На следующей неделе регион карабахского конфликта посетят сопредседатели Минской группы (МГ) ОБСЕ. Дипломаты России, США и Франции в качестве международных посредников проведут первые встречи в Ереване после изменений во внешнеполитическом руководстве закавказской республики. Визит носит, большей частью, ознакомительный характер. По его итогам может проясниться дата непосредственного контакта нового главы МИД Армении Зограба Мнацаканяна с его азербайджанским коллегой Эльмаром Мамедъяровым. О предполагаемой встрече армянского премьер-министра Никола Пашиняна, в руках которого, согласно конституционным изменениям в республике, концентрируется полнота власти, с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым пока говорить преждевременно.
Последние внутриполитические события в Армении не благоприятствуют быстрому возобновлению переговоров Еревана и Баку на высшем уровне. Тем более, когда для этого отсутствует как обоюдная мотивация сторон приступить к интенсивным консультациям, так и сам предмет обсуждений на высшем политическом уровне.
До визита сопредседателей в Ереван, 7 июня Москву с рабочей поездкой посетил новый глава армянского внешнеполитического ведомства. Можно предположить, что министр Мнацаканян обсудил с Сергеем Лавровым возможность встречи глав Армении и Азербайджана.
Пашинян и Алиев могут встретиться на российской переговорной площадке, если они получат приглашение от российского лидера Владимира Путина. Последний раз в таком трёхстороннем формате главы государств собирались 20 июня 2016 года в СанктПетербурге. Принятые тогда решения, навеянные необходимостью деэскалации по итогам так называемой «четырёхдневной войны» в зоне карабахского конфликта (2−5 апреля 2016 г), об активизации процессов создания механизма расследования инцидентов на линии соприкосновения войск и увеличения штата полевых наблюдателей ОБСЕ за соблюдением режима прекращения огня оказались нереализованными. Поэтому армянскому премьеру и азербайджанскому президенту при участии главы росийского государства будет что обсудить. Причём далеко не только под призмой возобновления практической работы над уже согласованными мерами установления доверия в зоне конфликта. Разговоры о новой войне в регионе, участившиеся вслед за приходом к власти Пашиняна и его первыми заявлениями по Карабаху, не могут не озадачивать. Очередное «седативное вмешательство» Москвы было бы весьма кстати, но для этого надо выбрать подходящий всем сторонам конфликта отрезок времени.
Среди политиков и экспертов Армении ширится число сторонников отложенного во времени контакта Пашиняна с Алиевым, который целесообразен по итогам досрочных парламентских выборов в республике. По сути, армянский избирательный цикл не завершён, в отличие от Азербайджана. Лидер армянской «бархатной революции» стал первым лицом в стране, однако нуждается в укреплении собственных позиций в законодательном собрании, где сохраняется существенное присутствие бывшей правящей Республиканской партии Армении.
Назвать даже приблизительные сроки проведения внеочередных выборов, мало кто сейчас берётся в армянской столице. На сегодня ясно одно — они неизбежны. И по их итогам Пашинян может выйти на переговоры с Алиевым в завершённом качестве армянского лидера с прерогативой принимать внешнеполитические решения, в том числе и по сложным вопросам карабахского урегулирования.
До армянских «революционных» событий международные посредники строили планы запустить интенсивный процесс контактов сторон и выйти на конкретные договорённости. Как уверяют в Баку, последние касались вопроса передачи под азербайджанский контроль сначала двух, а потом и трёх из 7 ныне контролируемых армянскими войсками террриторий вокруг Нагорного Карабаха. Теперь требуется спешно корректировать предыдущие планы, приближая их к новой реальности.
Серж Саргсян не прошёл условный тест на третий срок у руля армянской власти. Ильхам Алиев продлил свою власть в Азербайджане, перенеся внутриполитическую «развязку» с октября на апрель текущего года, когда в прикаспийской республике прошли досрочные президентские выборы. По первоначальным расчётам сопредседателей МГ ОБСЕ и стран, которые они представляют, весна 2018-го должна была окончательно оформить «старую-новую» конфигурации власти в Армении и Азербайджане. Но Ереван отклонился от заданной траектории, чем заставил Баку заподозрить его в «двойной игре».
Высказываются мнения, что Серж Саргсян сознательно отошёл от государственных дел, передав их абсоютно неожиданному для внешних сил армянскому лидеру в лице некогда оппозиционного парламентария Никола Пашиняна. Главной задачей для бывшего президента Армении якобы выступал отказ от любой ответственности при принятии конкретных решений по тем же территориям вокруг Нагорного Карабаха. Так думают далеко не только в азербайджанской столице. Хотя, следует признать, подобные конспирологические теории, откуда бы они не исходили, выглядят неубедительно.
Для этого вовсе не требовалось проходить через бурные события армянской «бархатной революции», передав бразды правления «внесистемному» Пашиняну, а не одному из кандидатов власти. Сам переход к парламентской республике обещал Саргсяну и его команде определённое распределение ответственности за будущие сложные решения по Карабаху, придание им коллективного характера. Не будем забывать, что согласно одобренной на референдуме в конце 2015 года Конституции республики, прерогативой разработки и осуществления внутренней и внешней политики государства наделяется не лично премьер-министр, но правительство в целом (ч. 2 ст. 146 Основного закона).
