Долинский райсуд Ивано-Франковской области приговорил к семи годам тюрьмы 69-летнего пенсионера, который задушил свою 78-летнюю жену. Ссора произошла из-за политических разногласий – выяснилось, что супруги слушали радиопередачу о Надежде Савченко и на замечание мужчины, дескать, Савченко не вызывает у него доверия, супруга весьма возмутилась
Старая обвинила мужа в отсутствии патриотизма, припомнила его российские корни, обозвала «москалем» и даже плюнула в лицо, после чего пенсионер задушил свою супругу верёвкой. Историю семейной трагедии обслюнявили украинские СМИ, которые, однако, так и не дали ответа на вопрос: что же на самом деле происходит в обществе, если в семьях из-за политики уже не просто ссорятся или разводятся, но и убивают друг друга? И вообще — есть ли предел озверению нации?
Если долго и системно отравлять сознание народа ненавистью, промывать мозги милитаристской пропагандой, науськивать сограждан друг на друга, то результаты этой преступной деятельности рано или поздно станут очевидны — люди начнут друг друга истреблять. Украина вступила в эпоху взаимоуничтожения.
Начиная с кричалок «Москалей на ножи», «Комуняку на гиляку» и прочих «веселеньких», а по сути людоедских лозунгов, современная идеология украинства выродилась в примитивную ненависть к чужаку. «Чужак» это тот, кто не разделяет «идеалы майдана», которые в короткий срок стали тождественны идеалам украинского национализма. И наоборот — украинский национализм был провозглашён предтечей, смыслом и главным движителем Евромайдана.
Стоявшие на площади хипстеры переобули головы: кочан поменяли на чубатые стрижки и овладели искусством ношения брутального камуфляжа. А Бандера из маргинального персонажа отечественной истории превратился в официальную икону национально-освободительной войны. Желанная война тоже не заставила себя долго ждать и новая власть охотно использовала мобилизационный потенциал украинского национализма, который, в свою очередь, щедро нашпигован идеями национального, интеллектуального и расового превосходства «европейского народа» над московитами, москалями, ордой и презренными русскими азиатами.
Поскольку Россия на запланированную войну не явилась, огромный запас впрок заготовленного и нерастраченного негатива интенсивно расходуется внутри общества. Ситуацию значительно ухудшают экономические причины, приводящие массы людей к обнищанию, озлоблению и отчаянию. Плюс практически свободный поток оружия и боеприпасов из театра боевых действий. Плюс развал системы правопорядка с её чрезвычайно неэффективными правоохранительными органами. Плюс ещё много подобных могильных крестиков.
Уголовная хроника пестрит сообщениями, от которых кровь стынет в жилах, и все это происходит на фоне развеселых парадов вышиванок. «Мы спали, проснулись от страшных криков, — вспоминает очевидец нападения неонацистов на лагерь ромов, что случился на прошедшие выходные под Львовом, 19-летний Рача Пап. — Напали человек десять в масках, у них в руках были топоры, биты, кувалды, они крушили все, били и мужчин, и женщин беременных, и детей…» Рача рассказал корреспонденту «Страна.UA», что встал на колени и умолял боевиков о пощаде: «…Но они продолжали бить ножом, я закрывался руками от ударов». У него на глазах зарезали старшего брата, 24-летнего Давида: «Ему вспороли живот — воткнули нож и протянули вверх, так что внутренности вывались…»
Надо понимать, что озверение и оскотинивание украинского общества началось не вчера, и не по отношению исключительно к цыганам. Первыми на себе прочувствовали звериную суть новой государственной политики политические противники режима — активисты антимайдана — которых под аплодисменты в телестудиях киевских телеканалов заживо сжигали в Одессе, убивали в Мариуполе, бомбили в Луганске и обстреливали в Донецке. Эти деяния властей были публичными, они получали (и получают) публичное одобрение украинской «патриотической» общественности.
А сколько расправ при молчаливом согласии официальных «правозащитников» (вроде Хельсинкской спилки и «Мемориала») творится в СИЗО, в тайных тюрьмах, и вообще — безо всякого суда и следствия. Можно вспомнить, например, замученного до смерти харьковского активиста антимайдана Виктора Топачёва. На третий день пыток он впал в кому, а когда его жене выдали официальное заключение, что он умер от воспаления лёгких, она просто отказалась в это поверить: у Виктора были переломаны рёбра,
череп треснул по середине лба, пальцы на руках были поломаны и вывернуты в обратную сторону, а ногти сорваны. Многочисленные случаи пыток и внесудебных расправ зафиксированы практически всеми авторитетными международными правозащитными организациями.
Нагнетаемое режимом озверение не могло не коснуться обычных граждан. И вот уже в Хмельницкой области худрук Дома культуры монтировкой убивает раздражавшую его библиотекаршу, в Запорожской области в военной части 3026 лейтенант ВСУ избивает топором военнослужащего, который, по мнению офицера, плохо знает историю Украины, а пожилой супруг убивает супругу в споре о Надежде Савченко. К насилию призывают депутаты, истребление воспевают артисты, о мести мечтают униженные и оскорбленные.
Атмосфера ненависти есть истинный рай для коричневой чумы. Масштаб эпидемии стал настолько очевиден, что даже в майданном лагере стали задаваться вопросом, а что, собственно говоря, происходит.
Редакционная статья на сайте «Громадського» тому примером — вот пару отрывков в переводе с украинского: «А не сами ли мы продолжаем заигрывать с теми, кто ходит на дискуссии и кинопоказы с битами, ножами и газовыми баллончиками, предоставляя площадку нападающему рядом с жертвой? Не мы ли продолжаем подменять понятия консерватизма и откровенного человеконенавистничества?.. Мы, украинские медиа, перестали назвать вещи своими именами. А может никогда и не делали этого… Мы, украинские медиа, не изобличая ненависть, нетерпимость, ложь и манипуляции, тоже несём ответственность за это убийство [цыган под Львовом — К.К.]. Как мы дальше расскажем эту историю?»
Да как обычно всё и расскажете: виновата «рука Москвы», а не ваша целенаправленная политика по разжиганию ненависти в обществе, которую именно вы реализуете и поддерживаете последние четыре с половиной года. А вокруг происходит именно то, от чего мы — взывавшие к разуму — предостерегали вас все эти годы: началась эпоха дикости и варварства…
Известный советский диссидент, генерал Пётр Григоренко, в честь которого в рамках декоммунизации напереименовывали улиц, поначалу украинским националистам симпатизировал. Но потом, оказавшись в эмиграции и познакомившись, так сказать, с материалом поближе, Григоренко ужаснулся.
На научной конференции в Мак-Мастерском университете в канадском городе Гамильтон генерал подвёл черту: «Я не хотел бы дождаться такой Украины, которую представляет украинская националистическая мысль…»
А мы, как видите, дождались.