Знаменитый режиссёр о кинообразовании, политкорректности как самоцензуре и противостоянии «натиску на восток»
Международный фестиваль кино и музыки “Кустендорф” уже одиннадцать лет проходит в построенной Кустурицей этнодеревне Дрвенград, что в Сербии. В последний день фестиваля Эмир Кустурица дал интервью корреспонденту «Завтра».
Газета «Завтра»: Господин Кустурица, прежде всего хочу поблагодарить вас за то, что в своём плотном графике нашли время для интервью. Одиннадцатый “Кустендорф” начался показом картины “Закованная фильмой” (1918) режиссёра Никандра Туркина (Алатрова) по сценарию Владимира Маяковского и танцевально-акробатическим выступлением под музыку Вальса № 2 Дмитрия Шостаковича. Лиля Брик спустилась с экрана на сцену, и магия продолжилась.
Вы отметили: то, что публика видела на экране и сцене, показывает, как вымысел, который не реализован, превращается в реальность с помощью вымысла. Перформансом вы вернули на сцену музу русского авангарда Лилю Брик и призвали стать музой нынешнего Кустендорфа.
Ваше творчество стало достоянием нашего народа, оно вошло в традицию, но вы показываете, что без авангарда художнику нельзя жить и работать. Это «дорожный знак» молодым авторам?
Эмир Кустурица: Это самая мощная идея. Хороший фестиваль должен основываться на мощном событии. Он опирается на фильм, исходящий из мира авангарда, а идея авангарда, как ведущая идея в мире искусства, – течение, которое прокладывает новый путь. Эта идея наилучшим образом открыла фестиваль и открыла дверь для молодых авторов, которые показали, что умеют грустить и улыбаться, и, между прочим, могут оставить сильное впечатление.
– В школах изучаются литература, музыка, живопись. Искусство кино – давно уже не подросток. Как вы думаете, было бы целесообразно показывать в школах фильмы с целью воспитания и образования?
– Есть фильмы, которые просто необходимо смотреть, и я думаю, что существуют школы, где есть фильмы, которые включены в процесс образования.
– Я имею в виду системное решение.
– Системное решение в маленькой стране может быть очень сложно реализовать, потому что страна борется с выживанием школ, и ей не до таких вопросов. Однако сегодня есть оцифровка, которая даёт каждому человеку возможность видеть всё, что ему нужно.
Вопрос образования – это ответственность людей, которые стоят у власти. Но учитывают ли они, вообще знают ли то, что Сергей Эйзенштейн был одним из сильнейших выразителей русской революции, а Довженко был её самым поэтическим выражением?.. А кроме того, хотят ли они передать всё это молодым людям – вот вопрос. Но идея, несомненно, хорошая, учитывая то, что молодые люди смогут легко ознакомиться с шедеврами кино через цифровой мир.
– Как вы относитесь к цензуре и разного рода запретительным законам в этой сфере? Есть ли запретное в искусстве, каковы рамки, за которые не стоит выходить?
– Я не думаю, что такой закон нужен. На Западе уже есть то, что когда-то было при коммунистическом строе – самоцензура. Они ввели самоцензуру через идею политкорректности. Как дисциплинированные люди, получившие протестантское и католическое образование, этику, они принимают это очень легко.
В любом случае, будет хорошо, если мы не примем идею политической корректности, которая введёт в наше общество неписанный закон, самоцензуру.
– Разного рода санкции в отношении России, которые, безусловно, относятся и к искусству, можно назвать своего рода цензурой?
– Это вечный инструмент, с помощью которого Запад расправляется с Востоком, вечная тема Запада, выраженная в доктрине «Дранг нах Остен» – натиска на Восток.
Этот «восточный вопрос» был сформулирован ещё во времена Наполеона, и он действует по-прежнему, его суть не меняется. Но сегодня Запад орудует открыто, борьба идёт не на дипломатическом поле, а ведётся через средства массовой информации.
И поскольку все обвинения, которые приводят к санкциям, трудно опровержимы – санкции действуют и являются выражением мировых разделений. И вопрос здесь стоит уже не о противостоянии наций, но об отделении Евразии от евроатлантических стран.
– Вы были в Крыму, на фестивале в Севастополе. У вас сложилось впечатление, что народ в Крыму чувствует себя оккупированным?
– Во-первых, Крым окончательно стал русской территорией после трёхлетней войны в середине ХIХ века, когда Россия сражалась с Англией и Францией.
Задумка Хрущёва, что Крым – это Украина, была опровергнута самой жизнью. Народ в Крыму счастлив сейчас не только потому, что Крым – больше не Украина, он по сути является частью России, и именно так себя ощущает.
– Так как вы ездили в Крым, стоит ли ваше имя в списке украинского сайта «Миротворец»?
– Ну, это меня не интересует.
– Очевидно, что фактически происходит пересмотр результатов Второй мировой войны, прибалтийские государства, Украина возвеличивают нацизм…
– Идёт пересмотр результатов не только Второй мировой войны, но уже и итогов Первой мировой. До недавнего времени в силе была концепция Фрица Фишера – признание того, что Германия виновна в развязывании Первой мировой войны. А затем неожиданно появилась книга «Лунатики», которая говорит о необходимости ревизионистского подхода к истории.
Я считаю, что преступлениям, совершённым во время Югославских войн, придали большее значение. Эти преступления преувеличены, показаны страшнее, чем они были в действительности. И сделано это было именно для того, чтобы геноцид, который был осуществлён во время Второй мировой войны главным образом над сербами, цыганами и евреями, фактически был забыт, чтобы новые преступления затушевали, закрыли собой старые.
Но я думаю, что вес исторических событий, их значимость, истинная роль никогда не будут одолены нынешним подходом средств массовой информации. Все эти пересмотры не пройдут, не смогут пройти, потому что те, кто действительно выиграл Первую и Вторую мировые войны, знают правду. И если им придётся защищать эту правду, они снова защитят её.
– Вы встречались с Владимиром Путиным, у вас была возможность разговаривать с ним. Какое отношение у вас к нему?
– Однажды я сказал: если бы я был англичанином – я был бы против него, если бы я был американцем – я подрался бы с ним, если бы я был русским человеком – я проголосовал бы за него. Но теперь у меня есть новая идея: если бы я был англичанином, но честным – то уважал бы Путина как великого государственного деятеля; если бы я был американцем – я понял бы, что примирение с Россией является единственным источником, который ведёт к благополучию планеты; а если бы я был русским гражданином – я, конечно, проголосовал бы за Владимира Путина, не задумываясь!
Беседовала Радойка Тмушич-Степанов, газета «Завтра»