Турция освободила из тюрьмы американского пастора Эндрю Брансона. Эрдоган решил, что экономика важнее «игры мускулов» с США
Скандал, связанный с арестом в Турции американского пастора Эндрю Брансона подошел к своему логическому завершению. Суд города Алиага освободил за «хорошее поведение» приговоренного к трем годам заключения человека, которого лично президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган обвинял в сговоре с главными своими врагами: Рабочей партией Курдистана (РПК), борющейся за отделение восточных вилайетов от Турции, и проповедником Фетхуллахом Гюленом – зачинщиком государственного переворота 2016 года. Священнослужитель в полдень субботы приземлится на военной базе Эндрюс в штате Мэриленд.
Что стоит за столь сенсационным решением Анкары, и каковы его последствия?
Имиджевое поражение Эрдогана
С точки зрения самоуверенного Эрдогана, который осмелился бросить вызов Западу, оскорблял канцлера ФРГ Ангелу Меркель и грозил выйти из НАТО, решение по Брансону – откровенная уступка перед Штатами. Еще недавно, когда турецкого президента спрашивали, готов ли он обменять пастора на скрывающегося в Пенсильвании Гюлена, он отвечал категорическим отказом. Мол, турецкая судебная система – не предмет торга, и Гюлена нужно выдать без предварительных условий. Но все кончилось тем, что турецкого проповедника не экстрадировали, а Брансон вышел на свободу. Это, безусловно, имиджевое поражение Эрдогана.
Абсолютным победителем вышел Дональд Трамп, который сначала угрожал наказать Анкару, если она не выпустит протестантского «мученика», а затем ввел санкции против главы минюста и минфина Турции. Перед промежуточными выборами, до которых осталось меньше месяца, Трамп поднимает авторитет перед религиозными, да и нерелигиозными американскими избирателями. Для полного счастья осталось еще заставить саудовского короля Салмана под угрозой ввода санкций за убийство журналиста «Вашингтон Пост» снизить цены на нефть.
Победа находящемуся на грани импичмента Трампу нужна была больше, чем Эрдогану, который уже победил на своих парламентских и президентских выборах 24 июня.
Экономика превыше всего
Если отбросить султанские замашки Эрдогана и ковбойские манеры Трампа, то освобождение Брансона – прагматичный шаг, отражающий суровые реалии турецкой экономики. Санкции США и двукратное увеличение Вашингтоном пошлин на импорт турецкой стали и алюминия обвалили фондовый рынок Турции, а местная валюта – лира – просела на 40% с начала года. За последние 15 лет был зарегистрирован крупнейший рост цен, за год инфляция выросла на 25% (!). Центробанк Турции пошел на беспрецедентное повышение ключевой ставки, с 17,75 до 24%.
Эрдоган пытался консолидировать общество, разыгрывая из Турции «осажденную крепость», и на каждом шагу винил США в «экономическом убийстве» своей страны. Его сторонники демонстративно сжигали доллары и разбивали кувалдой айфоны. В августе Анкара «дала сдачу», в разы подняла пошлины на американский рис, табак, косметику и электронику, но это для импортозависимой экономики Турции – это все равно что «выстрел себе в ногу».
В сентябре Эрдоган отправился в Берлин просить денег, но недовольная арестом своих журналистов Меркель не спешит давать Анкаре кредиты. Ни политические успехи в Сирии, ни разговоры о переходе на национальные валюты в торговле с Россией не могли привести к быстрым результатам. Экономика Турции погрузилась в такой мрак, что по оценкам немецких экономистов, даже с иностранными кредитами и «бюджетной дисциплиной» в следующие годы процент роста ВВП не стал бы положительным.
Если поставить на одну чашу весов стабильность турецкой экономики, а на другую – «игру в царя горы» из-за какого-то там симпатизанта РПК и Гюлена (таких найдутся сотни), то первое, безусловно, перевесит. Финансовый кризис подорвет позиции Партии справедливости и развития и самого президента больше, чем легкая «пощечина» от Трампа. Опыт восстановления отношений с Россией и извинения за сбитый Су-24 уже один раз доказал, что экономический прагматизм Эрдогана куда выше, чем его султанские замашки.
Как примирение Анкары и Вашингтона скажется на Москве?
Попытки турецкого правительства возобновить диалог с США и ЕС подтвердили, насколько сильно Турция зависит от стран НАТО. В торговле – от Европы (второй партнер Турции), в финансах – от США (доллара). Понятно, что России выгоден любой кризис в турецко-евроатлантическом формате, который ослабляет и НАТО, и Европейский союз, и делает Анкару более сговорчивой в Сирии. Именно этот кризис и толкнул Турцию на заключение контрактов по С-400, активизировал ее усилия по строительству «Турецкого потока», и на сотрудничество с Россией по Сирии.
Поразительно, но освобождение Брансона почти совпало с «дедлайном» (15 октября), к которому из согласованной Путиным и Эрдоганом «демилитаризованной зоны» в сирийской провинции Идлиб нужно вывести всех боевиков и тяжелую технику. На днях минобороны России показало видео, где ИГИЛ перехватила два баллона с хлором у финансируемых Западом «Белых касок» в Идлибе. 12 октября постпред России при ОЗХО Александр Шульгин предупредил, что у Москвы есть данные о подготовке боевиками химической провокации в этой сирийской провинции. Соглашение Эрдогана и Путина о перемирии в Идлибе никак не устраивает США, которые хотят а) разорвать альянс Анкары, Тегерана и Москвы по Сирии и б) помешать восстановлению контроля Башаром Асадом над последним оплотом оппозиции – Идлибом.
В настоящий момент договорённости Турции и России по Идлибу выполняются. Тяжелая техника покидает «демилитаризованную зону». Однако, помирившись с Трампом, Эрдоган усиливает свои позиции на сирийском треке. Понятно, что следующим логическим шагом после очистки 20-километровой зоны от террористов и оружия будет восстановление правительственного управления в Идлибе, о чем уже говорил глава российского МИД Сергей Лавров. На этом-то этапе турецко-российский «союз» и пройдет настоящую проверку на прочность. И именно тогда Анкаре не помешает поддержка мощного партнера по НАТО – Вашингтона, чтобы сдержать давление Дамаска, Москвы и Тегерана.
Подарив Брансону свободу, Эрдоган частично поступился имиджем, но зато вселил надежду на выход Турции из экономического кризиса. На внешнем контуре он подготовил почву, чтобы заручиться поддержкой США на случай, если по какой-то причине забуксует договоренность с Россией по Идлибу.