Внешняя политика Трампа вызывает много вопросов. Одни объясняют ее непоследовательность стратегическим гением президента США, другие связывают с непрофессионализмом (все-таки Трамп пришел из бизнеса), третьи – с внутренним противостоянием и сильными оппонентами. Были даже у СМИ попытки выставить президента США если не сумасшедшим, то по крайней мере забывчивым и крайне рассеянным политиком, который подделывает справки о своем здоровье. Трамп говорит одно, делает другое. Сначала отменяет встречу с лидером Северной Кореи, потом снова назначает. Уверяет, что хочет встретиться с Путиным и наладить отношения, а в следующем интервью хвалится своей жесткостью по отношению к РФ и вообще уходит от вопроса встречи. Малек Дудаков объясняет, чем обусловлены такие реакции и что не так с внешней политикой Трампа.
Другой подход
Мировая общественность как-то быстро смирилась с тем, что Дональд Трамп – совсем не типичный политик. Действующий лидер Соединенных Штатов не сдерживается в своей оценке происходящего. Каждый день он находит события или людей для резкой критики в своем твиттере. В отличие от среднестатистических политиков Трамп действительно старается исполнять обещания, данные в предвыборной программе. Он реализует многие вещи, которые еще недавно казались немыслимыми. Америка, центр мировой глобализации, под руководством Трампа начинает закрываться от остального мира. Вводятся ограничения на въезд в США жителей ряда стран, ужесточается миграционное законодательство в отношении трудовых мигрантов, приезжающих в поисках работы в Америку. Соединенные Штаты объявляют самые серьезные тарифы на импорт иностранной продукции со времен Великой депрессии 1930-х гг., выходят из международных договоров о свободной торговле – тихоокеанского (TPA/TPP), североамериканского (NAFTA). Америка фактически в одностороннем порядке развязывает полномасштабные “торговые войны” как со своими главными оппонентами вроде Китая, так и с союзниками – странами ЕС.
При этом многие из тех, кто следит за ситуацией на мировой арене, почему-то ожидают, что Трамп будет действовать как любой другой американский президент. Да, безусловно, Трамп отличается от предшественников взглядами. Он не неоконсерватор вроде Джорджа Буша-младшего и не либеральный интервенционист вроде Билла Клинтона или Барака Обамы. Трамп довольно прагматично подходит к вопросу международных отношений, как и ко всему остальному, и старается решать мировые проблемы во внеидеологическом ключе.
“Фишки” Трампа
Однако Трамп – все же президент США, что накладывает на него определенные обязательства и ограничения. Ему нужно соблюдать дипломатический этикет, не нарушать дипломатические традиции, стараться хоть в какой-то степени придерживаться последовательной политики. И как раз с этим у Трампа не очень складывается. Привычная для него манера работы в бизнесе воспринимается совсем по-другому на международной арене. Из-за решений президента к США относятся с непониманием, неодобрением и досадой – как внутри Америки, так и за ее пределами. Как, например, можно договариваться с человеком, который на закрытой встрече говорит одно, а затем при общении с прессой может сказать совершенно другое?
Такая практика и стратегия Трампа стала очевидной аналитикам еще в период праймериз перед президентскими выборами 2016 г. Тогда он неоднократно “как бы” менял свои взгляды на разные вопросы. Скажем, сегодня в интервью одному крупному телеканалу он мог пообещать закрыть въезд в США всем мусульманам. Либеральная общественность не на шутку разозлилась, в то время как многие сторонники будущего президента возликовали.
Проследив за реакцией основных групп избирателей, через несколько дней Трамп корректирует свои слова: на самом деле он имел в виду запрет на въезд для жителей стран с активным террористическим подпольем. Кстати, похожую меру он в итоге ввел еще в первый месяц на посту президента. Оппоненты Трампа оказываются довольны такой уступкой, которая показывает, что он может идти на компромиссы, а его сторонники считают слова кандидата лишь притворством.
Среди активных избирателей Трампа очень популярна теория о стратегическом гении нынешнего главы американского государства. По их мнению, Трамп постоянно рассчитывает ходы на много шагов вперед. Мол, если его текущая стратегия и не совсем понятна для обозревателей, это потому, что они еще не видели конечного результата действий Трампа. Такая “многоходовочка” даже получила свое ироничное название – “четырехмерные шахматы” (или “4D-шахматы”), в которые Трамп всегда играет, тогда как его оппоненты находятся в трехмерном или плоском пространстве.
Конечно, вряд ли стоит ожидать от Трампа того, что он действительно видит наперед все свои ходы. Трамп зачастую действует по наитию – без внятной стратегии, но лишь потому, что в данный момент ему так видится правильнее. На этом даже основана процедура того, как Трамп “усваивает” информацию о любой сфере деятельности, в отношении которой он должен принять некое решение. Понимая, что он в этом совсем не разбирается, Трамп собирает рекомендации своих советников.
Он сталкивает несколько противоположных мнений – например, за и против установления новых тарифов на импорт китайских товаров. В ходе интеллектуального “спарринга” несколько советников энергично спорят о том, кто из них прав. Трамп наблюдает за их поведением, усваивает аргументы, а затем зачастую занимает позицию того, кто выглядит убедительнее.
