак не сформируется, к тому же у ЕС объявилась проблема Каталонии), то ли делают вид, что ничего не замечают, ибо возможности их давления на Порошенко исчерпаны, а киевская власть всё меньше внимания обращает на пожелания как ЕС, так и отдельных его членов. Всё равно безвиз уже дали, денег не дают и в ЕС не принимают. Так чего с ними считаться?
Так не бывает, когда почти все за, по крайней мере никто не против, а закон еле пропихивается. Значит есть подводные камни.
Начнём с очевидного. Сегодняшняя внутренняя политика на Украине многослойна. Разные участники процесса, соглашаясь с необходимостью совершения одних и тех действий, стремятся к различному конечному результату. Наиболее очевидны: стремление Порошенко сохранить власть, вступающее в противоречие с намерением его оппонентов, сформировавших политико-олигархический консенсус, Петра Алексеевича от власти убрать, а также желание остатков «евроинтерационного» «креативного класса» увидеть восстановленные порядок и стабильность, поступательное экономическое развитие Украины и добиться личного благополучия, противоречащее намерению нацистских боевиков и бандитского маргиналитета возобновить активные боевые действия и даже расширить зону гражданского конфликта на новые территории.
При этом, хоть логика подсказывает, что режим Порошенко больше отвечает стремлению «креативного класса» к стабильности, чем то, что может прийти ему на смену, большинство «евроинтераторов» вовсе не против досрочной смены всей власти, включая президента. То есть нормальные политические связи (базирующиеся на общности интересов) не устанавливаются. Многослойность не структурируется, а хаотизируется.
Дополнительно на ситуацию воздействуют столь же многослойные интересы Запада. Германия и Франция, выступающие от имени ЕС, желают урегулирования конфликта. Они уже не верят, что его можно достичь в минском формате, поскольку Киев отказывается выполнять соглашения, а Россия не поддаётся давлению и отказывается идти на уступки. При этом они не могут отказаться от минского формата (слишком глубоко они влезли в украинский кризис) и не в состоянии серьёзно надавить на Киев (там уверены, что США заставят ЕС и дальше автоматически продлевать режим санкций, а, кроме их отмены, больше ничего режим не боится.
В свою очередь США вынуждены формально поддерживать ненужный им минский формат, поскольку понимают, что положение их европейских союзников заставляет последних зубами держаться за форму, не заботясь о содержании. При этом самим американцам Минск не нужен и даже вреден. Они совсем не прочь оказаться единственным представителем Украины и выступать на переговорах с Россией от лица объединённого Запада.
Как видим, практически все участники кризиса (как внутри Украины, так и на Западе) объективно стремятся к одному, вынуждены имитировать активную деятельность в другом направлении, а думают и вовсе о третьем. В этих условиях, даже при наличии формального единства относительно формы, каждый пытается влить в неё собственное содержание.
Это в полной мере касается закона о реинтеграции, отсюда и неизбежный конфликт. Дистанцирование же Запада (как Европы, так и США) от данного конфликта свидетельствует о его исключительном внутриукраинском характере. Позиция ЕС в отношении Украины давно уже пассивно выжидательная. Европа ждёт только повода, достаточно серьёзного для того, чтобы полностью выйти из украинской темы. Таким поводом может стать и денонсация украинским режимом минских соглашений, и очередной переворот в Киеве, и начало, по инициативе Украины, активных боевых действий. Для США же важно усиление конфронтации Украины с Россией.
С этой точки зрения зарубежным союзникам Киева подходил любой вариант закона, поскольку во всех Россия квалифицировалась, как агрессор и оккупант, а значит обострение было неизбежно. Да и минские соглашения фактически дезавуировались, поскольку «оккупант» и «агрессор» не может быть гарантом урегулирования. США получали рычаг давления на ситуацию, точку входа в процесс урегулирования. Европа, при желании могла, в любое время выйти из украинских процессов под предлогом фактического дезавуирования Киевом минских соглашений.
Но вот с точки зрения внутренних проблем Киева, всё было значительно сложнее. Порошенко было необходимо принять закон, именующий Россию агрессором (кость нацистам), но при этом сохранить в рабочем состоянии минский процесс. Для этого упоминание о нём было имплантировано в тело закона, а среди «оккупированных территорий» не упоминался Крым. В альтернативном законопроекте «Самопомощи» всё было с точностью до наоборот.
Проект «Самопомощи» был отклонён комитетом. Но в ходе драке в сессионном зале и беспорядков вокруг парламента, удалось исключить из президентского законопроекта нормы, апеллировавшие к минским соглашениям. Требование внести Крым в список «оккупированных территорий» также было выдвинуто и не отвергнуто. Можно предполагать, что в ходе второго чтения соответствующую поправку, как минимум, попытаются внести.
Характерно, что оппоненты Порошенко не стали активно протестовать, против предусмотренного президентским законопроектом права главы государства вводить «в особый период» военное положение, без согласования с парламентом. Также была проголосована судебная реформа, усиливающая и без того полный контроль президента над судами.
Вряд ли такое усиление полномочий политического противника в момент острой конфронтации с ним, было пропущено по невнимательности. Скорее украинские политики исходят из того, что в сложившейся ситуации Порошенко не сможет или не успеет воспользоваться своими новыми полномочиями. То есть ставка делается на быстрое разрешение внутреннего кризиса радикальными средствами.