Карабахский контекст «революционной» смены власти в Армении во многом домыслен местными и другими комментаторами, однако это не снимает из будущей повестки принятие указанных сложных решений. Для нового армянского премьера и его кабинета в лучшем случае они могут быть отложены во времени, вопрос «обнуления» предыдущих договорённостей (пусть и не призванных к жизни) и самого многолетнего процесса карабахского урегулирования не ставится. Во всяком случае, ни одна из внешних сил и сам Азербайджан к возвращению к «чистому листу» явно не расположены.
Пашиняну ещё только предстоит придать своим «карабахским тезисам», озвученным в первые дни его премьерства, вид оформленной концепции, понятной для международных посредников. При этом Баку сходу отверг любые инициативы Еревана о подключении Нагорного Карабаха к переговорам, что лежит в основе предложенного Пашиняном нового подхода. Поэтому предстоящий фронт работы сопредседателей МГ не только расширяется, но и может заметно осложниться по мере их дальнейшей «челночной дипломатии», курсирования между тремя столицами карабахского конфликта (Баку, Ереван и Степанакерт).
Очень многое, если не сказать — практически всё, ныне пребывает под знаком большой неопределённости. «Бархатная революция» смешала колоду карт карабахского урегулирования, трём сопредседателям МГ предстоит её как-то систематизировать с учётом новых обстоятельств.
Неопределённость, причём далеко не только на карабахском направлении, тяготит Москву. За привлечение симпатий российской столицы на свою сторону сейчас в Ереване между бывшей и новой властью развернулась нешуточная борьба. В такой ситуации Россия вынуждена взять паузу, в ходе которой, разумеется, отслеживаются шаги и тех, и других.
Серж Саргсян и его круг хотя неуклонно движутся в сторону неактуальных для Кремля партнёров, однако с ними была близкая к полной определённость. К Пашиняну после его встречи с Владимиром Путиным 14 мая в Сочи особых вопросов нет. Чего не скажешь о многих членах команды «народного премьера» из числа спешно подобранных на государственные посты молодых «революционеров», не скрывающих своей ориентации на Запад. Как следствие, мы уже сейчас имеем весьма тревожный для любых властей в Армении промежуточный итог её транзита в новое внутриполитическое состояние. Азербайджан усиливает собственные позиции в Москве, играя на царящей вокруг Армении «стратегической неопределённости».
В эти дни и недели представители и эмиссары Азербайджана развили беспрецедентно активную деятельность в российских коридорах власти. Главный посыл Баку — мы самые определённые и последовательные партнёры Москвы, и это следует оценить. Думается, нет надобности пояснять, в каком вопросе и за счёт уступок какой стороны азербайджанцы пытаются извлечь для себя внешнеполитические дивиденды в общении с российскими собеседниками.
Некоторую стабильность и связанную с ней уверенность придаёт тот факт, что у руля двух ключевых армянских ведомств (применительно к карабахскому урегулированию) — МИД и Минобороны — встали профессионалы с достаточно внушительным опытом работы на ответственных постах. Это кадровый дипломат Зограб Мнацаканян, четыре года (2014−2018) представлявший Армению в ООН, а до этого занимавший пост замминистра иностранных дел (2011−2014), и считающийся сильным администратором Давид Тоноян, бывший в 2010—2017 гг. первым замглавой военного ведомства. Впрочем, этого мало.
Москва ещё ничего не решила, в том числе и в вопросе настойчивых пожеланий Баку оказать мощное давление на Ереван, чтобы он начал вывод армянских войск с «оккупированных азербайджанских территорий». Но у России после «армянской весны» стало меньше аргументов стоять на страже статус-кво в Нагорном Карабахе и вокруг него. Будь то вопрос территорий или другой элемент наработанного за предыдущие без малого 25 лет базиса в процессе урегулирования.
Определённость сейчас никому не помешает, и на неё следует выходить ещё до наступления ясности с досрочными парламентскими выборами в Армении. Свою роль в этом вопросе мог бы сыграть трёхсторонний саммит Армения — Россия — Азербайджан на уровне глав государств, организованный в ближайшие месяцы.
Необходимо обеспечить содержательное наполнение такой встречи, для чего, безусловно, потребуется интенсивная подготовительная работа по дипломатической линии. Иначе ожидания от встречи в «обновлённом» трёхстороннем формате, когда Армению и фактически Нагорный Карабах будет представлять не «привычный» Серж Саргсян, а энергичный Никол Пашинян, окажутся заведомо сорванными. Другой вопрос, и мы уже обращали на это внимание ранее, как долго и насколько терпеливо Ильхам Алиев возьмётся ожидать важного контакта с армянским визави, сдерживаясь от соблазна окунуться в новую масштабную военную эскалацию в зоне конфликта.