Джордж Оруэлл вошел в школьные учебники как автор антиутопий «Скотный двор» и «1984». Последний роман и про нас тоже. «Большой брат следит за тобой», «мыслепреступление» – это явно из нашей теперешней жизни. Но не все знают, что Оруэлл вместе с Антуаном де Сент-Экзюпери и Эрнестом Хемингуэем побывал на гражданской войне в Испании. В 1937-м он написал повесть «Памяти Каталонии», которая на тот момент почти пала. Но окончательно она сдалась фашистам Франко только в 1939-м. В 2017-м Каталония пала снова. Вопрос: насколько окончательно?
Прочитал в одной российской газете, что воля народа, не поддержанная сильными мира сего, в XXI веке не стоит и ломаного гроша. Так оно и есть. Когда в 1991 году Советский Союз разваливался на части, американцы и европейцы хлопали в ладоши. Монстр повержен!
Референдумы о независимости в УССР и других советских республиках принимались цивилизованным (и нецивилизованным) мировым сообществом на ура. Ставшие внезапно независимыми государствами, бывшие советские республики тут же обретали полноценный статус и немедленно осыпались материальными благами. Не всем западная помощь пошла на пользу. Как говорится, не в коня корм. И не сказать, чтобы по отдельности экс-союзные республики, особенно южные, добились чего-то такого, чего они не достигали в составе “единого и нерушимого”. Но сам факт…
Признаем очевидное: главной задачей “децентрализации Советского Союза” было экономическое и моральное уничтожение России. И на первых порах это почти удалось. Затравленная рэкетом Москва; нищая Россия, уничтожаемая реформами Гайдара; первая чеченская война, вторая, теракты.
Теперь сложно спорить, какое это было время: то ли Россия действительно стояла на коленях, то ли она завязывала берцы. Но факт остается фактом. Наш нынешний агрессор выстоял, выздоровел, выполз из-под обломков Советского Союза. И сейчас все больше тяготеет к формату а-ля царская империя. Боже, храни ядерную кнопку (в том числе).
А что же Каталония? У нее крепкая память. Ее история уходит корнями в 1516 год, когда король Арагона и королева Кастилии вступили в брак и объединили свои земли, остававшиеся формально независимыми до начала XVIII века, когда испанцы подавили “мятеж жнецов”. Если бы мы так глубоко копали, то надо было бы сдаваться в плен монголам.
Впрочем, есть и более свежие аргументы. Незадолго до гражданской войны, в 1932 году, Барселонщина получила автономный статус, было сформировано региональное правительство – женералитат (которое на днях расформировало испанское правительство). Он существовал до 1936 года, когда к власти пришли фашисты во главе с Франсиско Франко и упразднили республику, запретив официальное использование местного языка.
Я не случайно обращаю внимание на языковую проблему. Мы с ней играемся, как дите с включенным в розетку кипятильником. А зря. Можно обжечься. Потому что когда спустя 80 лет центральные испанские власти снова начали поднимать вопрос, на каком языке написано слово “выход” в барселонском метро – на каталонском или на испанском, они получили тот самый референдум, история которого еще не закончилась.
Дело ведь не в надписях, а в принципе и параллелях. Диктатор Франко тоже отменил каталонскую автономию вместе с использованием языка. Ни того, ни другого не было, пока он не помер в 1975 году. В 1979 году Каталония вернула себе статус автономии, но уже в упрощенном порядке. Был восстановлен и женералитат, правда, в сильно урезанном формате.
Нынешняя история протестов берет начало в 2006 году, когда 18 июня 2006 года в Каталонии был принят Новый устав об автономии, где каталонцы признавались «отдельной нацией». Регион оставлял за собой право вето относительно испанских законов, которые будут затрагивать его национальные интересы.
В 2010 году Конституционный суд Испании отменил некоторые положения этого документа. Это привело к многочисленным акциям протеста, а также к идее референдума о независимости, которая не трансформировалась во что-то официальное. А ограничивалась лишь регулярными демонстрациями протеста с требованием независимости от Испании. Несколько раз делались попытки провести референдум, последняя неудачная из них датирована сентября 2012 года. Но все они жестко пресекались центральной полицией.
Но 1 октября 2017 года власти Каталонии, несмотря на все протесты и запреты Мадрида, провели референдум о независимости. В нем приняли участие более 42% избирателей, и свыше 90% из них проголосовали за провозглашение независимости. Примерно такая же статистика была на референдумах о независимости в союзных республиках при распаде СССР.
