В нудных разговорах с Варшавой Евросоюз колебался долго. Но все ж таки решился. Ремень из шкафа достал и положил на диван, чтоб все видели. Чтобы если поляки продолжат, так уже и в руки взять. А что проказница Варшава?
Драть, как известно, никого, кроме России нельзя. На все нормальные страны можно действовать только лаской и внушением. Этого единственно верного и демократического способа давно придерживается единственно верный и демократический Евросоюз. Но в последнее время дисциплина разболталась. И сколько еврочиновники внушительно ни хмурили брови, ни грозили пальцем и ни возвышали тон голоса – дисциплинирует это плохо.
Польша – любимое дитя ЕС. Может и не любимое, но ест за общим столом больше всех. Еще и (как и дорвавшиеся до туризма туристы из глубинки или не из глубинки, но с глубинкой внутри) повадилась со стола таскать еду в свою комнату. По простому и понятному биологическому признаку: а вдруг завтра закончится. С европейского стола натаскала и наела Польша изрядно – на десятки миллиардов, что аж шея не просматривается и складки преют.
Но когда пришли какие-то незначительные обязательства в виде размещения тех, кто с хорошим аппетитом, но тоже хочет ничего не делать, Польша вдруг зафыркала и стала в позу. И даже организовала вышеградский междусобойчик, демонстративно перестав мыть общеевропейскую посуду. Евросоюз внушительно журил, ласково цыкал языком, внушительно морщил лоб и ласково глубоко вздыхал, но за ремень не взялся. И в Варшаве поняли, что можно расслабиться. Лекцию выслушать, покивать, и дальше за свое. Евросоюз начал нервничать, Польша – втихаря на это плевать. Остальные – с интересом и энтузиазмом наблюдать: западные – ждать, когда же все-таки появится ремень, восточные – ждать, когда же появится возможность вести себя так, как поляки.
В самой стране традиционно и исторически происходят малозаметные и малопонятные со стороны гонки по вертикали. Вертикаль из-за износа приходит в негодность и ее надо периодически ремонтировать и укреплять. Поэтому партия власти решила провести судебную реформу и подмять под себя суды вплоть до верховного.
И тут Евросоюз бахнул по столу. Чашки звякнули о блюдца, ложечка о паркет. Завели дело и пригрозили отсутствием корма – субсидиями из общего бюджета. Так и сказали: проведете реформу – перестанем кормить. Глаза всей европейской семьи устремились на берега Вислы.
Но эти европейские очкарики и сами историю Европы учат только чтобы сдать. Не знают они, какие вольницы могут произрастать в том регионе. Дайте Польше вдохнуть кислороду – и она мгновенно теряет рассудок от опьяняющей свободы. Власти поразмыслили: свернем реформу – больше не выберут, электорат не простит. А эти европейские – да куда они денутся. Кто дольше вытерпит, когда любимое дитя голодает? Упертое дитя или любящие малахольные родители? И вообще, наше дело правое, мы победим.
Глаза европейцев, как у зрителей теннисного матча, переместились налево и устремились на Брюссель. Кто-то громко открыл попкорн. Ах так, – сказала Еврокомиссия, – так мы еще одно дело заведем. Еще раз внушительно пригрозим, еще раз ласково посмотрим на ремень. Пора его уже из шкафа достать и положить на диван, чтоб все видели. А продолжите, так мы его в руки возьмем.
Глаза снова по обратному маршруту – а что же Польша? А Польша слушает. Да ест. Накормленная вольница уверена – на любимое дитя руку не подымут. Ведь на нормальное государство, а не на какую-нибудь Россию, можно воздействовать только лаской и внушением.