«Иррациональное» поведение Трампа, развязывающего торговые войны с ближайшими союзниками, успело стать объектом самых разнообразных теорий. Между тем, оно более чем объяснимо — «сделать Америку снова великой» без протекционизма, причём направленного именно против соратников по «золотому миллиарду», практически нельзя. Посмотрим на ситуацию с пошлинами на алюминий и сталь.
Начнём с последней. История упадка американской чёрной металлургии, превратившая огромный регион в «ржавый пояс», стала своего рода символом деиндустриализации США. При этом, как нетрудно будет заметить, эта история типична.
Американская сталелитейная отрасль выросла на уникальном месторождении железной руды (Месаби) и низкой заработной плате. Уже к 1917-му в США производилось 45 млн. тонн стали — больше, чем в современной Германии и порядка 60% от нынешнего производства России. Пропуская перипетии начала ХХ века, можно обнаружить, что в 1950-м США производили 88 млн. тонн стали.
В последующее десятилетие с американской сталелитейной индустрией произошли три неприятности — истощение руд Месаби, массивные вложения в расширение мартеновского производства и две крупнейших забастовки (1952 и 1959-го). При этом, если первая весьма заметно подняла стоимость рабочей силы, то 116-ти дневная вторая привела к проникновению конкурентов на внутренний американский рынок — в 1960-г стальной импорт Штатов превысил экспорт.
Между тем, основным конкурентом были японцы. Это означало дешёвую рабочую силу, рациональную организацию производства и использование инновационных технологий. В итоге японцы (как, впрочем, и европейцы) опередили консервативных стальных гигантов США во внедрении кислородных конвертеров и непрерывной разливки стали. Ирония состоит в том, что впервые кислородно-конвертерный процесс был внедрён на средства плана Маршалла.
К 1970-му в мартенах ещё производится 36% американской стали; глубоко «викторианский» бессемеровский процесс окончательно «вымер» только в 1968-ом. К этому же году импорт стали вырос до 16,7 млн. т. или 16% от потребления стали в США. К 1970-му американский металлург получал на 40% больше, чем средний индустриальный рабочий.
В 1969 г. правительство США пошло на ограничение импорта на период до 1974 года. Это позволило поставить рекорд: 1973-м производство стали достигло своего пика в 137 млн. тонн
Далее последовали «нефтяной шок», стагфляция 1970-х, окончание войны во Вьетнаме, и очередные успехи профсоюзов. Металлурги США превратились в самых высокооплачиваемых рабочих мира. Началось массовое распространение неметаллических материалов и «металлосберегающих» технологий (в известной мере в ответ на рост цен под действием протекционистских тарифов). Наконец, явились экологи и пожрали десятую часть инвестиций.
Прибыли сталелитейных компаний падают практически до нуля, некоторые становятся убыточными. В итоге к 1980-му производство стали сократилось до 101,7 млн. т, при этом импорт достиг 20 млн. уже к 1978-му. Закрытие производств продолжается всё следующее десятилетие, в итоге в 1990-м объёмы составляют 89,7 млн. т. При этом основными «убийцами» отрасли остаются японцы, обогнавшие США по производству стали.
Сделанные в 1980-х инвестиции, распространение электросталеплавильных мини-заводов и «ипотечный» строительный бум позволили к 2000 г. увеличить производство до 101,8 млн. т. Однако кризис 2008-го покончил с «ренессансом» — в 2010-м производство составило 80,1 млн. т. Восстановление позволило довести выплавку до 88,2 млн. к 2014-му. Иными словами, американская сталелитейная промышленность достигла уровня 1950-го года.
Однако этот уровень оказался нестабилен — в 2016-м производство составило 78,6 млн. т., в 2017-м США произвели 81,6 миллиона тонн необработанной стали.
Иными словами, спустя почти десяток лет после «ипотечного» кризиса отрасль не только не может восстановиться, но и имеет ощутимую тенденцию к снижению до нового долгосрочного минимума. При этом импорт колеблется около 30 млн. тонн в год, занимая примерно 30% рынка. В 2017-м США импортировали 34,6 млн. тонн стали. Таким образом, основной фактор, давящий на американскую промышленность, прекрасно известен — конкуренция, резко обострившаяся в условиях глобального переизбытка производственных мощностей.
Посмотрим на список основных экспортёров. Согласно данным министерства торговли США, в 2017-м на Канаду приходится — 17%, Бразилию — 14%, Южную Корею — 10%, Мексику — 9%, Россию — 8%, Турцию — 6%, Японию — 5%, Германию — 4%, Тайвань — 3% и на КНР — 2%. Нюансом является то, что «невидимые» в топ-10 члены ЕС суммарно поставляют в США порядка 10% стали. Иными словами, заметно более половины проблем американской металлургии — это партёры по НАФТА, восточноазиатские и европейские союзники.
Ситуация в алюминиевой отрасли ещё примечательнее. На пике (в 1980-х) США производили порядка 5 млн. тонн. в год. В 2006-м — 2,367 млн. т., в 2011-м — 1,99 млн.т. Уже на тот момент это покрывало лишь порядка трети внутреннего спроса. К 2016-му оно сократилось до 840 тыс. тонн., на импорт пришлось более 90% внутреннего рынка. В 2017-м производство снизилось ещё больше, достигнув минимума, начиная с очень характерного уровня 1950-х. Причины банальны — производство в США нерентабельно.
Посмотрим на «убийц» американского алюминия. 56% приходится на Канаду, 8% на Россию, 7% на ОАЭ и 6% на Китай. Иными словами, алюминиевую промышленность США почти единолично убивает северный сосед.
Между тем, пример творчества канадцев в области таможенных пошлин был с глубоким чувством описан в твиттере Трампа — 237% на молочную продукцию, при том, что США перманентно страдает от перепроизводства продовольствия. Иными словами, при всём внешнем несходстве Трюдо и Лукашенко их объединяет глубокая ментальная связь.
Таким образом, за две наиболее проблемные отрасли американской экономики «ответственны» союзники Вашингтона. При этом перед нами частный случай явной конкуренции и противоречий в «свободном мире». Они не слишком проявлялись, пока Запад занимал практически монопольное положение на вершине мировой экономической пирамиды, но начинают немедленно всплывать в ситуации возрастания конкуренции.
В этом смысле образ «безумного Трампа», немотивированно конфликтующего с союзниками, имеет весьма отдалённое отношение к действительности. Полноценная реиндустриализация США без конфликта явно невозможна, дальнейшее продолжение деиндустриализации неприемлемо.
При этом в случае с алюминиевой и сталелитейной промышленностью речь о стратегических отраслях. Кроме всего прочего, именно промышленность за двумя океанами обеспечивала надёжное силовое доминирование демократий.
Евгений Пожидаев, EADaily