Международное финансовое агентство Fitch выпустило очередной рейтинг, в котором приводится целый ряд довольно занятных оценок. В первую очередь касающихся украинского газового монополиста, компании “Нафтогаз”. Не спешите морщиться и ворчать о том, что сколько можно про Украину. Уверяем вас, все написанное ниже напрямую относится к России.
Начнем непосредственно с отчета Fitch. Согласно его тексту, для еврооблигаций “Нафтогаза” устанавливается рейтинг “B-“. Это ставит ценные бумаги украинского государственного монополиста в разряд “высокоспекулятивных” с высокой степенью риска вложений. Всем, кто их купит, не гарантируется ни сохранение их цены, ни полный возврат денег. Ниже “В-” только категория “Caa”, известная как преддефолтная. Но главное в докладе не облигации, а то, что сферический западный финансовый мир устами Fitch напрямую говорит: он не верит в то, что “Нафтогаз” сможет выиграть в международном арбитраже тяжбу с “Газпромом” стоимостью 2,56 миллиарда долларов. Естественно, что все эти рейтинговые учреждения объективными могут считаться только с километровой натяжкой и все их оценки ситуативны и ангажированы, но здесь есть одно большущее но. Начиная с 2014 года, когда на Украине наступила всеобъемлющая перемога, все международные (читай западные) агентства буквально пару раз, да и то крайне осторожно, оценивали общую и частную финансовую состоятельность нашей соседки и ее институтов как негативную. В остальное время усилием воли излучался оптимизм — даже тогда, когда он шел вразрез с законами логики и рынка.
Сделаем маленькое отступление. Во Всемирной паутине существует множество совершенно реальных людей, которые под любой новостью про “Газпром” или “Роснефть” начинают упражняться в восьмибитном остроумии, бесконечно пережевывая шаблоны про олигархов, пролетариат, пенсии и яхты. На практике же государственная компания “Газпром” — один из крупнейших доноров российского бюджета. Только за 2017 год отчисления всех субъектов ПАО “Газпром” в бюджет составили один триллион 26 миллиардов рублей, из которых 846,5 миллиарда пошло в федеральный, а 176,6 миллиарда в бюджеты субъектов России. При этом налоговая нагрузка на все компании добывающего сектора последовательно растет, достаточно упомянуть, что суммарные отчисления нефтегазодобывающих компаний в государственную кубышку стабильно приближаются к 35 процентам от ее общего объема. Если совсем чуть-чуть потрудиться и поискать, то можно легко узнать, что такая ситуация характерна не только для России. Например, компания ExxonMobile регулярно становится главным донором бюджета США, а Pemex — Мексики. Помимо денег, гиганты российского рынка — это сотни тысяч реальных рабочих мест, от геологов и буровиков до операторов автозаправок и бухгалтеров в региональных офисах. Только на строительстве одного Амурского ГПЗ задействовано около пятнадцати тысяч человек, а после его ввода в эксплуатацию там будет постоянно работать три тысячи местных жителей и вахтовиков. Именно на таких людей и ложится груз пенсионных отчислений.
Конец отступления. Почему новости про “Нафтогаз” должны интересовать нас? Очень просто — Россия в лице “Газпрома” заинтересована в надежном, долгосрочном и успешном сотрудничестве с Европой, и заинтересованность эта равнообоюдная. Материально-денежные отношения ЕС и России позволяют первому получать жизненно необходимые энергетические ресурсы, а второй — денежные вливания, на которые строятся пресловутые дороги и детские сады, а также выполняются социальные программы. Никаких критических разногласий у Европы и России в вопросах поставок и оплаты энергоресурсов нет. Последний “скандал” вышел в августе 2009 года, когда мы отказались ратифицировать Европейскую энергетическую хартию, ставящую нас в положение аборигенов, у которых благородные господа за бусы покупают Манхэттен. С тех пор потребности промышленности ЕС в газе только растут, а все без исключения проблемы случаются там, где присутствует Украина. И “там” все это прекрасно понимают. Политики делают напыщенные и пафосные заявления, СМИ их тиражируют, а обыватель свято уверен, что российский газ, нефть и уголь совершенно никому не нужны. Однако если смотреть не на слова, а на дела, то наши иностранные партнеры начиная с 2014 года под густым покровом антироссийской пропаганды стахановскими темпами строят “Турецкий” и “Северный поток — 2”. Представители Украины и “Нафтогаза” мечут громы и молнии, требуя то запрета прокладки труб, то миллиардных компенсаций. Их безвизовые друзья сочувственно кивают головами и с удвоенной силой гонят трубоукладчики к Грайфсвальду и Кыйыкёй. А теперь, собственно, главное.