Трамп действительно изучает других политиков, с кем он не знаком, прощупывает почву во время переговоров с ними, выискивает их сильные и слабые стороны. Это справедливо и в контексте проведения внутренней политики президента США, но еще более – во внешней. До своей победы на выборах Трамп уже был знаком со многими американскими политиками. Он лично общался с некоторыми из них, играл в гольф, выделял некоторым деньги на переизбрание. Скажем, Трамп хорошо знает нынешнего лидера Демократической партии в Сенате Чака Шумера, одно из своих главных политических оппонентов. Трамп неоднократно играл в гольф со спикером Палаты представителей Полом Райаном, а также его предшественником Джоном Бейнером. В общем, список политиков, имевших дружеские отношения с Трампом, очень длинный. Он хорошо представляет, с кем имеет дело в Вашингтоне.
Однако на международной арене ситуация выглядит несколько иным образом. Трамп слабо знаком с лидерами большинства других государств. Он не встречался с ними раньше, если не вел в их странах каких-то крупных бизнес-проектов. Поэтому неудивительно, что он пытается исследовать их интересы и слабости, используя самые разные стратегии. Скажем, ему кажется, что Северная Корея недостаточно энергично готовится к проведению саммита. Что бы сделал другой президент США в таком случае? Отправил бы очередную делегацию в Пхеньян, предложил бы какие-то уступки руководству КНДР, чтобы те не стали отказываться от встречи. Трамп же попросту объявил об отмене саммита, указав на то, что северокорейская сторона заинтересована в нем больше, чем американская. Реакция КНДР лишь подтвердила догадки Трампа: они попросили президента США не отменять саммит и в любом случае его провести.
Несколько сложнее обстоит дело с некоторыми другими внешнеполитическими вопросами. Взять, для примера, отношение Трампа к Сирии. В 2016 г. он несколько раз давал понять, что не против сохранения власти Башара Асада после окончания гражданской войны, если тот победит на свободных и демократических выборах. Однако в 2017 г. Трамп отдал приказ о ракетных ударах по силам Асада, а ровно через год повторил этот шаг, еще и назвав президента Сирии “преступным животным”.
Проблема Сирии – это тот вопрос, в котором советники Трампа смогли убедить его в виновности Асада, что он реально совершил преступления, использовав химическое оружие против мирного населения и своих оппонентов. В ход пошли фото и видео погибших детей, которые президентские советники по нацбезопасности принесли в Белый дом. Как известно, Трамп очень остро реагирует на насилие в отношении детей, поэтому этот подход сработал.
Трамп до сегодняшнего дня не был сторонником проведения операции по “смене режима” в Сирии, что подтверждается его постепенным сворачиванием программ ЦРУ и Пентагона по поддержке “умеренных повстанцев”. Однако он не хочет допускать повторения использования химоружия, ответственность за которое он возлагает на Асада, поэтому и отвечает на это ракетными ударами. Фактическая эффективность таких ударов – незначительная, они носят скорее символический характер. Ракетные обстрелы свидетельствуют о том, что Трамп при желании не испугается применять силу и не будет повторять политику своего предшественника, который лишь угрожал последствиями, но не применял мер по конфронтации.
Отношения США и России – еще более сложный вопрос, чем ближневосточная политика. Еще во время праймериз Трамп не раз и не два заявлял о своей готовности наладить взаимодействие Вашингтона и Москвы, несмотря на все противоречия между двумя странами. Но если бы все пошло по плану, это вовсе не означало бы, что он побежал бы договариваться с Россией. Как недавно сообщил сам Трамп, “плохой договор – хуже самого отсутствия договора”. Ближе к переговорам с Россией Трамп наверняка бы начал занимать более “ястребиную” позицию, чтобы выторговать у Москвы максимально выгодные условия для Америки. Ведь Трамп понимает, что в его руках есть важный козырь – экономические санкции против России, аналога которого у руководства РФ просто нет.
Однако дела пошли совсем не плану новоиспеченного президента. С первых дней его администрация погрязла в скандалах о “связях” с российскими официальными лицами. Мейнстримовые медиа с большим удовольствием перемалывали косточки немалого числа соратников Трампа, бывших и действующих, которые ранее работали в России или даже просто встречались с дипломатами. Советник по нацбезопасности Трампа Майкл Флинн должен был быть главным связующим звеном в налаживании контактов новой президентской администрации и руководства Кремля.
