Инициатива по строительству газопровода «Северный поток — 2» начала реализовываться совсем недавно, однако уже успела обрасти разного рода информационными спекуляциями. На сегодняшний день в Европе у российско-германского проекта есть два главных противника: Литва и Польша. При этом наиболее высокий градус критики позволяет себе, в первую очередь, президент Литвы Даля Грибаускайте. Как ни удивительно, на ее фоне даже польские политики, традиционно выступающие против «агрессии Кремля», выглядят куда более умеренно.
Российские официальные лица, а также аналитики хором осуждают Грибаускайте, используя при этом свой стандартный набор аргументов: «президент Литвы загоняет свое население в нищету и кабалу», «Литва окончательно утратила признаки собственной политической воли, всецело подчинив себя диктату Вашингтона». Эмоции с одной стороны, эмоции с другой стороны, и не более того.
Но, как известно, в основе любой — внешней и внутренней — политики лежит экономика, а ее базисом, в свою очередь, является энергетика.
Все «холодные» и «горячие» конфликты последних 100–120 лет истории сводятся к борьбе за обладание энергетическими ресурсами, за технологии их добычи и переработки, за контроль над их перемещением.
Может ли Литва быть исключением из этого правила? Давайте попробуем понять логику госпожи Грибаускайте, обойдясь без эмоций.
До событий 2014 года отношения России с Литвой были, в общем-то, значительно лучше, чем с соседней Латвией или Эстонией. В Литве был принят «нулевой» вариант гражданства, русскоязычную диаспору тут особо не притесняли, торговля морепродуктами и продовольствием шла достаточно бойко. Но в 2014 году Евросоюз погнал первую волну антироссийских санкций, не присоединиться к которым Вильнюс просто не мог: бюджет республики на 20–30% зависит от субсидий ЕС, а потому любая строптивость чревата обвалом экономики и социальными потрясениями.
Как известно, контрсанкции России были направлены, прежде всего, против европейских производителей продуктов питания. Исчезновение крупного рынка сбыта для Литвы обернулось если не кризисом, то стагнацией развития и резким увеличением оттока трудоспособного населения на заработки в Старую Европу.
Грибаускайте тем временем превратилась в антикризисного управляющего. Ей предстояла непростая задача: найти способ для того, чтобы удержать свою страну от сползания в экономическую яму.
С учетом миниатюрности Литвы без союзника в этой борьбе обойтись практически невозможно. Наладить сотрудничество с Россией — нет, Брюссель не позволит. Искать новые рынки сбыта для рыбной и сельскохозяйственной продукции? Но ровно тем же занялись производители из Старой Европы, которым на помощь пришли их правительства с многомиллиардными бюджетами. Да и куда сбывать-то? Ближний Восток воюет, на Украине покупательная способность населения стремится к нулю, Китай и страны Юго-Восточной Азии далеко.
Искать союзников в Европе? После истории с присоединением Литвы к энергетическим системам Швеции и Польши, в результате которого шведская электроэнергия пошла в Германию, рассчитывать на вложения ЕС ради интересов Литвы не приходится. Нет, красивых слов наговорить, «поддержать Литву в борьбе с российской агрессией» — это без проблем, а вот сделать что-то реальное…
Варианты с Африкой, Австралией, Южной Америкой рассматривать не будем — это точно не про Литву.
Методом исключения обнаруживаем, что потенциальный союзник в нынешней обстановке ровно один — США.
Когда Дональд Трамп был только избран, полного понимания его отношения к энергетической политике еще не было. А тем более, мало кто мог предвидеть масштабные планы по экспорту сжиженного природного газа, ведь Трамп позиционировал себя как сторонника изоляционизма.
Однако спустя несколько месяцев после инаугурации стало предельно ясно: объемы нетрадиционных газовых ресурсов в США столь велики, что позволят не только обеспечить дешевым газом самих себя, но и серьезно нарастить экспорт СПГ. Буквально за полгода Трамп и представители его администрации провели предварительные переговоры со всеми крупнейшими импортерами сжиженного газа: Китаем, Японией, Индией и Южной Кореей. Активизировались контакты также с потенциальными потребителями СПГ в Восточной Европе.
Предполагается, что к 2020 году американские компании будут производить порядка 65 млн тонн СПГ. Это означает, что США не просто уйдут с рынка покупателей природного газа — они получат потенциал экспорта, причем в весьма приличных объемах.
Россия такой темп строительства СПГ-заводов себе позволить не сможет, и Штаты выйдут на второе место в мире по производству сжиженного газа. Впереди останется только Катар.
Еще осенью 2014 года в порту литовской Клайпеды пришвартовалось судно Independence. Литва подписала арендный договор c норвежской компанией Heogh LNG и таким образом получила регазификационный терминал и возможность закупать газ хоть у кого-то, кроме «Газпрома». Госпожа Грибаускайте по этому случаю произнесла нечто пафосное: «Литва доказала свою способность принимать стратегические решения и реализовывать значимые для всего региона энергетические проекты. СПГ-терминал имеет большое значение для энергетической безопасности не только Литвы, но и всего Балтийского региона. Мощности этого терминала будет достаточно для всех Балтийских стран».
Как это принято у политиков, текст был «дымовой завесой», после применения которой Грибаускайте попыталась договориться с представителями Латвии и Эстонии о том, что и они станут закупать СПГ. Найти общий язык с соседями было жизненно важно, ведь после череды всевозможных реформ Литва получила долевое участие в подземном газовом хранилище «Инчукалнс» на территории Латвии, и именно его объемы госпожа президент предложила своим балтийским союзникам использовать для хранения газа, поступающего с Independence.
Как формируется цена СПГ, мы уже рассматривали. В данном случае Литва собиралась добавить в итоговую стоимость газа расходы на аренду судна, работу регазификационного оборудования и трубопровода до Инчукалнса, а также собственную прибыль.
С удивлением посмотрев на показания калькулятора, латвийцы и эстонцы отказались покупать газ, цена которого оказалась на 40% выше предложенной «Газпромом».
На этом последние иллюзии относительно союзников в Европе закончились, и Грибаускайте просто вынуждена была продумывать план действий, который мог бы сделать Литву союзником США.
Штатам нужна некая эксклюзивная услуга, и слабость литовской экономики им здесь только на руку: даже минимальная помощь со стороны США окажется гигантской в масштабах Литвы. Поскольку все традиционные экономические связи между США и ЕС давно налажены, Литва может быть полезна американской экономике только в той отрасли, развитие которой началось совсем недавно и еще не успело получить своих проводников в Европе.
А действительно новым в экономике Штатов за последние годы было только одно — сланцевая революция. Началась она незадолго до украинских событий, и на ее пике в США были заложены сразу несколько заводов по сжижению природного газа. Рынок СПГ рос едва ли не на десятки процентов ежегодно. Перспективы были самыми радужными, но только до момента обвального падения цен на нефть, к которой, как мы помним, привязаны и цены на «голубое топливо».
Борис Марцинкевич, Rubaltic.Ru