Сентябрьская встреча президентов России и Белоруссии стала показательной для современных белорусско-российских отношений.
Еще задолго до 21 сентября аналитики и эксперты, как из оппозиционного, так и около государственного лагеря в один голос заявляли, что переговоры Александра Лукашенко и Владимира Путина в Сочи станут переломным моментом в двухсторонних отношениях между странами. В ряде случаев и вовсе отмечалось, что российский президент сделает своему белорусскому коллеге «предложение, от которого тот не сможет отказаться», а процесс интеграции пойдет по пути включения Белоруссии в состав России. Все эти и иные прогнозы, как показали дальнейшие события, не нашли своего однозначного подтверждения, однако сочинская встреча, действительно, стала серьезным шагом в направлении перезагрузки белорусско-российских отношений.
Известно, что после предыдущей встречи в августе лидеры двух государств связывались между собой по телефону, после чего пресс-служба Кремля сообщила, что в ходе следующих переговоров «будут обсуждены ключевые вопросы двусторонних отношений», позже добавив в кейс вопросов «перспективы продвижения евразийской интеграции, актуальные международные проблемы». После же окончания нынешней встречи двух лидеров информации о конкретных итогах переговоров не появилось. Указывалось лишь на то, что в Сочи были рассмотрены проблемы политического взаимодействия, украинская тематика, взаимоотношения стран в рамках ЕАЭС, СНГ, ОДКБ и дальнейшего строительства Союзного государства, вопросы развития сельского хозяйства и взаимных претензий по поводу поставок белорусских продуктов в Россию, а также проблемы в нефтегазовой сфере и кредитовании Россией белорусской экономики. То есть, абсолютно предсказуемый тематический портфель.
«Переговоры длились шесть часов, даже больше. И если откровенно, то это были даже не сложные, а тяжелые переговоры. Но результативные», — заявил на следующий день Александр Лукашенко во время своего совещания с правительством, добавив, что диалог прошел «в очень позитивном ключе». Таким образом, из официальных заявлений как белорусской, так и российской стороны понять, что же в действительности произошло на встрече в Сочи 21 сентября, оказалось довольно сложно. Хотя белорусский лидер и заявил, что он достиг договоренности со своим российским коллегой «по всем вопросам, стоящим на повестке дня». Поэтому сегодня большинство аналитиков склонны делать следующие выводы, исходя из ситуации, складывающейся после сочинской встречи.
Во-первых, отмечается, что на настоящий момент реальными подписанными документами по итогам переговоров стали лишь прогнозные балансы по молоку и мясу на 2019 год, по которым в целом сохранились объемы взаимных поставок по основным видам молочной, а также немного увеличены по отдельным видам мясной продукции. Все остальное пока остается лишь в форме договоренностей, озвученных белорусскими и российскими чиновниками. Например, по словам российского посла в Белоруссии Михаила Бабича, на данном этапе только планируется подписать белорусско-российское соглашение в нефтегазовой сфере, по которому цена на газ для республики на 2018−2019 годы останется прежней, и будут согласованы поставки нефтепродуктов (причем с точным их ограничением в обе стороны). Правда, и здесь не ясно, по какому точно пути пойдут дальнейшие переговоры. Так, общаясь после встречи с Путиным с правительством, белорусский лидер признался, что «остаются вопросы, связанные с поставками природного газа и оплаты природного газа со стороны Белоруссии», и появилось два варианта решения газового вопроса: или Россия пересматривает (повышает) тарифы на транзит газа через Белоруссию и прекращает выплаты по «перетаможке», либо продлевает эти выплаты, но сохраняет цену на газ до решения этого вопроса в рамках ЕАЭС. И тот и другой варианты в любом случае ударят по белорусскому бюджету, так как они будут связаны с вопросами поставок в страну нефтепродуктов, от перепродажи которых Белоруссия в прошлые годы неплохо зарабатывала.
Вероятностный характер пока носит и предоставление Белоруссии шестого транша фонда Евразийского банка развития (ЕАБР), о чем заявил после встречи Александр Лукашенко. Согласноо официальному заявлению ЕАБР, который управляет средствами Евразийского фонда стабилизации и развития (ЕФСР), банк «не располагает данными о дате заседания Совета фонда, где может быть рассмотрен вопрос о предоставлении Белоруссии шестого транша на $ 200 млн». Проектная же группа ЕФСР лишь планирует провести работу в Минске 2−5 октября, а решение о предоставлении очередного транша может быть проведено «в заочной форме», но когда — все еще не известно. Таким образом, до конца не был решен ни этот вопрос, ни вопрос о предоставлении Белоруссии межгосударственного кредита на $ 1 млрд, о котором говорилось сторонами ранее. Более того, как оказалось, не решен и уже, казалось бы, улаженный несколько лет назад вопрос финансирования строительства первой белорусской атомной станции в Островце. По словам Александра Лукашенко, в Сочи он обсуждал продление срока возврата кредита на строительство БелАЭС и снижения процентной ставки, в том числе и потому, что сроки введения станции в строй были сорваны российской стороной. При этом позднее представители «Росатома» заявили, что стройка ведется в полном соответствии с графиками. Подобная несогласованность заявлений может свидетельствовать, в том числе, и о том, что в Минске осознают всю сложность ситуации, в которой может оказаться республика после ввода в строй АЭС, а потому ищут различные способы, чтобы избежать негативных для себя последствий, вплоть до затягивания окончания строительства. Напомним, первоначально заявлялось, что первый блок станции будет введен в строй в 2017 году, а второй — в 2018 году. Позже — в ноябре 2018 и в июле 2020 года соответственно, после чего сроки были сдвинуты еще на год, а теперь срываются и они.
