Вначале — новость из демократической страны. Прорывной стала победа на праймериз Демократической партии в Нью-Йорке 27-летней Джулии Салазар. Девушка, кандидат от Демократических cоциалистов Америки, одолела противников благодаря смелому ходу.
А именно: в ходе кампании она решилась опереться на секс-работников.
“Салазар включила декриминализацию секс-работы в свою избирательную платформу”, — пишет Huffington Post. Кроме того, она выступила против рейдов полиции по массажным салонам и против арестов секс-работников, “которые преимущественно являются женщинами и притом цветными”.
Никто из других демократов не отважился подобрать этот несколько токсичный социальный капитал, а Джулия, которой в рамках обычной партийной карьеры пришлось бы долго и уныло взбираться по социальной лестнице, отважилась. И совершила головокружительный взлет через секс.
Тут, конечно, для нас интересны два момента. Во-первых, казалось бы: где социализм и где легализация проституции? Но современные американские леваки — это леваки XXI века, продвинутые и постиндустриальные.
Поэтому они не кричат, что всех проституток надо отправлять трудиться на швейную фабрику (да и кто пойдет. На фабрике платят 10-15 долларов в час, а впахивать там с утра до ночи. В эскорте же или массажнике рабочих часов десяток в неделю, но каждый стоит от 300 долларов, плюс гибкий график). Американские леваки исходят из других реалий: имеется группа трудящихся, подвергающаяся притеснениям со стороны как клиентов, так и полиции. Если труд этой группы декриминализовать, то притеснения исчезнут.
Во-вторых, триумф Джулии наглядно показывает, что такое идеальная представительская демократия. Это когда каждая группа по интересам (даже сеть борделей) может заключить контракт с провайдером — и он в обмен на ее поддержку будет эти интересы совершенно легально пропихивать.
Последнее, за что при таких раскладах будут топить продвинутые социалисты, это искоренение проституции. Уничтожать свою кормовую базу дураков нет. К тому же имеется масса благородных оправданий: переделывать насильно людей, являющихся преимущественно женщинами, преимущественно цветными, преимущественно наркозависимыми и с тяжелым детством — негуманно. А если учесть, что перевод на честный труд резко ухудшит их материальное положение, проще переименовать в честный труд то, что они делают. В конце концов, а что такого: взрослые люди продают другим взрослым людям удовлетворение базовых потребностей. Давайте еще продуктовые магазины запретим. Ну и так далее.
…Разумеется, суть от этого не изменится. Подавляющее большинство проституток во всем мире — это биографические инвалиды: дети социального неблагополучия, подсаженные на наркоту и наркотой барыжащие, вокруг которых неизбежно образуется паразитическая инфраструктура из дилеров, сутенеров-“охранников” и проч. И никакая декриминализация этого не изменит — просто поволочит за собою легализацию остального теневого бизнеса, торгующего оттопыром и чадом кутежа. Кстати, деньги будут в конечном счете изыматься у тех самых ткачих — поскольку по 400 долларов за час чувственного массажа по понятным причинам платят не работяги, а их работодатели и инвесторы, умно и неуклонно повышающие свои доходы наперекор любым кризисам.
И да, такая легализованная проституция — поскольку в ней будет вращаться еще больше миллиардов, чем сейчас — будет безусловно искать и находить новые кадры. А самый простой способ найти новый кадр — это 1) подобрать подростка с нераспустившимися еще мозговыми извилинами и 2) создать ему потребность заработать много денег — например, на дозу.
Но фокус в том, что рассуждать так, занудно-системно — уже старо. Это бородатым классикам из XIX века было позволено писать кирпичи про прибавочную стоимость и происхождение семьи с государством, а затем ждать десятилетиями, пока какая-то критическая масса грамотных людей их изучит. XXI век требует быстроты, простоты и удобства.
А что может быть быстрее, проще и удобнее, чем благородство за чужой счет?
И вот тут начинается самое интересное — и актуальное для нас.
Штука вся в том, что у нас тоже имеется крайне благородная каста граждан. Они авторитетны среди себя и настойчиво пиарят себя же как интеллектуальную, культурную и моральную элиту. Они смело подымают свой голос против отвратительного государственного беспредела, жертвами которого становятся честные предприниматели, режиссеры и футболисты.
Последнее их увлечение — громкий протест против 200-рублевых купюр, потому что на них изображен Крым. Потому что весьма благородно считать, что Крым-то на самом деле не наш, что Россия его отобрала у Законного Владельца и надо отдать. Естественно, мнение двух с половиной миллионов жителей этого самого Крыма благородной касте глубоко неинтересно. Потому что не крымчане же — их целевая аудитория, их грантодатели и посетители их чесов.
И это благородство с пониженной социальной ответственностью безусловно объединяет отечественную касту “держателей высшей морали” с их зарубежными коллегами.
Но откуда у их благородства растут ноги и за чей счет его собираются реализовать, остальные граждане, как правило, интуитивно ощущают. И поэтому — даже когда они глубоко недовольны действиями государства — граждане упорно не желают признавать касту благородных моралистов своими представителями и защитниками.
И кстати, именно поэтому давно ожидавшееся благородной кастой “крымское похмелье” все никак не наступает. Когда благородные правдорубы с расширенными глазами уверяют граждан, что “Крым присоединен за их счет”, они попросту говорят с ними на чуждом языке. Граждане, в отличие от этой касты, всю жизнь живут на свои. И поэтому заплатить за то, что они считают нужным и правильным, для них не кошмар, а норма.
Виктор Мараховский, РИА