Перекраивание европейского газового рынка, инициированное нынешним президентом США, фактически еще не началось, однако сама затея уже приводит к некоторым результатам, причем абсолютно неожиданным. Стремлением обеспечить в ближайшем будущем всю Европу американским сжиженным газом Дональд Трамп испугал не столько «Газпром» и иных конкурентов, сколько производителей синего топлива в самих Штатах. Аналитический портал RuBaltic.Ru выясняет, почему политика властного лидера прямо противоречит экономическим интересам его же страны
Действующее законодательство США не позволяет государству диктовать условия работы частным компаниям газового сектора, допускается только регулирование при помощи налогов, пошлин и лицензий. В Штатах нет государственных компаний, занятых газовым бизнесом, — так устроено законодательство. Тем не менее президент США неоднократно заявлял, что его страна способна обеспечить массированные поставки сжиженного природного газа (СПГ) по определенным маршрутам — прежде всего, в Европу.
Мы не станем отгадывать, на каких основаниях Дональд Трамп делает свои заявления, а будем исходить из того, что высшее должностное лицо в американском государстве знает некий метод, который способен обеспечить именно вот такой, направленный поток СПГ. Есть вопрос более интересный: так ли заинтересованы США в том, чтобы конечными пунктами «Американского потока» были порты европейского побережья?
Мировой рынок газа весьма специфичен, и прежде всего тем, что его… не существует. Есть газовый рынок Европы, есть региональные рынки Юго-Восточной Азии и Латинской Америки, но единого мирового нет.
Природный газ как ресурс выбивается из всех доктрин глобальной либерализованной экономики: он «не желает» становиться классическим биржевым товаром.
Причины этого кроются не в экономических и политических доктринах — они обусловлены географией и геологией. Либералам очень хотелось бы, чтобы месторождения газа находились на контролируемых ими территориях, но месторождения «любят» российское Заполярье, шельф Ледовитого океана, недра Туркмении и экономическую зону Ирана. И цены на газ критически зависят от способов его транспортировки и возможностей его хранения.
Это простое обстоятельство открывает глаза на многие сложные по своему характеру явления. К примеру, конфликт вокруг Украины можно рассматривать с разных сторон, но одна из них — сугубо энергетическая. Сейчас, как известно, идет процесс имплементации европейского законодательства в украинское правовое поле: так говорят политики, это обсуждается на всех уровнях.
Однако пока звучат красивые формулировки, пока идет борьба «за демократию и европейские ценности», Евросоюз пытается взять под контроль газотранспортную систему Украины.
В эту систему входит не только трубопровод, но еще и 17 подземных хранилищ газа (ПХГ), общий объем которых составляет более 30 млрд кубометров. Особо важным объектом этой сети является Бильче-Волицко-Угерское ПХГ, расположенное в Львовской области на границе с Польшей. 17 млрд кубометров активного объема — по этому показателю хранилище на западе Украины является вторым в мире! Контроль над ним — это гарантированная энергетическая безопасность едва ли не всей Восточной Европы разом.
Однако еще лучше заполучить весь западноукраинский газотранспортный комплекс: в него входят также Дашавское, Опарское и Богородчанское ПХГ. Какими методами ведется борьба за контроль над этим комплексом, спроектированным и созданным еще в советские времена, мы наблюдаем с 2014 года. Именно западноукраинский КПХГ является реальной подоплекой политики соседней Польши: эта страна яростно выступает против реализации проекта «Северный поток — 2» и столь же яростно — за сохранение украинского транзита и, как пишут западные СМИ, «за вхождение Украины в цивилизованную семью европейских государств».
Со времен освоения европейскими странами уникального Гронингенского месторождения континент все гуще покрывался газовыми трубопроводами. Чуть позже к этой сети добавились магистрали из Алжира и СССР. Параллельно европейские страны при малейшей возможности старались строить собственные ПХГ. Для этого выкупались частные земельные участки, инвестировались миллионы и даже миллиарды «старых» европейских денег: марок, франков, лир и т. д.
