Ближний Восток после победы в Сирии
Когда президент США Дональд Трамп выступил с призывом к союзникам и другим странам прекратить с 4 ноября закупку нефти из Ирана (после этой даты поставки оттуда будут считаться нарушением санкций), а также объявил о введении дополнительных санкций против центрального банка Ирана, Анкара заявила, что Вашингтон «совершает ошибку», а Турция «будет придерживаться своей принципиальной позиции», поддерживая торгово-экономические и финансовые отношения с Тегераном.
В этой связи некоторые турецкие эксперты предполагали, что Анкаре удастся всё же договориться с американцами, как это было в период с 2012 по 2015 год, когда ей удалось сохранить возможности для своих компаний вести бизнес с Ираном. Сегодня не получается. Однако Тегеран зафиксировал такую позицию турок. Поэтому когда США начали уже против Турции тарифные и торговые войны, то Иран осудил такую политику США, выступил с поддержкой Анкары. Официальный представитель МИД Ирана Бахрам Касеми заявил, что Тегеран «готов оказать посильную поддержку Турции в противодействии американским санкциям», подчеркнув, что две столицы могут стать «хорошими друзьями». Помимо того, Иран призвал Анкару «объединиться, чтобы дать совместный отпор общему врагу».
Правда, как «враги» в отношении друг к другу позиционируют себя лишь Тегеран и Вашингтон. Турция и США до этой черты пока еще не дошли, да и американскую политику (по сравнению с иранским направлением) в отношении Анкары санкционной в буквальном смысле не назовешь. По Турции — и не только по ней — реально пока бьют только пошлинами, хотя бьют больно. Так, Анкара занимает шестое место по объему экспорта стали в США, Трамп повысил пошлины. В итоге стала обваливаться лира, обнажились острые экономические проблемы. Но пусть американцы и недовольны внешней политикой Турции, ее сближением с Россией и Ираном, покупкой российских зенитных ракетных систем с-400. Увязка этих вопросов с намеренным вводом Вашингтоном новых пошлин носит условный характер. Просто США дают Анкаре понять, что она потеряет роль привилегированного партнера, если не будет придерживаться предлагаемых ей правил игры.
Другое дело, что использование Вашингтоном так называемых экономических репрессий и иранских санкций хронологически совпали. Однако маневренности у Турции на американском направлении по сравнению с Тегераном значительно больше. Отсюда демонстрация Анкарой возможностей активизации сотрудничества в рамках новых объединений и союзов, имея в виду, конечно, и Иран. Тем более что на этом направлении Турция, помимо России, может получить определенную поддержку и со стороны стран Европейского союза, которые не поддержали выхода США из ядерной сделки с Тегераном. Следует также сказать, что в сложившемся на сирийском направлении треугольнике Россия — Турция — Иран отношения между Анкарой и Тегераном, как странами региональными, всегда имели определенную историческую специфику.
Исторически они выступали как конкуренты, таковыми являлись и до недавнего времени. Достаточно вспомнить, пишет турецкая газета Sabah, отношение двух стран к такому феномену, как «арабская весна». Анкара тогда рассматривала ее как «стремление народов региона к демократии и свободе турецкого образца», а иранские лидеры считали своей «победой» и бросали угрозы в адрес Анкары. Последняя не оставалась в долгу, обвиняя Тегеран «в сектантской политике и стремлении» доминировать на Ближнем Востоке. В Сирии две столицы долго адаптировались друг к другу, используя посреднические усилия Москвы. Анкару и Тегеран толкала к совместному сотрудничеству американская политика, опасения, что США удастся реализовать в регионе курдский проект. Затем их сблизил катарский кризис, когда они почувствовали, что Вашингтон с опорой на Саудовскую Аравию намерен изменить региональный порядок в свою пользу.
В то же время есть моменты, на которые обращают внимание многие эксперты. Да, сближение между Турцией и Ираном обозначено наличием серьезных экономических и торговых связей. Анкара импортирует значительную часть своей энергии из Ирана — 20% газа и 30% нефти. Двусторонняя торговля между двумя странами, которая в 2016 году составляла 9,65 млрд долларов, имеет большой потенциал увеличиться до 30 млрд долларов. В то же время Турция не сжигает мосты в своих отношениях с Вашингтоном, в то время как и Тегеран до недавнего времени дискутировал относительно того, вступать ли в диалог с США по ядерной сделке, а если да, то на каких условиях. Не случайно в этой связи турецкие эксперты относят альянс Анкара — Тегеран к так называемому «ограниченному разряду», готовности к сотрудничеству «там, где интересы двух стран пересекаются».
Но принципиальная проблема как раз в том, что никто не знает, действительно ли Турция и Иран ориентированы на сохранение статус-кво на Ближнем Востоке таким, каким его привыкли видеть в недавнее время, или у них существуют собственные геополитические проекты, связанные с укреплением своей новой политической идентичности. Так что сценарии дальнейшего развития событий в альянсе Анкара — Тегеран остаются неясными. Некоторые эксперты предполагают, что Трамп в одинаковой мере, но с разными целями использует в отношении Турции и Ирана «северокорейские приемы» и будет «ассиметрично разжимать клещи» после ноябрьских выборов в Конгресс США. В свою очередь Анкара и Тегеран вместе заговорили о необходимости «продвигать многосторонние подходы ко всем вызовам через региональные организации».
Конечно, американцы понимают, что турецко-иранский суннитско-шиитский фронт может занять доминирующее положение в северной части Ближнего Востока и кардинальным образом изменить там расстановку сил. При этом эксперты из США считают, что такой союз может стать полноправным, и предлагают свои контрдоводы. Один из них: начать переговоры с Россией и признать ее доминирование в регионе, чтобы вбить клин в отношения Москвы с Анкарой и Тегераном. Или разыграть карту с Турцией как членом НАТО, выбросить на-гора исторический клубок ее противоречий с Ираном. «В настоящее время политика, проводимая Анкарой, обозначает путь, на котором будут иметь место болезненные периоды, — пишет один турецкий эксперт. — Но лучше всего перестать вращаться вокруг американской орбиты, сформировать собственную и принять другие страны на нее».
Станислав Тарасов, ИА REGNUM