Обострение отношений руководства Евросоюза с Россией произошло не в 2014 году. Все антироссийские санкции, появляющиеся с того времени, — это итоговый результат ситуации, которая произошла за пять лет до этого, а украинские события стали лишь поводом. И ситуация та касалась непосредственно энергетики, энергетических ресурсов
Энергетическая хартия Европы и ее Договор
Началась инициатива, названная Энергетической хартией Европы, совсем давно, в 1990 году. Советский Союз стал поставлять свои энергоресурсы в Европу еще в 1960-е годы, а к концу 1980-х через материк «прошли» уже несколько газопроводов и нефтепроводов. Тогда же, в конце 1980-х, начался распад СЭВ, Совета экономической взаимопомощи, в который входил целый ряд стран Восточной Европы.
Драматические изменения в политической сфере привели к тому, что в этих странах стали меняться законы и правила, страны Старой Европы хотели, чтобы эти процессы не прервали поставки из СССР. В 1998 году Энергетическую хартию (ЭХ) подписала и Россия — ЭХ носила декларативный характер и никаких обязательств на участников не накладывала.
Да, инициатор самой идеи ЭХ, премьер-министр Нидерландов Рууд Любберс, впервые озвучивая концепцию, был прямолинеен: «Страны — члены ЕС будут инвестировать в экономику государств Восточной Европы, которые взамен будут обеспечивать Запад энергией и энергоносителями. Восточная Европа как никогда нуждается в инвестициях, в то же время страны ЕС стремятся к независимости от других поставщиков — таких как страны ОПЕК — и к диверсификации поставок энергоносителей». Но мало ли кто что говорит, да и не была никогда Россия какой-то там «Восточной Европой».
Однако к 1994 году европейская бюрократия создала документ, носящий уже обязательный характер для всех стран, которые готовы были его подписать, — Договор Энергетической хартии (ДЭХ). Россия подписала и его, но даже в «лихие 90-е» руководители страны пошли на это только по той причине, что в ДЭХ имелся «предохранитель»: он требовал ратификации парламентом — в нашем случае Думой.
Нет смысла описывать все нюансы ДЭХ, в лучших традициях европейской бюрократии его объем составляет 250 страниц текста, и лучшей характеристикой служит то, что даже во времена правления Бориса Ельцина, при полном превосходстве поклонников либеральных идей в правительстве, Государственная дума на ратификацию так и не пошла.
ДЭХ требовал равных прав для иностранных — читать «европейских» — инвесторов при разведке и разработке любых месторождений на территории России, доступа к магистральным трубопроводам и так далее. При этом каких-то обязательств для господ инвесторов в ДЭХ просто нет, в чем Россия и убедилась наглядно в 2006 году. Именно тогда произошел первый «украинский транзитный кризис», первый сбой поставок российского газа в Европу.
Как и Россия, Украина была участником ДЭХ, но никакого содействия со стороны ЕС участники возникшего конфликта не получили — кризис был решен на двусторонних переговорах. ЕС, европейские политики, чиновники Еврокомиссии прикладывали максимум усилий, убеждая руководство России в необходимости ратификации ДЭХ, но ответное сопротивление только нарастало. Россия не желала отдавать добычу и транспортировку под контроль иностранных и транснациональных компаний.
Россия выходит из подчинения
В 2008 году, как раз во время очередной выборной президентской компании, Дума приняла закон №57-ФЗ с говорящим названием — «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства». Закон носит ярко выраженный ограничительный характер для иностранных инвесторов, а к стратегическим отраслям отнесено в числе прочего все, что касается добычи, переработки и транспортировки энергетических ресурсов. Это был уже открытый вызов всем транснациональным европейским политикам — Россия выходила из подчинения, она открыто сопротивлялась диктату.
В 2009 году произошел второй «украинский транзитный кризис», и снова ЕС не принял никакого участия в разрешении спорных вопросов. Летом 2009 года премьер-министр России Владимир Путин согласился с письмом министра энергетики Сергея Шматко, который писал, что участие России в ДЭХ не имеет никакого практического смысла, а требования со стороны ЕС не подкреплены никакими встречными обязательствами. Осенью 2009 года Россия официально вышла и из ДЭХ, и из ЭХ.
Россия не отказывается от поставок своих энергетических ресурсов европейским потребителям, но она намерена делать это на равных правах, на основании двусторонних договоров. Фантастика! Ведь, по мнению сторонников глобальной либеральной экономики, после 1991 года Россия стала «страной третьего мира», в чьи обязанности входит покорно следовать директивам. Она должна была соглашаться на любые условия, которые выдвигали ей «старшие европейские товарищи».
Именно с осени 2009 года начал нарастать вал антироссийских настроений, с этой даты идет отсчет всех попыток реализовать планы остановить, приструнить Россию, «поставить ее на место». Украинские события 2014 года, что называется, «удачно подвернулись под руку», не более того.
Европейская фронда
И с той же даты — с осени 2009 года — в Европе появилась и стала крепнуть собственная «фронда», которая не видела и не видит ничего предосудительного в том, чтобы участвовать в совместных с Россией энергетических проектах, если договоры с нашими государственными концернами гарантируют стабильность, обеспечивают возможность получать прибыль и расширять бизнес.
Речь идет о руководителях европейских нефтяных и газовых компаний, которые сотрудничали с Россией тогда и продолжают делать это сейчас, несмотря ни на какое давление со стороны Еврокомиссии. «Ничего политического, только бизнес»: у России есть ресурсы, которые востребованы этими предпринимателями, эти предприниматели знают, что делать с этими товарами, а потому они не желают подчиняться политикам, которые мешают им работать.
Посмотрите на список европейских участников проекта «Северный поток – 2» — французская Engie, австрийская OMV, голландская Royal Dutch Shell, немецкие Uniper и Wintershall. Компании с многолетней историей, с бюджетами, превышающими бюджеты государств Восточной Европы, ставших членами ЕС в 2004 году. Диктовать им, с кем и как они должны вести бизнес, у Еврокомиссии не получается — не та весовая категория.
Свою роль играет и то, что Евросоюз создал весь корпус своих законов в соответствии с либеральной экономической доктриной. Еврокомиссия сама же и ликвидировала, сделала невозможным любой внеэкономический нажим на частный бизнес. Конечно, можно пытаться «кошмарить бизнес» проверками, завышенными до абсурда экологическими требованиями, но и тут не все так просто — юристы, работающие на газовые и нефтяные концерны, по уровню квалификации куда выше бюрократов Еврокомиссии.
Из свежих примеров — прошлогодняя история с попытками ЕК распространить на «Северный поток – 2» требования Третьего энергетического пакета, когда юристы газовых концернов поставили евробюрократов в позу, характерную для Камасутры.
Прямое следствие из этого — то, что главными активистами «борьбы с газовым диктатом России» стали страны, чьи государственные бюджеты критически зависят от субсидий из бюджета Евросоюза. Вы слышали хоть раз, чтобы против предлагаемых Россией энергетических проектов выступали Франция, Германия, Италия? А вот то, что в «активистах» оказались Эстония, Латвия, Литва, Польша, Болгария, никакого удивления не вызывает, хотя их политики и не устают повторять, что их государства «свободны, независимы и самостоятельны».
Вот только в результате получился настолько «творческий коллектив», что те энергетические проекты, которые он разрабатывает в пику России, хороши только тем, что настроение поднимают. И мы обязательно на них посмотрим пристально — качественных юмористов на российской эстраде осталось немного, так что европейская безвозмездная помощь придется кстати.