Это значит, что внесённые в законопроект при первом чтении, а также запланированные на второе чтение, поправки должны дополнительно настолько ослабить Порошенко в политическом и информационном плане, чтобы полностью компенсировать (и даже превысить) его возросшие управленческие возможности.
И действительно, все поправки направлены на дезавуирование Минска и усиление конфронтации с Россией. А именно этого-то Порошенко желал бы избежать. Теперь, с одной стороны, в Киеве справедливо рассчитывают на реакцию российского МИДа, на которую, в свою очередь, ответит Климкин, а дальше можно попытаться раскрутить скандал. С другой, даже, если Порошенко удастся избежать серьёзных внешнеполитических осложнений сразу после принятия закона, его оппоненты (которых в этом полностью поддержат нацисты) получат возможность начать интересоваться когда же наконец начнёт выполнятся закон о реинтеграции, почему Украина ведёт переговоры «с агрессором» и каким образом страна, «оккупирующая украинские территории» оказалась посредником в переговорах и гарантом выполнения соглашений? Отбиться Порошенко будет очень сложно и всё равно придётся идти по пути дальнейшего ухудшения отношений с Россией, вплоть до формальной денонсации Минска.
Вот здесь-то интересы оппонирующей Порошенко украинской элиты частично совпадают с интересами США. Элите необходимо обострение с Россией, чтобы усилить давление на Порошенко и заставит его уйти добровольно, под угрозой «народного бунта». США необходимо обострение отношений Киева и Москвы, поскольку у них закончились аргументы в сирийской кампании и им (как и 2014 году) необходимо отвлечь российские силы и ресурсы на другой (менее важный предмет).
Пользуясь заинтересованностью украинских нацистов и маргинальных бандитов в конфликте, а также желанием политической верхушки использовать этот фактор в свержении Порошенко, США даже не подталкивают Украину к конфронтации с Россией, а не препятствуют ей в этом. Сейчас Вашингтону всё равно, победит ли Порошенко, его ли оппоненты, или вовсе нацисты сорганизуются и в качестве «третьей силы» прогонят системных политиков всех поголовно. Очередной кризис (конфликт) в украинско-российских отношениях уже создан. Поскольку же все украинские политики зависят от поддержки нацистских боевиков, как организованной вооружённой силы, в любой момент готовой к реакции, то кто бы из них ни победил, он будет нуждаться в нацистской поддержке, а за поддержку и за победу надо будет платить (в том числе конкретными политическими решениями).
Таким образом, независимо от итогов украинской внутриполитической борьбы, следует ждать очередного обострения ситуации в Донбассе (а возможно и на украинской границе с Крымом). Основной удар всё равно будет наноситься в Донбассе, поскольку Крым атаковать сложнее и там сразу придётся столкнуться с российской армией, в то время, как в Донбассе, она, как и раньше, будет оказывать поддержку армиям ДНР/ЛНР, но на передовой российских войск не будет.
США ждут жёсткой реакции России на срыв Украиной Минска и второй этап агрессии Киева в Донбассе. Они умышленно не останавливают украинских политиков, чтобы предоставить Москве железный повод для вторжения. При этом, поскольку, в отличие от 2014 года, в данный момент Украина рассыпается настолько очевидно, что этого могут не замечать только те, кто замечать не желает (об этом уже даже украинские политики не скрываясь говорят) в Вашингтоне рассчитывают, что уж на сей-то раз, Москве придётся дойти до Киева и взять на себя ответственность за судьбу Украины. Чтобы подтолкнуть Кремль к этому решению, в информационном пространстве вновь актуализировались рассуждения уважаемых американских экспертов и отставных политиков на тему: «Украина — такой пуп земли, что если Россия отнимет её у США, то Вашингтону останется только капитулировать».
Полноценное российское вторжение на Украину не только решило бы для США проблему усиления своей позиции в переговорах по сирийскому урегулированию, но и сняло бы вопрос спасения украинской ГТС — Кремлю было бы невыгодно оставить без существенного транзита эту трубу в условиях падающих на него обязательств по обустройству Украины.
Вашингтон, как в 2014 году, исходит из того, что послать войска для России может и не самый лучший выход, но не послать их в условиях стремительной сомализации приграничного государства — ещё хуже. Тем не менее, если нашёлся выход из вилки 3,5-летней давности, то сейчас найдётся тем более. В конце концов Россия не зря три года вооружала и обучала армии ДНР/ЛНР. Их численность легко может быть доведена до 50-60 тысяч человек, которые, при незначительной авиационной и артиллерийской поддержке, прорвать даже стационарный украинский фронт, не говоря уже о встречном ударе. Далее проблемы будет две и обе решаемые:
- Закрыть российско-украинскую границу буферными народными республиками на всём её протяжении.
- Не слишком увлекаться преследованием противника и освобождением территорий, поскольку ресурсов республик должно хватить не только на их военно-полицейский контроль, но и на обеспечение нормального уровня жизни и на восстановление производства.
По существу, ситуация на Украине окончательно выходит из-под контроля как местных элит, так и Вашингтона. В безуспешной попытке преодолеть внутреннюю дестабилизацию за счёт акцента на консолидации против внешнего врага, украинские элиты осознанно идут на прямую конфронтацию с Россией. Отсюда и законопроект о реинтеграции, и бои вокруг него.
Но России для того чтобы начать предметно заниматься наведением порядка в своём Юго-Западом предполье, необходимо вначале завершить сирийскую кампанию достойным миром.