Бывший доброволец, служивший в т.н. «зоне АТО», издал книгу, в которой без прикрас описал будни обычного подразделения недалеко от передовой
От составителя, Александра Коца
Когда-то, как теперь кажется – очень давно, я написал письмо в украинский пресс-центр АТО («антитеррористическая операция» в Донбассе. – «КП») с простой журналистской просьбой. Сегодня ее бы сочли циничным троллингом.
Но тогда, в конце апреля 2014 года, еще не было ощущения безвозвратно пройденной красной линии. Артиллерия уже начинала постреливать по Славянску, но авиация еще не бомбила мирные города. И мне было любопытно посмотреть на людей, которые окапываются по ту сторону линии фронта. Есть ли у них такая же сильная мотивация, как у людей восставшего Донбасса. Как у них налажен быт. Что думают о них местные жители.
Ответа от пресс-службы не последовало. Спустя некоторое время меня на пять лет объявили персоной нон грата на Украине. А чуть позже – в розыск по статье «терроризм».
Поэтому судить о том, кто воюет против республик Донбасса, я мог только по рассказам пленных либо по сюжетам украинских журналистов. Однако и то и другое вряд ли можно считать 100-процентно объективным источником. А литературное наследие, которое оставляют после себя ветераны-графоманы, – это пафосная смесь героических похождений истинных украинских патриотов и инфернальной русофобии. Поэтому, открыв книгу «То АТО. Дневник добровольца» Дмитрия Якорнова, я не ожидал многого. Но втянулся. Потому что это оказалась та самая неприглядная окопная правда, которой так не хватает в опусах «киборгов» типа «Позывной «Воланд». Вальгалла-Экспресс».
35-летний (на момент начала дневника) автор называет себя этническим русским, противником майдана и махровым эволюционистом. И тем не менее в 2014 году решил отправиться добровольцем на войну в составе одного из подразделений украинской армии – отражать «внешнюю агрессию». Его часть дислоцировалась недалеко от передовой линии. Во время службы в зоне АТО он вел дневник, захватывающий период середины 2015 года. Но, судя по откликам атошников, не потерял актуальности и сегодня.
О боевой подготовке
«…Вчера утром устраивали учения на случай внезапной эвакуации: все машины выгнали на дорогу, чтобы каждый знал, куда ему бежать с криком «Зашибу! Я самый первый!». Всем на каску и бронежилет намотали цветного скотча (полевая система опознавания «свой-чужой». – «КП»). Водители долго ругались между собой за место в колонне и пытались спихнуть соседа в кювет…
Полезная штука эти учения: в следующий раз все пройдет без сучка и задоринки, крики и тычки бамперами уже почти отработаны. Спрашиваю офицера: «А если сепары (сепаратисты. – «КП») наши опознавательные знаки скопируют?» Тот отвечает: «Так мы с сепарами давно договорились: они белые тряпки на рукава цепляют, а мы вот с липучками упражняемся». Второй продолжает: «Все же похожие, как помытые яйца, и говорим одинаково. Нужно ж как-то понимать, в кого стрелять».
Граница между трагедией и фарсом на войне стирается – понять, с какой стати тебе нужно стрелять в таких же людей, как и ты, можно только с помощью ленточек…
…Очень малая часть армии занята военной подготовкой – командиры создают искусственную загрузку, как было в совковой армии. Эта бессмысленная деятельность убивает любые инициативы, патриотичные чувства и желание снова попасть в армию…»
О быте
«…Сходил на ближайший блокпост. Раньше там что-то техническое было, сейчас все завалено мешками, торчит труба буржуйки, внутри – кровати и электричество. Норы рядом тоже есть, и дозорный пункт есть, и рации, и тепловизоры, и вундервафлей (внушительная военная техника. – «КП») хватает, так что это мини-крепость по сути…
…Был на других позициях. Сначала хотел постебаться и подробно прокатиться по каждой мелочи, но потом понял, что получается слезливое «гэ», а жаловаться не люблю. Достаточно сказать, что спят пацаны в сырых низких норах (лежанки – из бревен, буржуйку видел только одну). Некоторые норы больше напоминают шалаши – вырыты в отвалах, получившихся от прокопанных рядом траншей. Туда и заходить не хочется, не то что жить там…
…По отношению к друзьям и знакомым до сих пор чувствую себя попрошайкой. Даже те друзья, которые предлагали помощь после ухода в армию, сейчас как-то подозрительно рассеиваются в тумане… Минобороны не одну нашу роту определило в поля и норы, считая, что там зашибенные условия и начальнику нехрен клянчить. Думаете, чем наши офицеры первую неделю занимались? Пытались что-то выбить (мерзкое совковое слово!) из складов по соседству. Кроме патронов и еды, там, кажись, ничего и нету. Быть может, подразумевается, что, имея в руках автоматы и ломы, недолго найти спонсоров среди жителей зоны АТО?..»