На что же надеялись политические лидеры Каталонии, которые теперь перебрались в сепаратистскую Фландрию, чтобы не оказаться за решеткой на 30 лет за государственный переворот? Почему-то мне кажется, что они питали иллюзии насчет способности европейской бюрократии понять и принять выбор одного из европейских народов, не расценив его как глупую шалость.
Смогла же Европа “проглотить” объединение Германии, разъединение Чехословакии и кровавое расчленение Югославии? А еще раньше, в 1947-м, мир принял и одобрил отделение от Индии мусульманских территории и создание нынешнего Пакистана. Почему бы ей сейчас не принять Каталонию?
Но сезон распродаж геополитических индульгенций, видимо, закончился. Кто раньше встал – того и тапки. Думаю, если бы Чехия со Словакией начали разводиться сейчас, да еще и без взаимного согласия, их бы тоже остановили “на взлете”.
Евросоюз хочет стабильности? Нет, он просто не хочет новых проблем и внеплановой головной боли. Он не знает, как ему инкорпорировать Каталонию в свою структуру, а сама Каталония не готова ни к статусу непризнанной республики а-ля Приднестровье, ни к вооруженной борьбе за свои права.
Барселона хочет договариваться с Мадридом. А Мадрид не хочет слышать Барселону. Он просто ждал юридического повода, чтобы ввести в действие статью 155 Конституции Испании, приостанавливающую автономию Каталонии.
И парламент Каталонии 27 октября дал этот повод, когда официально провозгласил независимость от Испании. На улицах Барселоны начались народные гуляния. А в Мадриде собрался сенат. И объявил о роспуске парламента региона, лишении полномочий правительства и назначении на 21 декабря новых выборов. Исполнение обязанностей главы Каталонии было возложено на мадридскую чиновницу, вице-премьера правительства Испании Сорайю Саэнс де Сантамарию.
На следующее утро к началу рабочего дня в здании женералитата появился лишь один из министров распущенного Мадридом регионального правительства. Спустя полчаса и он покинул здание. Лидер “индепендистов”, низложенный Мадридом глава Каталонии Карлос Пучдемон и его соратники по Европейской демократической партии Каталонии (PdeCAT) выехали за пределы Испании, чтобы их не арестовали за “державну зраду”.
Полторы сотни сотрудников аппарата женералитета были уволены немедленно. Остальные госслужащие пока не подверглись репрессиям. Как сообщило агентство Reuters, абсолютное большинство учителей и других работников бюджетных учреждений к призыву всеобщей забастовки не прислушались. Опрошенные The New York Times каталонцы объяснили свой выход на работу боязнью сокращений и потери заработка.
Это позволило мировым СМИ говорить, что каталонцы на самом деле хотят финансовых привилегий (поскольку являются донорами испанского бюджета, переплачивая туда от 11 млрд. евро до 16 млрд. евро), а вовсе не проблем, обязательно возникающих при борьбе за независимость.
Что это? Сдались без боя? Или схитрили, как Кутузов, который сдал Наполеону Москву, но в итоге выиграл войну и “подарил” Парижу звучное слово “бистро”? Вопрос спорный, потому что понять логику политических лидеров Каталонии сложно. Не понятно, есть ли у них долгосрочный план действий вообще. И какой поворот даст легко прогнозируемая победа сторонников независимости Каталонии на новых региональных выборах 21 декабря.
Также очевидно, что Каталония чувствует себя во многом преданной демократическим сообществом. Ее голос был услышан, но проигнорирован. Никто из лидеров мнений, кроме редактора WikiLeaks Джулиана Ассанжа, не стал открыто помогать каталонцам. Франция, к которой Барселонщина исторически тяготеет, открестилась от нее. Дескать, у нас тут мигранты на голове сидят, “парижский халифат” наступает, а тут еще такое неудобство, как непослушные каталонцы.
Еще одна очевидность: в современном “демократическом” мире право народа на самоопределение – это штамп, применяемый сильными мира сего странами, когда им надо расчленить кого-то послабее. И если за спиной у “сепаратистского медвежонка” нет “мамы медведицы”, которая всех недовольных задушит пудовой лапой, ему предстоит долгий и, возможно, безрезультатный путь к своей мечте.
P.S. Кстати, вы слышали, что курды в Иракском Курдистане тоже провели референдум и, как и каталонцы, проголосовали 90% за создание своего государства?
– И что?
– И ничего.
– А кто такие курды?
– По сравнению с каталонцами почти никто. Потенциальные нелегальные мигранты.
– А, понятно…
Егор Смирнов, «Версии»