Многочисленные судебные разбирательства “Нафтогаза” и “Газпрома” тянутся уже не первый год, причем инициатором всегда выступают украинцы. Сопровождается это валом громогласных заявлений и подсчетом сумм, которыми уже совсем-совсем скоро удастся пополнить наглухо дефицитный украинский бюджет. Европейский арбитраж всячески уклоняется от принятия решений, затягивает их рассмотрение или выносит компромиссные вердикты формата “ни вашим, ни нашим”. Кстати, многие не понимают, почему в ответ на информационный поток со стороны “Нафтогаза” отечественные Новак и Миллер отделываются спокойными и сухими комментариями. Есть мнение, что коллективная Европа и Россия изначально понимали, что сотрудничество будет продолжать и расширяться. Поэтому европейские игроки в угоду требованиям политической конъюнктуры выполнили ритуальные пляски с бубнами и вернулись за стол переговоров. Украина ведь не просто покупает по виртуальному реверсу российский газ: параллельно в рамках борьбы с “гибридной агрессией Москвы” резко упал транзит по МПГ “Уренгой — Ужгород” и “Союз”. Небратья отказались платить по цене, которую требует “Газпром”, а последний не собирается никого содержать. В итоге больше всех пострадала Европа: она не получает газ, а рост промышленности и теплые батареи в домах под угрозой. Любые попытки давить на русских провалились — на всех переговорах они монотонно повторяли, что Россия неукоснительно придерживается своих контрактных обязательств и если наши партнеры о чем-то переживают, то им нужно самостоятельно решать проблему украинского транзита. Более того, ЕС фактически был выдвинут завуалированный ультиматум — продолжение транзита по УГТС возможно только при наличии надежных (читай европейских) заказчиков, которые своими заказами сделают прокачку газа финансово обоснованной. Если совсем просто, то Европе было предложено найти замену выпавшей из схемы Украине. Партнеры поморщились и… предложили “Газпрому” новые контракты на сумму около пятидесяти миллиардов долларов. Фактически вторая сторона признала полную несостоятельность и недоговороспособность Украины в вопросе обеспечения транзита и европейской энергетической безопасности. Рейтинг Fitch не случаен, мы наблюдаем формирование информационной “подушки” под устранение Украины и “Нафтогаза” как транзитера и посредника.
Сегодняшний разговор будет неполным, если мы не вспомним одно распространенное и массовое заблуждение, будто Россия и ЕС могут обойтись без УГТС и ее время прошло. Это в корне неверно. Нужно постоянно держать в памяти факт, что потребление природного газа Европейским союзом растет в среднем на тридцать миллиардов кубометров в год. Мощность украинской ГТС на участке европейской границы — 142,5 миллиарда кубометров, а обоих “Северных потоков” 110 миллиардов плюс еще 33 миллиарда “Турецкого потока”, из которых половину Турция будет оставлять для внутренних нужд. Здесь важно понимать, что новые газопроводы выйдут на проектную мощность только через три-пять лет и у них есть технический недостаток — они не обеспечены газохранилищами. А на Украине они есть, объемы ее ПХГ около 33 миллиардов кубометров, которые можно использовать хоть завтра. Вооружимся этими цифрами, калькулятором и посчитаем. Получается, что надежно качающая газ УГТС способна самостоятельно закрыть в сумме более 30 процентов общевропейской потребности газа. Риторический вопрос — позволит ли глобальный бизнес кому-нибудь перерезать эту жизненно важную артерию?
Что касается износа украинской ГТС: независимый аудит показал, что изношенность трубопроводной, компрессорной и газоизмерительной инфраструктуры доходит до 85 процентов, а стоимость модернизации лежит в пределах пятнадцати миллиардов евро. Эта сумма неподъемна конкретно для Украины, но для Европейского союза — более чем. Столько в виде дотаций ежегодно получает Польша. Учитывая феерические успехи наших юго-западных соседей на ниве финансовых и прочих реформ, последние миссии МВФ чуть не главным условием выделения очередного транша называют повышение цен на газ для потребителей. А потом еще и еще раз. Думается, что подобные условия будут выдвигаться до тех пор, пока цена за пресловутое голубое топливо для жителя условного Житомира не сравняется с ценой для жителя не менее условного Ганновера. Это позволит рассчитывать все тарифы и сборы по единой схеме, не утруждаясь местными особенностями.
Кстати, Украину в лице “Нафтогаза” совершенно не обязательно принудят к продаже всей системы: в современном мире существует множество хитроумных схем введения внешнего управления, когда под неусыпный и пристальный контроль берутся ключевые (и самые прибыльные) объекты, а все остальное в виде балласта сгружается на плечи местных жителей и их бюджета. Так что тут варианты возможны только на промежуточном этапе, а финал будет совершенно однозначным.
Позволим сделать скромный прогноз: УГТС в той или иной форме перейдет под внешнее управление буквально на протяжении следующего года-полутора. У Евросоюза просто физически нет больше времени на раскачку, учитывая скорость старения и разворовывания инфраструктуры. Если вы думаете, что это невозможно, то позволим себе напомнить, что буквально на днях глава “Нафтогаза” господин Коболев, ничуть не стесняясь, перевел на счета своей матери, проживающей в США, восемь миллионов долларов. Да и генпрокурор Украины Юрий Луценко что-то заторопился в отставку.
Сергей Савчук, РИА