Об отношении с местными
«…Заходим в магазин с воплем: «А-а-а, попались, сепары! Млеко-яйки на стол, трус снимай, раком становись!»
Привыкшие к солдатам тетушки: «Дверь не разнеси своей пукалкой, каратель!..»
…В кафешках-магазинах более-менее нормальные цены. Продавщицы разговаривают на суржике, и я не понял, нормально они нам улыбаются или натянуто. Скорее рады: мы за день чуть ли не единственные клиенты. Хотя и местные за столиками были – целый день они там сидят, что ли, мониторят?..
…Потроллили местных бабок во время вылазки в сельмаг. Проходя не в форме, негромко сказали: «Слава ДНР!» Бабки подзывают поближе: «Сынки, тут украинской армии полно!» И дальше – перечисление на 20 минут: какие части, с каким оружием, где секреты, где проходы, где мины, где ближайшие соседи (наши части имеются в виду). Ошалев от такой информированности (это еще кто кого троллит!), спрашиваем: «А наши где?» Те: «Так дальше они, туда-то, туда-то и там-то, там-то, но мы точно не знаем…»
…Народ местный до сих пор не видит, на чьей стороне сила. Куда бы ни приехал, наши пытаются задобрить местных, детям сгущенку суют. Но народ здесь по-прежнему сытый, наших воспринимает как «терпил»…
…В целом в этом городе 50/50 за и против Украины. Это значительно хуже, чем в других освобожденных городах типа Славянска или Краматорска (здесь было поднято вооруженное восстание в апреле 2014 года. – «КП»). Большинство по-прежнему смотрит Раша-ТВ и надеется, что Россия засыпет их деньгами.
Никакого позитива на будущее никто не видит – половина частных предприятий не работает, жители собирают металлолом или пилят имущество оставшихся бесхозными заводов и фабрик. Сейчас в городе заканчивается Битва за Провода и Сеча Вторчермета, начинается Великое Контрабандное Перемирие – здесь цены выше киевских, а в ЛДНР цены еще выше, и туда каждый водила пытается вывезти все подряд…»
О воровстве
«…Все атошники предупреждали: «Следи! Прут!» В Чернигове как-то странно: за 20 дней пропали только котелок, веревка (общая, скидывались ротой), кепка (старшины, вроде он оставил ее на шкафу рядом с туалетом, когда рота получала майки).
Здесь, в АТО, на пропажи жаловалось немало людей: помнится о трех зарядках, кружке, ножницах, двух ножах, шмотье каком-то… Возможно, это потому, что те же зарядки были поломаны-потеряны по дороге, и воришкам проще украсть, чем ждать неделями возможности купить. Обнаружить воришку сложно – все рассредоточены небольшими группами по разным блокпостам.
У меня таки украли носки: повесил сушиться – вечером нету. Желаю новому владельцу обонятельного экстаза: он же думал, что носки постиранные сушатся. Наивный… У меня логика программиста по отношению к стирке: стирает стиральная машина, я не машина, значит, я не стираю…»
О пьянстве
«…Вчера пришла зарплата. Поспорил с одним азартным парнем на пять гривен, кто из людей нашего окружения станет залетчиком. То, что в ближайшие пару дней здесь будет царство уквашенных горбокоників (Конек-Горбунок – укр.), бесспорно. Только как-то не комильфо ставить на молодежь до 35 – именно молодыми были оба предыдущих залетчика.
