Полковники, воеводы, атаманы, предводители уровня сельских активистов и прочие приличные люди «переобувались» в прыжке – иногда по три раза в день.
Например, переяславский полковник Тимофей Цецюра в течение года успел сменить политическую платформу, религию и убеждения, на минуточку – три раза. Сначала верой и правдой служил Речи Посполитой, затем присягнул «Белому царю», а после решил опять возвернутся под знамена поляков – каждый раз переживая за сохранность припрятанных бочонков честно заработанных денег.
Ну, не было в те времена офшоров, а банковское дело в Европе было в страшно запущенном состоянии – лишь десять лет назад закончилась опустошительная Тридцатилетняя война.
Свою гражданскую позицию простые украинские селяне определяли каждое утро – заново.
Если по селу шастают немецы: «Мамка! Млеко, яйка дафай!» – значит, сегодня село за польского короля.
Бабы с визгом разбегаются от «побратымов» Ивана Богуна, значит – против поляков, и все как один должны стоять за свободную личность.
Когда еще до восхода солнца на молитвенных ковриках раскорячились какие-то басурмане – то надо вывешивать портреты как бы легитимного Гаранта – гетмана Ивана Выговского. Но… будут грабить.
После татар могли прийти казаки самого Выговского и всех сепаратистов, воевавших до этого на стороне гибридного московского царя, отправить в трудовую миграцию на клубничные поля или в бордели Ногайской Орды. Но, как правило – просто вешали.
Ближе к обеду через село, не задерживаясь стремительно пробегал отряд шведских наемников с награбленным где-то барахлом.
Ну, а вечером, за околицей раздавалось молодецкое «Зеленою весной под старою сосной с любимою Ванюша прощается…», и селяне с матюгами лезли в погреба – доставать горилку и сало.
Эти почти не грабили: все же – братья православные, но зело безобразничали с пьяных глаз и девок портили. Если таковые еще оставались.
Два года назад умер агент Москвы Богдан Хмельницкий. Политический бардак ширился и неприлично лез, как тесто из квашни.
Вся Украина была объята суматохой предвыборных «перегонів» и «братской» резней. Гетмана Выговского, не сумевшего под польскими знаменами за неделю окончить АТО против гибридных, российско-террористических войск, хотел сместить его недавний соратник Иван Богун, подняв восстание на Правобережной Украине – где православные резали друг друга в промышленных масштабах.
Впрочем, на левом берегу тоже резали. Православные католиков, католики православных и, все вместе – богоизбранный народ.
Трудно было понять: кто на ком стоял, тем более в условиях, когда Россия воевала с Польшей.
Еще один казацкий гетман – Иван Серко, по приказу и поручительству русского князя Трубецкого отправился в поход на ногайские улусы, дабы оттянуть татар, наседавших совместно с Выговским на город Гадяч, который оборонял агент Кремля Павел Охрименко – под началом которого были все те же… украинские активисты из Запорожской Сечи и местные, городовые люди.
Где-то посреди этих «змагань» за незалежную Украину, казаки киевского, переяславского и черниговского полков, а также запорожские казаки под командованием Ивана Серко (те, что вернулись живыми из ногайских улусов) выдвинули кандидатуру нового гетмана — Юрия Хмельницкого.
Выборы нового гетмана прошли в целом спокойно, под наблюдением международных экспертов: порубили только послов Выговского, Сулимы и Верещака. Уж очень у них непонятная была предвыборная программа, основу которой составлял Гадячский договор — соглашение про евро-ассоциацию… в смысле – договор между Выговским и поляками.
Пока проходили теле-дебаты: с пистолями, саблями, грабежом, развратом и жбурлянием гранат в толпы электората, Крымский хан развернул знатную рекламную деятельность на землях Елецкого, Ливенского, Новосильского, Мценского, Курского, Болховского, Воронежского и других уездов. Результат был по тем временам впечатляющим – 25 000 человек изъявили желание поработать в оснащенных по последнему слову техники каменоломнях хана.
В октябре казацкий майдан в Белой Церкви окончательно утвердил Юрия Хмельницкого в роли нового гетмана казачества. Выговского принудили отречься от власти и официально передать ключ от сейфа и печать Хмельницкому. Не обошлось, правда, без «зрады» – в ходе этого майдана, как утверждает летопись: всё Войско Запорожское «…учинилось под его Великого Государя самодержавною рукою в вечном подданстве по-прежнему…».
А Выговского выгнали на мороз. Свалив без выходного пособия к братьям – полякам, он нашел там свою смерть. Его казнили… за измену польской короне.
После инаугурации Юрий Хмельницкий подписал новый договор с Русским царством, который существенно ограничивал власть гетманов.
В конце концов, все закончилась Андрусовским перемирием, повлёкшим за собой раздел Гетманщины по Днепру на Правобережную и Левобережную. И в 1663 году в Украине уже было два гетмана — евро-ориентированный на Правобережье и пророссийский на Левобережье. Но, это уже другая история.
Ну, а все вышеперечисленное происходило буквально в течение трех (!) месяцев после 8 июля 1659 года, когда случилась известная Конотопская битва.
Где, как известно, основная ударная сила украинца Выговского – татары разбили клятого российского агрессора, на стороне которого также сражались украинцы, не желавшие интегрироваться в Европу в союзе с поляками – лучшими друзьями украинцев, которые и победили в Конотопской битве.
Но, чтобы не запутаться, громадяне, помните: 8 июля 1659 года – это день великой «перемоги» в ходе какой-то там русско-украинской войны.
Во всяком случае – так утверждают украинские Хисторики и официальная историография имени Вятровича.