Во-вторых, признается, что на встрече, помимо вопросов экономики, был поднят и вопрос политических отношений между двумя странами, в том числе, и на международной арене. Об этом заявил и сам Лукашенко, отметив, что разговаривал в Сочи с Путиным по Украине. После этого, белорусский лидер 24 сентября собрал силовиков и заявил о необходимости значительно усилить контроль на белорусско-украинской границе, так как из Украины на территорию республики поступает оружие. Это может означать, что в Кремле попросили белорусских коллег присмотреться к российско-украинским отношениям и сделать из этого определенные выводы, так как оба государства должны следовать в едином внешнеполитическом русле, что сегодня для Москвы крайне необходимо. И, по всей видимости, согласие на это со стороны белорусского лидера было получено. Не случайно после Сочи представитель российского МИДа Мария Захарова заявила, что в отношении белорусских партнеров уместнее употреблять слово «братья», нежели «коллеги» или «друзья». По мнению ряда оппозиционных экспертов, подобные заявления, которые крайне редко звучат со стороны внешнеполитического ведомства РФ, свидетельствуют о том, что Лукашенко согласился уменьшить контакты с Украиной и разместить на территории Белоруссии российскую военную базу.
В подтверждение этому приводятся последующие высказывания белорусского МИДа и самого президента. Так, 27 сентября на брифинге в Минске пресс-секретарь МИД Белоруссии Анатолий Глаз заявил, что республика следит за ситуацией в связи с намерением Польши разместить на своей территории военную базу США, и в зависимости от ее развития будет вынуждена «определенным образом адаптировать свои подходы в соответствующих областях». На следующий день президент Белоруссии на саммите в Душанбе отметил, что «вопрос безопасности — это, можно сказать, центральный вопрос сегодняшнего саммита». «Учитывая еще и те опасности и вызовы, которые таят в себе действия западных государств и НАТО у наших границ, у границ Союзного государства… Кстати, мы в таком конфиденциальном порядке с Владимиром Владимировичем обсуждали эту проблему. Я не буду конкретизировать, но лично мы общались именно по этому вопросу», — заявил Лукашенко. Однако на сегодняшний день прямых указаний на то, что в сфере военно-политического сотрудничества между двумя странами могут произойти серьезные изменения, нет. Пока можно говорить лишь о том, что были достигнуты определенные договоренности о согласовании общей внешнеполитической концепции, но не более того.
В-третьих, эксперты полагают, что белорусская сторона, по всей видимости, согласилась с предложением России перевести решение всех двухсторонних вопросов на уровень правительств. При этом отмечается, что в таком случае у Москвы появятся дополнительные инструменты для того, чтобы в случае необходимости оперировать в сотрудничестве с Белоруссией подписанными главами правительств документами, а не эфемерными заявлениями руководства республики. Более того, вполне вероятен и тот факт, что в Кремле и вовсе решили переподписать практически все основополагающие договоры с Минском, включив их в единый межправительственный пакет, чтобы за него было ответственно правительство, а не отдельные министры, которые в Белоруссии могут быть сняты в любой момент. В то же время, подписание подобного пакетного соглашения, в котором нефтегазовые и продовольственные вопросы будут увязаны с вопросами безопасности, могло быть поставлено в качестве одного из условий уступок Белоруссии со стороны России. И, по всей видимости, согласие на это со стороны белорусского лидера было получено.
Таким образом, можно констатировать, что в Сочи Путин и Лукашенко действительно пришли к каким-то основополагающим договоренностям в сфере нефтегазового, финансового и внешнеполитического сотрудничества. Однако конкретизация данных соглашений была передана ими на уровень правительств, которые теперь и будут отвечать за все, что будет происходить в белорусско-российских отношениях на основе новых пакетов документов. При этом видится необоснованным заявления некоторых оппозиционных политиков и аналитиков о том, что в Сочи обсуждался вопрос о будущих президентских выборах в Белоруссии. В настоящее время данный вопрос для Кремля не является актуальным, а реальных претендентов на пост руководителя республики, кроме Александра Лукашенко, по-прежнему нет.
Исходя из отсутствия реальных процессов, связанных с подписанием каких-либо межгосударственных договоров, о готовности которых ранее заявляли в Минске, следует, что их подготовка ведется в настоящий момент по всем направления, а некий межправительственный пакет соглашений может быть представлен общественности на предстоящей встрече президентов на форуме регионов в Могилеве. Вне зависимости от того, произойдет это в октябре или нет, подписание базовых документов двухстороннего сотрудничества должно будет состояться до конца нынешнего года. После чего можно будет ожидать начало нового диалога между двумя странами, основанного на четком выполнении взятых сторонами на себя обязательств. Возможно, что в последующем любые отклонения от подписанных соглашений со стороны белорусских властей будут использоваться Кремлем в качестве инструмента давления на руководство республики, особенно на фоне надвигающихся в стране президентских выборов. Однако сегодня говорить о том, какие условия Москва может поставить Минску в ближайшей перспективе, преждевременно. Этот вопрос станет актуальным лишь после окончания идущей сегодня перезагрузки белорусско-российских отношений.