Намного интереснее предсказать, кто из опытных попадется: я поставил на кухню, соперник – на банщика. Надо предложить идею этого увлекательнейшего реалити-шоу на ТВ: «День получки» или «Не спались!»…
…Пригнали как-то сюда пару машин, а водители не пошли жить в казармы – спали прямо в кабинах. Прожили так шесть дней, тут зарплата – набухались и пошли ночью по посадке (а тут растяжек и прочих сюрпризов столько, что ни наши, ни чужие не заходят). Заблудились, потеряли друг друга и стали орать, к тому же сорвали какую-то сигналку – сирена орет… Все подразделения в ружье, давай ловить диверсантов. Один куда-то пропал, не нашли (сам утром пришел), другой при задержании шизу поймал: «Пацаны, я свой, сепар, не стреляйте!..»
…Двое «синих» мобов (мобилизованные. – «КП») пошли к сепарам. Командиры отчитывались об их наличии, пока из недоуменных сепарских переговоров («Че за двое штырей тут валяются?») не поняли, что можно пропажу оформлять…»
О командирах
«…Задолбало: приезжает генерал – обстрелы прекращаются моментально. Только уехал – опять как было. С точки зрения бывалых, это наши генералы сдали Дебальцево со всей кучей техники, в том числе отремонтированной за свой счет. Когда стояли в Краматорске, чуть не сшибли его из «Иглы»: генерал регулярно отправлял вертолет в Харьков за сырокопченой колбаской – в АТО не нашел…»
О питании
«…Вопрос на миллион: «Что из перечисленного о луке является правильным?»:
– лук своими стрелками пробивает строительный мешок;
– запах гнилого лука еще сутки следует за тем, кто расковырял слизкую шелуху;
– стрелки лука в носу делают человека крайне сексуальным (я нормальный, это все лук – он захватил мой мозг и требует размножаться!).
Сколько бы я ни стебался над этой столовой, но факты нелицеприятные: нормальных условий хранения овощей нет, выкидывать приходится много. Поначалу я обрадовался такому овощному изобилию (люблю овощи, в салатах и свежими), особенно зелено колосящемуся мешку лука, но после заполнения четвертого ведра гнилью… Картошка и капуста – нормальные, морковка – хуже, лук – 50/50, но вишенкой на торте было перебрать сетку петрушки (50/50) и укропа (90% – гниль).
Вероятно, с овощами скверно обстоят дела во всей зоне АТО: атошники из госпиталя вообще не упоминали об овощах, кроме картошки…»
О боевых и небоевых потерях
«…Нашим кадровикам (кадровые военные. – «КП») поручили отбитые у сепаров два блокпоста на расстоянии 500 м, недалеко от Попасной. Они встали в не очень удачном месте: подсолнечник почти вплотную к дороге, палатки и БРДМ (бронированная разведывательно-дозорная машина. – «КП») поставили прямо на дороге, потому что блоков для перегораживания не было.
Тут идет автоколонна, и непонятно – сепары или свои. Останавливаются в 200 м от поста, рассыпаются и открывают огонь. Наши – в ответ, и так минут 20 стрельба из автоматов. Потом с обеих сторон стали более внимательно осматриваться и по крикам с обеих сторон поняли, что «Донбасс» (украинский добровольческий батальон. – «КП») нарвался на кадровиков. Счет 7:2, у нападавшей стороны – семь раненых, у кадровых – два…
…Здесь на обычный блокпост заехало два «Урала» с правильными знаками идентификации. Внутри куча народу в украинской пиксельке («пиксельная» раскраска камуфляжа. – «КП»), вели себя дружелюбно. Пароли знали. Внезапно открыли огонь – только один парень выжил с тяжелыми ранениями. Больше эти «Уралы» так и не попадались, а в новостях про это ничего не было…
…На блокпосту нашли, как подбодрить: сначала историей про такой же пост в полях, вырезанный после рукопашной (сепары подползли на 20 – 30 м). Выжил один парень, знакомый старшего по блокпосту, – голову разбили прикладом, думали, труп. Потом рассказали историю про заснувшего в карауле – всех вырезали, его оставили. Он сам утром повесился…
…Двое дуэлянтов решили выяснить, чей АК (автомат Калашникова. – «КП») шустрее будет. Медленный – труп, шустрый – в ВСП (войсковая служба правопорядка, аналог военной полиции. – «КП»). Тот сразу всех предупредил, что ему все пофиг, и он повесится. Только все на обед вышли – через две минуты уже висит на каком-то куске проволоки…
…Заходит моб с тремя лимонками в большую палатку, говорит: «У вас пять секунд покинуть помещение», – рвет кольца и раскидывает гранаты по углам палатки. Выскочили все, подрывника – в ВСП…
…Настучали на блудливую жену, муж – герой, боевой офицер – звонит ей, а та признается во всем. Очередь в грудь – минус один… Девушки, лучше врите…»
Кто есть кто в АТО
Дмитрий Якорнов в своей книге систематизировал участников боевых действий
«Срочники делятся на рослых молодцев а-ля «Слава нации» и гномов. Что с этими детьми делать, лично мне непонятно – по-моему, армии они не нужны.
