Закончилась состоявшаяся в Москве встреча министров иностранных дел России и Японии. Она проходила на фоне бурного обсуждения будущего спорных островов. Сначала Токио пообещал не обижать проживающих там русских, как бы намекая, что вопрос передачи территории в состав Японии уже вопрос якобы окончательно решенный. На что Москва отреагировала четко и жестко, вызвав в МИД японского посла и в однозначных выражениях объяснив, где север и где берега.
Был момент, когда перспектива российско-японской встречи вообще висела на волоске. Однако, к счастью, она все же состоялась, и судя по отсутствию совместной итоговой пресс-конференции, привела к вполне предсказуемым закономерным результатам. Их хорошо изложил Сергей Лавров в своем выступлении для журналистов.
В переводе с вежливо дипломатического на простой русский речь идет о следующем. Теоретически в вопросе “окончания Второй мировой войны” существуют два принципиально разных подхода: по Сан-Францисскому мирному договору 1951 года и по Московской декларации (так и не ставшей договором) от 1956 года. Разница в следующем.
В Сан-Франциско “итоги войны” юридически фиксировались от лица как бы всех Союзников, но по факту конкретные нормы формировались на основе исключительно американских взглядов на “как правильно”. В частности, туда вообще не был приглашен Китай, а также прямо зафиксирована советская юрисдикция на Южный Сахалин и ряд островов Курильской гряды. Просто говорилось, что ранее определявшие их статус условия Портсмутского договора 1905 года, свою силу утратили.
Таким образом, юридически территории становились как бы вообще ничьи. Со всеми вытекающими перспективами вплоть до формирования внешнего протектората над ними, включая британский или американский. Советский Союз и ряд других стран сан-францисский договор подписывать вполне естественно отказались. Из чего возникла ситуация, когда перед западным миром Токио капитулировало, а с СССР осталось в состоянии войны, на которой просто перестали стрелять.
Поставить окончательную точку в вопросе Москва попыталась в 1956, предложив простую схему: стороны официально признают войну оконченной, Япония соглашается с поражением, государства восстанавливают полноформатные дипломатические отношения. После чего обе страны подписывают полноценный окончательный мирный договор, фиксирующий границы и закрепляющий все итоги. В том числе, в части последствий денонсации Портсмутского договора 1905 года. И только потом, на основе созданного правового и понятийного фундамента стороны приступят к обсуждению всяких разных личных “хотелок”.
Москва отмечала свою принципиальную готовность, в рамках доброй воли и для улучшения добрососедских отношений, обсудить перспективы передачи японцам острова Шикотан и Хабомаи, но прямо привязывала такой шаг с количеством и качеством встречных японских предложений.
Стараниями Вашингтона Япония Московскую декларацию подписала и ратифицировала, а от следующего шага – подписания окончательного договора – отказалась, выдвинув принципиальное требование – сначала верните острова, причем не упомянутые два, а сразу четыре (включая Итуруп и Кунашир), и только потом можно будет начать процедуру согласования и подписания итогового договора.
Вопрос зашел в тупик. Если Шикотан и Хабомаи в основном выглядят чисто вопросом принципа и только камнями в Тихом океане, обменять которые на что-то ценное вполне разумно, то Итуруп и Кунашир являются ключом к вопросу принадлежности всего Охотского моря. В текущей конфигурации по международному морскому праву оно относится к внутренней акватории российского государства, дающей исключительное право ее хозяйственной и прочей эксплуатации. А там… залежи около миллиарда тонн нефти и пяти триллионов тонн природного газа. Одно лишь рыболовство дает там только одного минтая почти миллион тонн в год.
Переход Итурупа с Кунаширом в состав Японии ситуацию изменит кардинально, создав основания к переводу Охотского моря в статус внешнего водоема и перераспределения прав на его акваторию. Так что вопрос носит не просто старый “исторический” характер, за ним стоят большие деньги и не менее далеко идущие перспективы. К тому же сохранение принципиального спора между Москвой и Токио выгодно Вашингтону, так как сам факт его существования прекрасно препятствует экономическому, а там и политическому сближению двух стран. Особенно сегодня фактические возможности по удержанию власти над японской колонией у США сокращаются.
Нынешнее обострение возникло по схеме, схожей на историю договора в Сан-Франциско. Современный мир заметно изменился. Америка пока сильна, но объективно сдувается. Дальний Восток и азиатский регион приобретают новые возможности и значения. Китай нам добрый сосед, но путать его с близким родственником не стоит. К тому же, кроме него, там существуют другие промышленно развитые страны, расширение сотрудничества с которым взаимовыгодно. Для России не только вообще, но и в смысле создания условий для развития собственного Дальнего Востока.
Исходя из чего, Москва и намекнула японцам о возможности “договориться” в рамках Московской декларации. И, судя по всему, руководство Страны Восходящего солнца предложение восприняло всерьез, как действительно идущее на пользу обоим сторонам. Прекрасно понимая угрозу, японцев подставили американцы, подтолкнув одного из заместителей руководителя либерально-демократической партии страны к тому самому заявлению про “все уже практически решено”. Причем в самой негативно-тенденциозной форме: острова Россия передает вперед как условие начала мирных переговоров, и отдает их все четыре, а не только Шикотан и Хабомаи.
Как следует из пресс-подхода Сергея Лаврова, с одной стороны, американцы выиграли, с другой – проиграли. Москва предсказуемо показала зубы и больно пнула не только японского посла, но и все официальное политическое руководство в целом. Обозначив четкую последовательность приоритетов. Сначала официальное закрепление в договоре полного признания итогов Второй мировой войны и только потом любые другие вопросы. И никак иначе. Более того, про Итуруп с Кунаширом – забыть. Совсем. А самое главное – что Японии надо окончательно определиться в вопросах пределов собственных государственных полномочий. Япония является самостоятельным независимым государством (и тогда переговоры с ней вести можно и нужно) или она по сей день остается бесправной американской колонией (и тогда любой разговор с ней лишен практического смысла). А говорить есть о чем, плоть до безвиза.
Понятно, что министру Таро Коно такое сильно не понравилось. Также понятно, что договоренностей достигнуть не удалось. Однако результат показал, что между Японией и перспективами экономического процветания стоят США, а значит, изменение такого положения вещей находится прежде всего в японских интересах. Тогда как Россия в нынешнем состоянии может находиться долго. Да, сотрудничество нам тоже интересно, однако кроме Японии, мы пока можем спокойно развивать сближение с Южной Кореей и другими странами региона.
Ну и самое главное – так отдаст Россия Японии те острова или нет? Логика событий показывает, что Шикотан и Хабомаи мы, в конечном итоге, на что-то все равно обменяем. Вопрос лишь в сроках и объеме ценности полученного. Но именно обменяем, а не просто отдадим. И “менять на признание Крыма”, как предлагают некоторые комментаторы, на взгляд Москвы, означает слишком сильно продешевить.
А вот Итуруп с Кунаширом для России имеют слишком большую стратегическую ценность, чтобы идея их не то что просто отдать, а хотя бы на что бы то ни было обменять, могла рассматриваться даже в теории. Так что их мы не отдадим. Кто бы что по телевизору или в интернете панически не истерил.
Александр Запольскис, ИА REX
Обязательно подписывайтесь на наш канал, чтобы всегда быть в курсе самых интересных новостей News-Front|Яндекс Дзен