Правы те, кто говорит, что готовность на жесткий ответ в случае брошенного вызова является важнейшим качеством государства, претендующего на значимое место в мировых раскладах. Вот только у такого положения дел есть и обратная сторона.
Во время воскресных событий около Крымского моста – до развязки в лучших традициях голливудских боевиков – общественная дискуссия по данному поводу развивалась очень характерным, прямо-таки стереотипным образом. По сути, это была привычная битва между сторонниками двух основных политических интернет-подходов последних лет – «Путин слил» и ХПП (то бишь Хитрый План Путина).
Привычной дискуссия была потому, что пошел уже, наверное, на десятки счет инцидентов, которые существенная часть общества (а иногда и российское общество целиком) воспринимает как пересечение важных красных линий со стороны тех или иных внешнеполитических сил. Официальную реакцию в подобных ситуациях ждут с напряжением, и большинство людей – с открытой или затаенной надеждой на жесткий ответ (чтобы в дальнейшем неповадно было).
Когда такого ответа не случается (а это бывает в большинстве случаев), в Рунете происходит прорыв инферно в виде бешеного холивара. Сторонники твердой руки вопиют, что оставление брошенного вызова без должного ответа на веки вечные покрывает Россию, Кремль и лично Путина несмываемым позором и повлечет за собой ужасные последствия для страны. Более умеренные во взглядах граждане приводят доводы, что не нужно торопиться с выводами, надо подождать развития событий, поскольку те или иные асимметричные меры могут оказаться даже более эффективными, чем размахивание дубинкой.
Все это оказывается круто замешано на глубокомысленных теориях от одного лагеря, почему нынешний кризис означает окончательный крах Путина и падение России в пропасть, и не менее замысловатых концепциях с другой стороны, объясняющих, почему принятое решение наиболее верное и мудрое.
Все бы это давно закончилось, если бы Кремль проявлял «мягкотелость» в 100 процентах таких случаев. Тогда бы вердикт, что Путин таки слил, был принят всеми.
Но время от времени случаются события вроде воскресных, когда Россия внезапно показывает пресловутую кузькину мать – и переступившим очередную красную линию, и заодно остальному миру.
В результате складывается, по сути, непонятная обществу ситуация, и люди задним числом пытаются объяснить себе и друг другу, почему в одном вопиющем, по их мнению, случае ситуация спускается Кремлем на тормозах, а в другом – следует жесткая реакция с применением силы.
Объяснения, конечно, находятся, но с каждым разом все отчетливее создается ощущение, что это просто притягивание версий за уши, поскольку предыдущие инциденты ничуть не помогают в прогнозе того, какой будет реакция России в следующей кризисной ситуации. Целостной концепции реагирования Москвы на острые вызовы просто не выстраивается.
И именно в этом главная разгадка.
Абсолютно правы те, кто говорит, что способность и готовность на решительный и жесткий ответ в случае брошенного вызова является важнейшим качеством любого государства, претендующего на суверенитет и на значимое место в мировых геополитических раскладах.
Более того, есть определенная сермяга и в том, что стоит давать по рукам всякому, кто пытается испытывать вас на прочность. Количество желающих дергать тигра за усы резко уменьшается, когда неприятные последствия гарантированы.
Вот только у такого положения дел есть и обратная сторона. Если известно, что на вызов вы отвечаете всегда – и симметрично, ваша сила превращается в уязвимость, поскольку вы предсказуемы.
И это можно использовать против вас. Как метко формулирует пословица, сила есть – ума не надо.
Тут, собственно, и таится главный секрет Кремля и в целом российского подхода к бросаемым стране вызовам: отдавать предпочтение асимметричным и непрямолинейным ответам, но время от времени реагировать молниеносно, жестко и очень болезненно для той стороны.
Цель проста: чтобы все знали, что за Россией не заржавеет применить силу, но чтобы никто не был уверен, каким будет ее ответ в каждом конкретном случае.
Три года назад даже самые лояльные Кремлю граждане с трудом подбирали аргументы в пользу позиции Москвы, которая в ответ на сбитый турками российский бомбардировщик и убитого летчика запретила поставки турецких помидоров в Россию. «Ну не воевать же нам с Турцией, ведь именно этого от нас и ждут», – растерянно говорили они. И я в том числе.
Уже спустя год верность выбранной Кремлем в том кризисе тактики стала очевидна практически всем – и дала впечатляющие результаты.
Можно не сомневаться, что в обозримом будущем события дадут многочисленные поводы вновь обвинить Кремль в слабости, мягкотелости и предательстве национальных интересов. Но тогда стоит помнить о том, что произошло 25 ноября вблизи Крымского моста.
Но еще важнее помнить главное.
Выглядеть слабым в политике – очень опасно. Но куда опаснее – быть предсказуемым.
Ирина Алкснис, ВЗГЛЯД