В порядке частичного рассекречивания правительственных архивов Великобритании опубликовано письмо главы Европейского банка реконструкции и развития Жака Аттали британскому премьеру Джону Мейджору от 11 декабря 1991 года.
В письме решительный Аттали предлагал разрубить гордиев узел с внешним долгом СССР, представлявшимся на тот момент достаточно безнадежным. Уже были 8 декабря подписаны Беловежские соглашения, СССР доживал последние дни и было совершенно неясно, кто и как станет выплачивать долги.
Идея главы ЕБРР заключалась в том, чтобы соединить приятное с полезным — списать советский внешний долг в обмен на отказ от ядерного оружия. «Как вы прекрасно знаете, две главные проблемы, связанные с Советским Союзом, — это долги и ядерное оружие. В связи с этим я предлагаю подумать о том, как можно использовать одну проблему, чтобы решить другую <…>. Цена мира на этой планете стоит всего лишь 1 процент от суммарных расходов всех стран G7 на оборону».
Аттали, очевидно, имел в виду, что единственная угроза миру на Земле — это ядерные силы нашей страны. Потратив 60 миллиардов долларов (это примерно 107 миллиардов нынешних долларов) на списание долга, страны Запада уничтожили бы эти силы. Что бы ни образовалось на территории бывшего СССР, в любом случае это должно было быть безъядерным.
Ответ Мейджора не рассекречен, неизвестно даже, был ли этот ответ. Неизвестно также, писал ли Аттали сходные письма лидерам других западных держав, хотя радикальное предложение касалось их всех. Это им пришлось бы списывать советские долги и разоружать бывший СССР. А ликвидация весьма большого ядерного потенциала даже при полном непротивлении и более того — содействии властей страны (правда, 11 декабря 1991 года было глубоко неясно, каких властей и какой страны) есть дело достаточно сложное и само по себе затратное. Изъять ядерные арсеналы, согласно подписанному 31 июля 1991 года Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений насчитывавшие 10 271 боезаряд (при другом счете число боезарядов было даже большим), — процесс непростой и длительный.
Хотя вне России, на территории трех других советских республик, было размещено порядка всего 10 процентов ядерного потенциала СССР, денуклеаризация Казахстана завершилась лишь в 1994 году, а Украины и Белоруссии — и вовсе в 1996-м. Возможно, Аттали, будучи мыслителем и философом, недостаточно представлял себе сложность задачи.
Впрочем, ответа на вопрос, было ли циркулярное письмо главы ЕБРР в другие столицы, кроме Лондона, пока не существует.
Такая скрытность — если, конечно, послания вообще были (то есть Аттали не ограничился соседской перепиской с британским премьером) — может объясняться тем, что сегодня в столицах великих держав сильно сожалеют о том, что в конце 1991 года поскупились и не последовали совету мыслителя. Уже через несколько лет, еще в 90-е годы, а тем более сейчас выяснилось, что когда в распоряжении российского правителя находится последний довод королей, это сильно ограничивает возможности влиять на этого правителя. Что может породить вопрос: «А куда же вы тогда смотрели?»
Острота его может быть тем больше, что доводы типа «тогда не все было так просто» (хотя и в самом деле было не просто) кажутся малоубедительными, а мысль о том, что как было бы хорошо, если бы у России не было бомбы, — убедительной и весьма.
Недаром эта идея так нравится нашей непримиримой оппозиции, включающей пункт об одностороннем ядерном разоружении России во всяческие программные документы. Вспомним и версию о том, как летом 2003 года Ходорковский, уже считая, что корона Российской империи находится на расстоянии протянутой руки — только возьми, вел в США беседы с Кондолизой Райс, сообщая, что он готов ядерно разоружиться, как только сядет на престол (что, по его тогдашнему мнению, должно было произойти очень скоро), а цена вопроса — 160 миллиардов долларов.
Так что идея не вполне сдана в архив. Вероятно, Аттали, являющийся одним из виднейших деятелей глобализации, пришел к ней раньше и попытался реализовать ее в рамках реконструкции и развития.
Ведь ключевая мысль Аттали в том, что демократия — это наилучшая политическая система, торговый строй — двигатель прогресса, всемогущество денег — самый справедливый порядок правления, и, став единственным законом в мире, рынок сформирует «гиперимперию», необъятную и планетарную, в которой будут жить «гиперномады», то есть сверхкочевники, люди без рода и племени.
Все это очень хорошо (или ему кажется, что очень хорошо), но лишь в том случае, если суверенные государства отомрут. Между тем доколе государства, например Россия, обладают тем самым последним доводом в виде стратегических ядерных сил, о гиперимперии говорить преждевременно. Россия — не Югославия и не Ливия, что сильно ограничивает свободу демократических стран по безграничному распространению демократии. Значит, надо этот довод у России отнять, не рискуя при этом получить неприемлемый для себя ущерб.
Глава ЕБРР думал в 1991 году, что для этого представляется удобный случай.
Сейчас Аттали уже не молод (он — ровесник Зюганова), но если учесть, что он был наставником и покровителем (своего рода «крестный отец — Сосковец») действующего президента Франции Макрона, опыты Аттали в области ядерного разоружения интересны не только в историческом смысле.