Флинн некоторое время работал главным экспертом телеканала Russia Today по нацбезопасности, неоднократно бывал в Москве, общался с российскими министрами. Несколько раз встречался с тогдашним послом России в Вашингтоне Сергеем Кисляком, обсуждал с ним создание неформального канала коммуникаций с президентом России. Это довольно распространенная дипломатическая практика, которая часто используется странами, имеющими натянутые официальные отношения. Однако журналисты, всеми силами раздувающие скандал о Трампе и России, назвали действия Флинна чуть ли не национальной изменой. Очень скоро телефонные разговоры Флинна утекли в прессу – как оказалось, за ним, как и за многими другими соратниками Трампа, еще с 2016 г. велась слежка ФБР по приказу администрации Обамы. Флинна допросили агенты ФБР, которые затем нашли в его показаниях неверные данные и обвинили во лжи под присягой. На этом вопрос о снятии санкций против России в администрации Трампа был закрыт. Судя по опубликованным позже данным, Трамп рассчитывал еще в феврале-марте 2017 г. провести официальную встречу с Владимиром Путиным, чтобы обговорить будущее санкционной политики. Но из-за набравшего обороты “Рашнгейта” об этом уже не могло идти и речи.
Трамп и Путин в итоге все-таки встретились – в июле 2017 г., в кулуарах конференции G-7. Однако их встреча оказалась недолгой и не особенно продуктивной. Ограниченный в своих решениях из-за скандала Трамп при всем желании не мог показаться чересчур дружественным по отношению к Путину. Ведь таким образом он бы передал в руки своих оппонентов главное оружие – quid pro quo или мотив всего скандала о “вмешательстве” России в президентские выборы. Путин помог Трампу победить, чтобы тот снял санкции против России, – уверенно сказали бы противники Трампа и потребовали бы его импичмента.
Безусловно, Трамп не хочет публично признавать, что любые надежды на улучшение отношений с Россией тщетны. Поэтому он будет продолжать настаивать на проведении встречи с Путиным, возможно, даже саммита наподобие того, что пройдет 12 июня с Ким Чен Ыном. Однако здесь стоит иметь в виду, что возможности Трампа чрезмерно ограничены. Он уже не может обещать России снятие санкций – начиная с прошлого лета они были узаконены Конгрессом. Теперь для их нуллификации потребуется получить одобрение большинства американских законодателей, что практически нереально. Вероятно, расследование о России закончится в этом году успешным для Трампа образом, и он избежит политических последствий вроде импичмента.
Но часть американского истеблишмента в любом случае будет навязывать общественности российскую тематику и дальше, выискивая работу русских хакеров и “троллей” на промежуточных выборах в этом ноябре и президентских выборах в 2020 г. Они будут продолжать требовать от Трампа твердых мер по противодействию “российской угрозе” вроде новых санкций или, возможно, “симметричных” хакерских атак против институтов власти в РФ. Определенная свобода у Трампа появится лишь после 2020 г., если ему удастся переизбраться, а также сохранить республиканское большинство в Конгрессе. В таком случае, уже не озабоченный будущими выборами, Трамп и правда сможет попробовать осуществить “историческое примирение” России и США. Но до этого момента любые действия в подобном направлении будут восприниматься как измена в глазах политического класса Вашингтона.
Как было до Трампа
Нельзя сказать, что внешняя политика США была крайне последовательной до президентства Трампа. Нередко решения одного президента отменялись указами последующего. Администрация Джорджа Буша-младшего наладила отношения с лидером Ливии Муаммаром Каддафи в обмен на ликвидацию оружия массового поражения. Через 7 лет администрация Обамы оказала прямую поддержку повстанцам, свергнувшим Каддафи, показав, что она совсем не собирается уважать обещания, данные предыдущей президентской командой. Непоследовательные решения можно обнаружить даже в период работы одной президентской администрации, если ее отдельные институты не могут договориться друг с другом.
Так, например, Пентагон в эпоху Обамы активно лоббировал введение военного контингента на территорию Сирию и прямое свержение правительства Асада. В то же время ЦРУ поддерживало стратегию усиления антиасадовских оппозиционных сил, которые должны были самостоятельно свергнуть нелюбимый ими режим. Обама так и не смог принять окончательного решения и пустил ситуацию на самотек. В этих условиях Пентагон и ЦРУ просто-напросто вели параллельную деятельность, которая периодически противоречила друг другу. Военное ведомство поддерживало одних повстанцев, спецслужбы оказывали помощь другим. Нередко эти оппозиционеры, формально борющиеся за одни и те же цели, начинали воевать друг с другом, а не с “Исламским государством*”* или правительственными войсками.
Но теперь к бессистемности в работе разбухшего бюрократического аппарата Вашингтона добавилась и непредсказуемость, характерная для стиля переговоров Трампа. В чем-то она даже честнее, чем дипломатический этикет предыдущих президентов. Трамп показывает, что он старается делать все для продвижения национальных интересов США, не прикрываясь словесной ширмой вроде отсылок к демократическим ценностям или поддержки прав человека во всем мире. В любых других ситуациях – в бизнес-среде, даже во внутренней американской политике – стиль Трампа показывает свою эффективность. Однако в сфере международных отношений результаты его применения могут оказаться двойственными. Да, в краткосрочной перспективе Трамп наверняка добьется неплохих результатов – проведения саммита с КНДР, разрешения ситуации с ее ядерной программой. Но в более широкой перспективе она бьет по репутации Америки как ответственного партнера, отдаляет от нее и так недовольных непредсказуемостью и может в итоге положить конец однополярному устройству мира.
* террористическая организация, запрещенная на территории России
Малек Дудаков, RUPOSTERS