Нигде в мире нет более развитой инфраструктуры, позволяющей транспортировать, хранить и использовать трубопроводный газ, чем в Европе.
Совершенно иная картина царит в Юго-Восточной Азии — самом густонаселенном регионе планеты. Именно здесь располагаются два демографических и экономических гиганта — Индия и Китай. При этом значимых месторождений природного газа здесь не выявлено, несмотря на многолетние усилия геологов. Ближайшие источники синего топлива расположены на шельфе Ирана и Катара, в Узбекистане, Туркмении и Сибири.
На данный момент существуют газопроводы по линии Сибирь — Китай и Туркменистан — Китай, однако остальная часть региона лишена подобной инфраструктуры. Это обусловлено как политическими, так и сугубо географическими причинами. В Индию, например, гипотетический трубопровод должен пройти либо через горы, либо через территорию вечно воюющего Афганистана, либо через Иран и морскую экономическую зону Пакистана. Возможно, такие проекты когда-то появятся, а пока единственный выход для восточноазиатских стран — СПГ.
Цена сжиженного газа в пересчете на обычный — от 425 до 450 долларов за тысячу кубометров. Тем временем в Европе, обладающей развитой газотранспортной инфраструктурой, средняя цена на такой же объем синего топлива сейчас составляет порядка 200 долларов.
Вопрос очевиден: какие причины могут побудить частных производителей из США поставлять СПГ в Европу, когда есть возможность продать его в ЮВА как минимум по двойной цене?
Да, зимой разница не будет настолько разительной: пик спроса в ЮВА приходится на самые жаркие месяцы года, пик спроса в Европе — период отопительного сезона. Но даже усреднение цен картину не изменит: 30–40% «премии» при поставках СПГ в ЮВА гарантированы при любых условиях.
Кроме того, спрос на газ в Азии неуклонно растет. Здесь статистика просто потрясает: за 2017 год объем закупок СПГ Китаем увеличился на 49%, а за первое полугодие этого года рост составил еще 54%. В прошлом году Китай импортировал 200 млрд кубометров газа, в этом году ожидается уже 300 млрд. При этом «Сила Сибири» даст Китаю 38 млрд кубометров, но это в лучшем случае лишь 10% от спроса.
Если США завершит строительство всех своих заводов по сжижению, они смогут перерабатывать порядка 110 млрд кубометров природного газа. Много? В масштабах Европы — да. В масштабах ЮВА — сами подберите слово. Стоит лишь помнить несколько фактов: по темпам роста ВВП Индия уже два года обгоняет Китай, в одном лишь Пакистане живет 200 миллионов человек, Япония лидирует в мировых рейтингах импортеров СПГ, а Южная Корея фактически является островом и намерена закрывать свои АЭС. Как удовлетворить такой масштабный запрос на использование природного газа?
Катар, если ему не помешают, в ближайшие годы планирует увеличить объем производства СПГ с 70 до 100 млн тонн в год. Российская компания «НОВАТЭК» уже в этом году запускает вторую технологическую линию «Ямал СПГ» и приступает к реализации проекта «Арктик СПГ-2». Туркмения, отчаянно рискуя, пытается протащить через Афганистан магистраль ТАПИ (Туркмения — Афганистан — Пакистан — Индия). Кроме того, идет строительство СПГ-заводов в Австралии.
«Всем миром, всем народом», но спрос растет быстрее. Цены стоят на месте, и тенденций к их снижению в ближайшее десятилетие нет и не предвидится.
Остается только повторить вопрос: есть ли хоть какая-то логически обоснованная причина для того, чтобы гипотетический «Американский поток» пошел на конкурентный рынок Европы с его низкими ценами, в то время как в Азии конкуренция фактически отсутствует, а спрос растет на десятки процентов? Везти СПГ туда, где «Газпром» способен опустить цены до уровня, на котором рентабельность «Американского потока» снизится до нуля? Для чего?
Однако вопрос цен — не единственная причина, которая обеспечит отсутствие американского СПГ в сколь-нибудь значимых количествах на европейском рынке. И остальные причины не менее существенны, а потому их стоит обсудить отдельно.