Контрактники делятся на тощих улыбчивых грифов 20 – 22 года, вполне боеспособных; 23 – 28, но зеленоватых; повидавших все в армии крутых юзеров – 28 – 35.
Мобы (мобилизованные) делятся на:
– детей, 21 – 25 («послесрочники», вполне боеспособны и амбициозны), – 3%;
– пацанов, 25 – 30 (есть даже очень продвинутые, азарт от оружия), – 10%;
– парней, 30 – 35 (еще круче, но уже без азарта), – 15%;
– мужиков, 35 – 45 (костяк мобов, наиболее дееспособная, активная и сознающая себя часть армии), – 50%;
– мужиков, 45 – 50 (много идейных, но много и уставших), – 15%;
– дедов, 50 – 59 (многие «дедушки» в 100 раз круче меня, но называют их все равно дедами), – 7%.
До 35 лет потенциальных запойных мало, зато если набухиваются – часто в дрова, угроза и себе, и другим.
В 35 – 45 потенциальных запойных уже около 10 – 15%, но эти лучше себя контролируют: бухают несколько дней после зарплаты или когда риск наказания невелик. Если Путин начнет наступление в зарплатные дни, воевать будет некому.
В 45 – 50 потенциальных запойных чуть меньше (где-то 10%).
Деды – позитив армии мобов. Очень часто суперколоритные, з вусами й оселедцями (с усами и чубами – укр.), настоящие патриоты, пьют совсем немного, но болеют.
Штабники – big bosses (большие боссы – англ.), чересчур важные и надутые (в том числе физически)».
Вместо послесловия. Непарадный расчет
На Украине сегодня есть две армии.
Одна – парадная, ежегодно марширующая по Крещатику. Здесь вам и современная экипировка, и новинки вооружений, и сошедшая пять минут назад с конвейера техника. Вторая – в засаленном, прокопченном буржуйками камуфляже. Матерящая командование и безмолвно вопрошающая: ну и где все это? Зачем нужен весь этот лоск, если его нельзя применить на войне? «Джавелины» – и те заперли на складах в сотнях километров от зоны АТО.
Одна армия в модной экипировке хвастается успехами на международных учениях – сорвали план маневров, с опережением графика захватив итальянский штаб и позиции американцев. Другая, брошенная своими командирами, – позорно бежит из Дебальцева.
В итоге в виртуальной реальности существует самая сильная армия Европы, а в реальности, по данным украинской военной прокуратуры, каждую неделю в зоне боевых действий – по два-три самоубийства…
Пусть вас не вводит в заблуждение то, что описываемые в дневнике события происходят в 2015 году. В бытовом плане в зоне ООС (операция объединенных сил – так теперь называется АТО) для ее обитателей с автоматами мало что изменилось. Достаточно пройтись по соцсетям участников боевых действий: проблемы с поставками, самодурство больших начальников, военно-полевое разгильдяйство… На фронте по-прежнему больше рассчитывают на помощь волонтеров, чем государства. Именно они снабжают военных и необходимой аппаратурой, и удобной формой, и даже дровами зимой.
Зато «беспримерный» переход двух ржавых суден (кораблями плавмастерскую «Донбасс» и буксир «Корец» назвать язык не поворачивается) из Одессы в Бердянск уже воспринимается как подвиг. О которым восторженно пишет в соцсетях сам президент! И это о состоянии украинской армии на весь мир говорит куда громче, чем дневник Дмитрия Якорнова.