Решением Еврокомиссии в отношении Польши вводится в действие седьмая статья соглашения о Евросоюзе, предусматривающая меры воздействия для члена ЕС, чья политика серьезно противоречит ценностям, на которых базируется эта организация. Давно тлевший конфликт Варшавы и Брюсселя переходит в активную стадию
Польша войдет в историю Евросоюза как первая входящая в него страна, против которой им будут предприняты санкции. Ни строптивая Венгрия с ее тяготеющим к авторитарным методам лидером Виктором Орбаном, ни мятежная Великобритания, собирающаяся распрощаться с объединенной Европой, подобной сомнительной «чести» не удостаивалась. А Польша удостоилась. И всё благодаря правящей партии «Право и справедливость» и лично президенту Анджею Дуде.
Судебный спор
С маниакальным упорством, вопреки открытому неудовольствию Брюсселя и оппозиции, они проталкивали через сейм совершенно недопустимые, по меркам Евросоюза, законы, всерьез ограничивающие судебную ветвь власти.
Почти два года длится эпопея вокруг затеянной без ясного, видимого повода судебной реформы. За это время Дуда, отступив от своей позиции по некоторым из 13 спорных законов, не уступил в главном. Подписанные им 20 декабря законопроекты (а точнее, теперь уж законы) о Национальном судебном совете и Верховном суде, даже в измененном под давлением массовых акций протеста в Польше и угроз ЕС виде превращают судейский корпус в послушную марионетку в руках «Права и справедливости».
Национальный судебный совет (орган, выбирающий судей) будет фактически формироваться парламентским большинством – читай, «Правом и справедливостью». А Верховный суд, не раз проявлявший характер во взаимоотношениях с президентом, ждет основательная чистка: его состав обновится на сорок процентов.
Что и говорить, нарушение базовых демократических принципов Евросоюза налицо. Проигнорировать подобный выпад в Брюсселе не могли никак, что Дуда, конечно, понял. И всё равно пошел на принцип.
Польский бунт, осмысленный и щадящий
Едва ли всё дело только лишь во властолюбии польского президента. В конце концов, он понимает, что времена Пилсудского давно прошли, скатиться в авторитаризм стране не позволит не Брюссель, не Вашингтон, а само польское общество. Отыграть назад ему так или иначе придется. Так не проще ли было не начинать игру?
Тут впору, конечно, порассуждать о польском национальном характере, польском гоноре и польских державных амбициях. Что ж, в споре вокруг судебной реформы без всего этого не обошлось. С первых лет своего членства в Евросоюзе Польша всячески демонстрировала, что она – не бедный родственник в этом «клубе белых джентльменов» и готова иметь особое мнение буквально по любому вопросу, который обсуждается в ЕС.
Всяческие жесты, призванные подчеркнуть независимость позиции Варшавы, неизменно пользовались поддержкой польского избирателя, не забывшего времена «вечной дружбы» со своим восточным соседом. Не случайно тема борьбы с «диктатом Брюсселя» была взята на вооружение «Правом и справедливостью» и стала одним из важных составляющих успеха этой партии.
К настороженному отношению к ЕС поляков подталкивали и те же причины, что подпитывают евроскептицизм по всей Объединенной Европе. Решения, принимаемые в Брюсселе, вроде бы, в интересах всего ЕС, кажутся чем-то далеким от нужд одной отдельно взятой страны. Очень сложно объяснить обычному, среднестатистическому поляку, скажем, почему Польша должна принимать беженцев из Северной Африки, когда в стране итак полно мигрантов из соседней Украины.
Причем, трудоустройству украинцев, приносящих зримую пользу польской экономике (они занимают рабочие места, освобождающиеся из-за демографического кризиса и отъезда молодежи за рубеж), коварный Брюссель норовит помешать, подчеркивая, что безвиз давался Незалежной для поездок туристов, а не миграции гастарбайтеров. А когда речь заходит о спорах Польши что с Украиной, об оценке роли бандеровского движения, что с Россией, о проекте «Северный поток», в Варшаве и вовсе остаются в недоумении относительно позиции своих союзников по ЕС. Ведь эта позиция оказывается то невнятной, то прямо идущей в разрез с польской.
Финансовый вопрос
И всё же бунтовать против Евросоюза Польша вряд ли бы стала, не перейди в Брюсселе грань, за которой, как представляется из Варшавы, у Дуды просто не осталось выбора. Дело в том, что под влиянием различных причин (в числе которых немалую роль играет усиление евроскептиков) Западная Европа стала постепенно отходить от политики финансовой подпитки «новой» Европы. Это ярко проявилось в бюджете ЕС на 2018 год. В нем расходы на программы финансовой поддержки восточно-европейских стран существенно сокращаются. А ведь Польша планирует до 2020 года получить 82 млрд евро из казны ЕС, став крупнейшим получателем такой поддержки.
Вот с вкладом в общеевропейскую «копилку» обстоит дело значительно хуже. Этим Польша отличается от нынешних чемпионов по субсидиям в ЕС – Франции и Италии: они много берут, но очень много и отдают. Одной из решающих причин, заставляющих Брюссель пойти на урезание помощи Восточной Европе, является желание заставить ее жить по средствам. А к этому в Варшаве не готовы. Потому и принялись нарушать базовые принципы ЕС.
Если в битве за установление диктатуры Дуда обречен на поражение, то в схватке с Брюсселем за сохранение прежних объемов финансовой подпитки его шансы на победу высоки. Своей судебной реформой он уже в какой-то мере выиграл, заставив Евросоюз заниматься самым сложным для этой организации делом – выработкой общей позиции. Перспектива того, что ЕС будет карать своих непокорных членов, пугает там многих. Венгрия уже дала понять, что наказания Польши не допустит, во избежание прецедента.
Таким образом, Дуду и руководство ЕС ожидает «война нервов»: кто кого пересидит и кто раньше пойдет на попятную. Учитывая, что к легендарным чертам польского характера причисляют не только гордость, но и упрямство, «война» явно будет не из легких.