Смогут ли участники предстоящей встречи нормандской четверки в Берлине добиться каких-то результатов? Вероятность принятия крайне важного решения, меняющего структуру и перспективы переговоров, крайне высока. И касается оно участия представителей ДНР И ЛНР в переговорном процессе
Последняя встреча в рамках нормандского формата состоялась 29 ноября 2016 года в Минске. В переговорах, на которых обсуждалась реализация Минских соглашений, приняли участие министры иностранных дел России, Украины, Германии и Франции. В июле 2017 года состоялся телефонный разговор глав государств и с тех пор четырехсторонние контакты были прекращены. Вчера, находясь в Мариуполе, министр иностранных дел Германии Хайко Маас сообщил, что «удалось договориться об очередном заседании, которое состоится 11 июня в Берлине. Проходить оно будет на уровне министров иностранных дел.
Возникает вопрос: что-то изменилось в позиции сторон, раз такая встреча стала возможно? Неужели появилась хоть какая-то вероятность достижения компромисса по Минским соглашениям, за реализацию которых как раз и отвечает нормандский формат, и по вопросу о размещении миссии ООН в зоне конфликта? Судя по всему, ничего нового в подходах к этим проблемам экспертам обнаружить не удастся. Что касается миссии, то министр иностранных дел Павел Климкин на той же пресс-конференции совершенно определенно и в обычной для украинских политиков агрессивной тональности высказался за неприемлемый для Москвы вариант, продвигаемый Киевом: «Это должна быть настоящая миссия, а не фейк, как это типично для России. То, что мы видим сейчас — это стремление России легитимизировать свой протекторат на Донбассе, а также дестабилизировать нас — демократическую Украину». По словам Климкина, миссия должна взять под свой контроль оккупированные территории и подготовить их к демократическим выборам.
Это именно та конфигурация ввода «голубых касок», которая исключает из процесса принятия решения об их размещении ДНР и ЛНР. Кремль неоднократно говорил о том, что будущее республик просто не может определяться без участия их представителей. И такова логика, собственно, нормандского формата, в рамках которого в феврале 2015 года был принят Комплекс мер по выполнению Минских соглашений и разработаны шаги по имплементации Минского соглашения. А как известно, эти соглашения признают право ЛДНР на полноценное присутствие в качестве стороны на переговорной площадке. Соответственно, у России есть все основания настаивать на следовании тем правовым основам, на которых базируется нормандский переговорный процесс.
Можно предположить, что Сергей Лавров 11 июня попытается найти общий язык со своими коллегами из Парижа и Берлина. С Климкиным ему говорить явно не о чем. А вот с главами внешнеполитических ведомств Франции и Германии есть смысл пообщаться напрямую по нескольким причинам.
Во-первых, нормандский формат явно нуждается в перезапуске и для министров иностранных дел, возглавивших французский и немецкий МИДы уже в новых правительствах было бы крайне важным добиться хоть какого-нибудь успеха в казалось бы уже неработоспособной переговорной конструкции. Это стало бы очень серьезным доказательством того, что новая исполнительная власть двух европейских стран, сформированная после выборов, способна добиться результатов на том очень важном для Европы в целом направлении, на котором ее предшественница зашла в непроходимый тупик.
Лавров вне всякого сомнения достаточно убедительно объяснить, что нормандский формат неразрывно связан с Минскими соглашениями тесными правовыми узами, а потому попытки Киева решать судьбу Донбасса, игнорируя волю его населения, сделавшего свой выбор в пользу самостоятельного существования, невозможно. Как я уже говорил, это было признано при принятии нормандской четверкой вышеуказанного Комплекса мер. Несмотря на то, что переговоры трехсторонней контактной группы в Минске, в которых участвуют представители России, Украины и народных республик при посредничестве ОБСЕ, уже давно превратились в пустую формальность, сама их архитектура в точности соответствует тем правовым параметрам, которые были заложены в саму идею нормандского сопровождения реализации Минских соглашений.
Кроме того, никакой трудности для восприятия не представляет утверждение о том, что послать миссию ООН к людям, которые более четырех лет с оружием в руках защищают рубежи своих республик, не спросив их разрешения, в принципе невозможно. Если республиканские вооруженные формирования не пускают в свой дом Украинцев, почему они должны открыть двери «голубым каскам», да еще и передать им власть над своей землей? Единственный путь в этом случае для миротворческой миссии — это прорываться в Донбасс с боями. Едва ли ООН готова действовать подобным образом, да она в общем и не в состоянии кого-то послать в зону конфликта, если Совет безопасности не примет соответствующую резолюцию. А он ее не примет без согласия России.
Это все знакомый набор аргументов. Нет сомнений в том, что Париж и Берлин о них прекрасно информированы. То, что они проявили инициативу вновь собраться в казалось бы уже окончательно «заснувшем» формате, может свидетельствовать о намерении об их намерении принять во внимание кажущуюся абсолютно безупречной логику Москвы и признать народные республики субъектом переговорного процесса. А вот как Климкин намерен отстоять перед лицом европейских коллег план десантирования миротворцев в зону конфликта без согласования с руководством ЛДНР, без соответствующего решения Совбеза, я решительно не в состоянии понять. Очевидно же, что это чистой воды маниловщина, когда дорожная карта разрабатывается, опираясь на пустые мечты и фантазии, а не на конкретные реалии и обстоятельства конфликта.
Украинская сторона утверждает, что Донбасс является марионеткой Москвы и потому он сделает все, что прикажут из России. Но это, мягко говоря, неправда, поскольку для защитников республик возвращение их родного дома в состав украинского государства является вопросом жизни или смерти. Всех, кто воевал или активно участвовал в политической жизни ЛДНР ожидает при восстановлении украинского контроля то или иное наказание — от многолетнего тюремного срока до люстрации. Соответственно, этим людям либо придется бежать на территорию России, либо смириться с тюрьмой или поражением в правах, а то и с чем похуже. Крайне сомнительно, что люди сложат оружие, даже если приказ сделать это придет из Москвы. В конце концов, они находятся на своей земле и право ее оберегать от врагов у них никто отнять не может.
Понятно, что встречи, подобные нынешней берлинской, не проходят без предварительных согласований. После столь значительного перерыва Париж, Берлин и Москва не могут себе позволить разойтись совсем без результатов. Значит, некая договоренность об их достижении уже имеется. Будем надеяться, что я прав и эта договоренность касается той или иной степени участия представителей республик в обсуждении разворачивания миссии ООН в Донбассе.