Один мой интернет-собеседник охарактеризовал текущее положение дел на Украине предельно емко и даже не без некоторого литературного блеска:
На фронте фактическое поражение, достаточно бросить хлесткий лозунг и ништяков пообещать, и армия бросит окопы и пойдет домой, а то еще и через Киев пройдет. Среди «князей» – война всех против всех, все на низком старте ждут переворота. Банды тренируются, первые выстрелы и трупы уже есть. Народ – «крестьянство» – помимо «моя хата скраю», тоже не прочь увидеть, как будут короны лететь вместе с головами, еще и попляшет. На юго-востоке и крайнем западе элиты ждут «интервенции» и открытия возможностей, народ – освобождения, как манны небесной. Страна расколота и соединенной уже не будет. А тут еще и сын Авакова – недостающая гиря на чаше весов. Вчера было рано, завтра будет поздно (для Авакова точно). Ну не классическая революционная ситуация?
Вот такая оценка украинской действительности и её ближайших перспектив. Можно ли с ней согласиться? Давайте начнем с классического определения «революционной ситуации», данного более ста лет назад дедушкой Лениным.
Для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для неё требуется ещё, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде.
При всем уважении к вождю мирового пролетариата, вынужден констатировать, что данное определение, как минимум, грешит неполнотой. Так, например, помянутым Ильичом «низам» общества желательно не просто «не хотеть жить, как прежде», но и быть способными и иметь возможность оную постылую жизнь изменить. Толку с того, что народу что-то сильно не нравится, если он все равно ничего не может поделать с вооруженной до зубов машиной государственного принуждения!
Именно это мы сегодня и наблюдаем на Украине, где народные массы уже больше трех лет тихо сидят по хатам, при всем их вполне очевидном нежелании так жить. Таким образом, сильно преувеличивать революционный потенциал «низов» в данном конкретном случае явно не стоит.
Существующая модель украинской власти, если отбросить её внешние декорации, весьма мало чем отличается от традиционной восточнославянской модели. Которая основана на подавляющем могуществе государственного центра, кто бы его не олицетворял и на безусловной покорности масс, от века воспитанных на том, что «всякая власть от Бога».
Именно поэтому мне трудно разделить оптимизм тех собеседников, которые ждут на Украине каких-то поворотных событий чуть ли не завтра с утра.
Даже вялотекущая война на Донбассе является таковой именно потому, что другой с « украинской стороны» она быть просто не может.
Что же касается всех этих декоммунизаций, дерусификаций и тому прочего ущемления гражданских и человеческих прав, которые звучат очень громко со всевозможных международных трибун, то на практике местное население за 25 лет ко всему этому беспределу уже так притерпелось, что совсем не воспринимает это как повод для массового и решительного протеста.
В целом, все это, по большому счету, можно охарактеризовать как сложившийся на Украине динамический, но при этом достаточно стабильный баланс. А то, что внешне он больше всего напоминает топкое болото с квакающими в нем лягушками и прочими шныряющими там гадами, так это, в конце концов, только вопрос вкуса.