Сирия, Абхазия и Южная Осетия подписали меморандум об установлении дипломатических отношений. Тем самым к четырём странам, признающим Абхазию и Южную Осетию полноценными субъектами международного права, а именно к России, Никарагуа, Венесуэле и Науру, теперь добавилась пятая.
Решение Дамаска может объясняться как символической любезностью в ответ на помощь России сирийскому правительству, без которой оно вряд ли выстояло бы в начавшейся в 2011 г. «арабской весне», так и практическими соображениями. Некоторые дела удобнее вести через формально независимые малые страны, оставляя большие как бы ни при чём. Поскольку дела это сугубо конфиденциальные, то если что и узнаем, то позже.
Реакция Тбилиси последовала немедленно. Заместитель главы МИД Грузии Давид Дондуа сообщил, что его страна разрывает дипломатические отношения с Сирией. То есть было заявлено, что дипотношения с Грузией и дипотношения с Абхазией и Южной Осетией суть вещи несовместимые и любая страна должна понимать: признание отложившихся от Грузии земель означает немедленный разрыв с метрополией.
Такая практика — не новость в дипломатии. Например, известна принятая ФРГ 9 декабря 1955 г. доктрина Хальштейна (Hallstein-Doktrin), названная так по имени статс-секретаря МИД Вальтера Хальштейна. Она заключалась в том, что ФРГ будет поддерживать, а равно устанавливать дипломатические отношения только с теми странами, которые не имеют дипломатических отношений с ГДР, которая тогда рассматривалась Бонном как временно оккупированная часть единой Германии. Установление дипотношений с ГДР воспринималось ФРГ как недружественный шаг и вело к разрыву отношений с этой страной.
В рамках доктрины ФРГ разорвала дипотношения с Югославией в 1957 г. и с Кубой в 1963 г. — «А не признавай ГДР!».
Сходство очевидно. Можно сказать, что у Тбилиси есть своя доктрина Хальштейнашвили. Причём если доктрина ФРГ всё же допускала исключения (логично было бы первым делом порвать отношения с Москвой, но для СССР по причине важности советско-германских отношений было сделано изъятие из доктрины), то Грузия не делает исключений ни для кого.
Впрочем, уже в 1967 г. доктрина Хальштейна была смягчена, из её действия были исключены страны Восточного блока, затем арабские страны. В 1970 г. в рамках новой восточной политики ФРГ, признающей послевоенный status quo, она была и официально упразднена.
Сколько лет Грузия будет тверда, сказать труднее. Всё-таки проблема признания ГДР была неотделима от взаимоотношений с СССР, мощь которого в те годы была весьма велика, а сейчас — дело иное. России противостоит довольно много держав, и на этом фоне Грузия вольна упорствовать как угодно долго, пока общий международный пейзаж не изменится. А это вряд ли дело ближайшего будущего.
Тут Грузия в своей твёрдости скорее подражает Народному Китаю, который уже много десятилетий твёрд в непризнании Китайской Республики, т. е. Тайваня, вследствие чего на сегодняшний день Тайбэй имеет дипотношения только с 18 странами, причём не очень, мягко говоря, значительными. Кстати, Науру и Никарагуа имеют дипотношения как с Тайванем, так и с Абхазией — возможно, они вообще любят диссидентствовать.
Но Китай, будучи безусловно суверенной и безусловно очень сильной державой, может сколь угодно долго и как ему захочется настаивать на непризнании Тайваня своими партнёрами (а в партнёрах — почти весь мир). Хозяин — барин.
Тогда как Грузия, значительно уступающая Китаю в суверенной мощи, равно как и во всех прочих отношениях, может быть тверда в своей доктрине Хальштейнашвили только до тех пор, пока США и ЕС будут решительно чуждаться каких бы то ни было разменных комбинаций с Россией. Как только они увидят в этих комбинациях выгоды интересные, доктрине тут же придёт конец. Поживём — увидим.
Максим Соколов, RT