В Сирии и Ираке против террористических организаций воюют две международные коалиции. Одна из них состоит из России, Турции и Ирана, другая — из множества разнообразных участников под общим руководством США.
По идее обе коалиции преследуют как минимум одну общую цель: разгром и ликвидация запрещенной в РФ террористической организации «Исламское государство» (далее ИГИЛ). Наша страна и ее союзники работают над этим последовательно и методично.
Что касается США, то их позиция была обозначена Дональдом Трампом в самом начале его президентства: Америка также считает уничтожение ИГИЛ* приоритетной задачей в Сирии и Ираке.
До прихода Трампа в Белый дом позиция Вашингтона была несколько иной: его предшественник настаивал на том, что цель США заключается в смещении законного сирийского президента Башара Асада, после чего можно подумать и о борьбе с ИГИЛ*.
Когда Трамп заявил о смене приоритетов в Сирии, многие надеялись на возможность налаживания практического взаимодействия там между РФ и США. Это выглядело логичным, поскольку основные цели двух держав совпадали. Но на деле получилось иначе.
Вашингтон крайне неохотно и в минимальных объемах допускал взаимодействие с российскими ВКС. О координации или совместных действиях речи вообще не было. Правда, не было и попыток откровенного противодействия. Исключение — ракетный удар по Шайрату, но он был скорее направлен против сирийской армии и Асада. К тому же не оказал существенного негативного влияния на действия российских военных. Последовавшего за этим строгого предупреждения и размещения новых систем ПВО оказалось достаточно, чтобы американцы отказались от необдуманных действий и вернулись в рамки дозволенного.
Однако сейчас, на фоне явных успехов совместных операций сирийских и российских военных против оплотов боевиков на востоке САР, вновь встает вопрос о том, намерены ли американцы помогать или мешать им в разгроме ИГИЛ*?
Вопрос не праздный. Он возник сначала в связи с гибелью в Сирии российского генерала Валерия Асапова: слишком прицельно и слишком «вовремя» был нанесен минометный удар по командному пункту. Без помощи извне головорезы ИГИЛ* были бы неспособны на подобное. В тот же период российское Министерство обороны обратило внимание на подозрительно близкое и мирное соседство американских военных и террористов на сирийской территории.
Американцы от комментариев на эту тему уклонились, но запустили в информпространство тезис о якобы разворачивающейся «гонке» за право нанести последний смертельный удар по ИГИЛ*. Мол, на кону — контроль над стратегически важной сирийско-иракской границей, которая вот-вот окажется в руках США и их клиентов из среды «умеренной» сирийской оппозиции. Москва и Дамаск, дескать, негодуют по этому поводу и потому спешат и совершают одну ошибку за другой…
Это, конечно же, полная чушь. Совместные действия сирийской армии и российских ВКС развиваются в соответствии с планами наступления и планомерного освобождения территории САР от террористических группировок — и ИГИЛ*, к сожалению, не единственная.
А что касается совершаемых при этом «ошибок», то здесь и возникает целый ряд вопросов: почему террористы оказываются в состоянии организовывать контрудары? Откуда у них для этого необходимые силы и средства, включая оружие и боеприпасы, транспорт, а также разведданные? И почему эти контрудары наносятся из районов расположения американских военных и проамериканских сил?
Не дожидаясь внятных ответов из Вашингтона (все равно ведь их не будет), российская сторона приняла решение нанести решительный удар по террористической группировке, с которой у США давно сложились весьма близкие отношения — по «Джабхат ан-Нусре»*. Именно она несет ответственность за гибель генерала Асапова.
Одновременно были активизированы боевые действия против террористов на востоке Сирии. Логика понятна: нужно как можно скорее покончить с общими врагами. Если американцы хотят захватить Ракку и на весь мир отрапортовать о своей доблести — пусть. Но они тогда должны тоже активизировать свои действия с территории Ирака. Бандиты, оказавшись между двумя фронтами, будут обречены.
Но никакого американского наступления со стороны Ирака не наблюдается. Напротив, США в разы сократили активность действий своих ВВС в этой зоне.
Результат не заставил себя ждать: террористы смогли перебросить из Ирака на восток Сирии подкрепления, что тут же сказалось на темпах наступления сирийских наземных сил. Кроме того, характер действий боевиков свидетельствует о том, что их кто-то снабжает ценнейшей оперативной информацией.
Все это заставило Минобороны РФ обратиться к США предметно и потребовать разъяснить, в чем, собственно, заключаются цели Америки? По-прежнему ли Вашингтон считает, что приоритет номер один для него — уничтожение ИГИЛ* и других террористических группировок? Или же настроения изменились, и теперь для Америки главное — помешать войскам САР при поддержке России победить в войне с террором и восстановить территориальное единство Сирии?
Словом, чем вы там занимаетесь, господа хорошие?
*ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусра» – террористические организации, запрещенные на территории России