На фоне заявления о том, что наши ракеты могут напугать только рыбаков, уместно вспомнить о более раннем анализе так называемого интеллектуального центра ЦРУ
В конце декабря прошлого — 2017 — года небезызвестный в России интеллектуальный центр ЦРУ (или, как такие структуры называют еще на Западе, think tank, то есть «банка с мозгами») разродился очередным стратегическим анализом под красочным и очень страшным названием: «Российский путь войны».
Авторы исследования, которое, впрочем, стало тогда, полгода назад, темой нескольких статей в российской профессиональной прессе, отметили десять основных признаков или характеристик, присущих современным вооруженным силам нашего Отечества.
Изложены эти «родовые черты» нашей армии таким суконным языком, что позволю себе их краткий пересказ, чтобы не утомить читателя.
Прежде всего, считают почтенные С. Бостон и Д. Мэссикот, российская армия любит использовать тактику «огневого вала», применяя артиллерию и ракетные удары в целях подавления вероятного противника. Именно по этой причине российская войсковая единица гораздо лучше оснащена убойной техникой, чем аналогичная структура войск НАТО.
Так, российская бригада обладает большим числом артиллерийских самоходок, чем западные армии. Также обстоит дело и с системами залпового огня и т. д.
А еще россияне умеют наносить внезапный и страшный удар (используется французский термин coup de force), который тщательно и долго планируется в глубокой тайне. Не чужды коварным русским и использование полковой разведки, а также — хорошей системы ПВО, чтобы обезопасить собственных артиллеристов и ракетчиков.
Наконец, российская армия научилась справляться даже с террористами, при столкновении с которыми может применяться нелинейная тактика, причем — вот сюрприз! — ставка делается на спецподразделения.
Любопытно, что весь этот блистательный опус увенчан очень интересным заключением о том, что хотя российская армия и растет прямиком из армии советского образца, тем не менее она-де больше не в состоянии выдержать прямую конфронтацию с силами, равными ей по численности и оснащению или, как минимум, недалекими от нее.
Что ж, выводы весьма любопытны, но, как это нередко случается у западных аналитиков, насквозь банальны и идеологизированы.
Во-первых, не совсем ясно, с армией какого года эпохи Советского Союза взялись американские господа сравнивать российские вооруженные силы — с эпохой позднего брежневского застоя или, может быть, с послевоенной сталинской победоносной?
Еще более загадочен вывод о том, что россияне не способны на прямое столкновение с равной по силе армией?! Напрашивается вполне закономерный вопрос: а судьи кто?
Американская армия славна тем, что даже в колониальной (по своей сути) Афганской войне за нее воюют частные военные компании. Впрочем, последнее широкомасштабное (по меркам американской армии) столкновение во Вьетнаме закончилось для звездно-полосатых весьма печально — вплоть до позорной эвакуации последних частей с крыш зданий.
Если отбросить неуместный юмор, то можно смело заключить, что в современном мире, из всех развитых стран, только российская армия имеет реальный боевой опыт широкомасштабного столкновения с частями противника.
Речь идет об Афганской войне (советские офицерские кадры тех времен — еще в строю или передают свой опыт в стенах военных академий новым поколениям), двух чеченских кампаниях, о столкновении в Цхинвале в августе 2008-го и, наконец, о войне в Сирии.
Здесь намеренно не учтен опыт малых войн эпохи распада СССР, в которых принимали участие если не регулярные части российской армии, то, по крайней мере, очень многие физические лица, в дальнейшем служившие в славных рядах наших вооруженных сил.
В то же время ничем подобным — кроме бесславного участия в колониальных операциях в Северной и Центральной Африке — натовские силы похвастать не могут.
Из этого можно сделать встречный вывод, что вряд ли российскую армию — кстати, во многом, в отличие от армии советской, состоящую из сверхсрочников-контрактников, — сильно испугает столкновение с западноевропейскими и американскими вооруженными силами.
И уж совсем парадоксально и пустозвонно звучат выводы хваленой RAND Corpоration на фоне эпохальных международных российско-монголо-китайских маневров «Восток-2018», в которых приняли участие более 300 тысяч российских военнослужащих и сотни единиц боевой техники на тысячекилометровых пространствах Забайкалья и Приморья.
Сопоставимые советские маневры, проводившиеся за 37 лет до этого на западном направлении, едва ли мобилизовали треть от этого количества личного состава. Если подобные военные игры не свидетельствуют о готовности к большому конфликту, то какие другие доказательства еще нужны?
К сожалению для американских налогоплательщиков, господа аналитики в очередной раз даром потратили деньги американского бюджета, из которого им выплачиваются зарплаты.
Помнится, что лет двадцать пять назад они любили вещать с кафедр западных военных школ и академий о том, что российский флот — в частности, Черноморский — давно сгнил на корню, так как, мол, не дано одной стране иметь сразу и великую армию, и великий флот! Россия/СССР вот попыталась, но-де надорвалась.
Интересно, живы ли еще те убеленные благородными сединами офицеры, которые несли столь откровенную галиматью? Некоторые, правда, подобные генералу Галлуа или полковникам Дюфуру и Дабзису, пытались возражать очевидной для профессионалов чуши. Что ж, не прошло и четверти века, как в который раз жизнь расставила все по правильным местам.
Ну а нам остается лишь процитировать бывшего главу Rand Corp. Константина Мельника, который заявил автору этой статьи буквально следующее: «Франция ненавидит Россию, но это понятно, потому что Россия разгромила их любимого Наполеона. …Ситуацию трудно для России во Франции переломить. Не говорю уже об Америке, которая также ненавидит Россию. Единственная страна, которая ведет себя прилично, — это все-таки Германия. А другие…» Dixi.