«Да когда же появится этот е….й багаж?» – прилетевшие в аэропорт Парижа пассажиры нервничают, смотрят на часы. Их гоняют от одной багажной ленты к другой, полицейские флегматично объясняют – «Всеобщая забастовка, мадам и месье. Грузчики тоже не хотят работать. Надеемся, ваш багаж скоро привезут»
Через час чемоданы всё-таки выгружают, и люди дружно вызывают такси по приложениям в телефоне: автобус до города тоже отменён, водитель бастует. Однако, самый п….ц ждёт на следующий день в метро. Сотрудники у входа мило предупреждают: работают только две «беспилотные» линии – то бишь, поезд водит не человек, а робот. Прочие линии – через пень-колоду, лишь в «часы пик» – рано утром, и с 16.00 до 19.30 вечером.
В центре метро движение регулируется «дружинниками» (или кто они там) – людьми с красными повязками на рукавах. «Месье, остановитесь! Мадам, не напирайте!» – кричат они, сдерживая огромную толпу. На ступеньках и на платформах скопились очереди: «дружинники» делят пассажиров по частям, выпуская на платформу одну порцию народа, а другая ждёт на лестнице, пока придёт следующий поезд, и им тоже дозволят уехать. Интервалы поездов – пятнадцать-двадцать минут, и вагоны забиты так, что самые дикие пробки в Москве покажутся раем: люди просто сплюснуты, как кильки в банке. То и дело в толпе раздаются вскрики – у кого-то вытащили телефон, у кого-то кошелёк «подрезали». Транспортный кошмар – настоящее счастье для опытных групп арабских карманников.
Из-за чего же Париж погрузился в хаос? Непопулярный президент Эмманюэль Макрон объявил о начале пенсионной реформы – предполагается, что будут отменены льготы (включая ранний выход на пенсию), и доплаты для массы профессий – машинистов, контролёров, почтальонов, водителей автобусов. Произойдёт и негласное повышение пенсионного возраста: для получения нормальных выплат в старости французам придётся работать минимум до 64 лет. В результате, на улицы страны вышли протестовать полтора миллиона человек, а движение муниципального транспорта в республике почти скончалось. Авиакомпания «Эйр Франс» отменила четверть всех рейсов, сообщение между городами практически остановилось – намертво встали 80 % скоростных поездов.
На квартире Георгия три дня не работает Интернет – техники примкнули к забастовке. Георгий пытался добраться до офиса фирмы-провайдера, но выяснилось – он тоже закрыт, служащие на демонстрации. Звонок в компанию ничего не даёт – «Месье, мы страдаем так же, как и вы. Может быть, все эти стачки закончатся, и тогда у вас появится связь. Когда? Ну, надеемся, через две недели”. “Да б……й же рот”. “Се ля ви, месье». Георгий идет с компьютером-«ноутбуком» в кафе, и с трудом находит столик: в поисках Интернета сюда сбежался народ со всей округи. Долго сидеть х.й получится – в шесть вечера посетителей просят на выход, хотя заведение работает до девяти. Даже тех, кто только что заказал еду и приступил к её поглощению – им заворачивают «на вынос». «В чём дело?» – страдальчески интересуется Георгий. «Забастовка, – устало сообщает официантка. – Нужно успеть доехать домой, пока метро работает – иначе придётся спать на полу». “Б.я”. “Се ля ви, месье”. Георгий убирает комп в рюкзак. Он чувствует себя настоящим капиталистом, ненавидящим право трудящихся на стачку.
На улице всё та же проблема. Народ берёт автобусы штурмом, ибо ходить они стали редко. Популярные рестораны пусты. «Тоже закроемся сегодня раньше, – печально сообщает Георгию хозяин японского кафе на улице святой Анны. – Видите, посетителей нет: куча парижан просто не приехали ко мне из других районов». “Б.я”. “Банзай, месье”. Теперь добраться на работу и обратно – мрачное приключение в стиле апокалипсиса. Множество хранчюзов списываются онлайн с теми, у кого есть автомобиль, чтобы разделить стоимость поездки в офис, отчаянно разбирают велосипеды в пунктах проката. Uber работает, но цена на такси выросла чудовищно: ведь все стараются схватить свободную машину, а в Париже и раньше это было непросто. Боссы фирм тысячами переводят сотрудников на удалённую работу – люди физически не в состоянии быть вовремя в офисе. Георгий хранчюзов-то как будущий пенсионер понимает – каждый хочет получать на пенсии побольше денег. Но только президенту Макрону все эти неудобства п…й, а страдают обычные люди.
На улицах полно детей – бастуют и школы, две трети учителей не ходят на занятия. Льёт дождь (в декабре в Париже это не редкость), транспорт увяз в пробках, не в силах разъехаться – проблему усугубляет то, что в городе проводились дорожные работы к Рождеству. На авеню Опера полицейский разнимает двух водителей столкнувшихся автомобилей. «Я собиралась в театр – спектакль отменили, – злится Наталья из Санкт-Петербурга, живущая в Париже уже 20 лет. – Ребёнка некуда девать, в школу не ходит…хорошо, хоть начальник проникся проблемой и позволяет работать из дома. А остальным что делать?».
На автобусной остановке мокнут люди, и парень с хипстерской бородкой философски беседует с Георгием на хорошем английском о ситуации: «Я думаю, всё это продлится ещё дней десять…а там, глядишь, и Рождество встретим в домах с отключенным электричеством, и без бензина на заправках». «Вы скептик». «Нет, месье, я просто уже давно живу во Франции. Как мне сказали сегодня, к забастовкам могут присоединиться даже проститутки». «О, ну такого Франция точно не переживёт».
Дождаться автобуса не получается. Георгий сваливает на квартиру под дождём, и видит – как энти парижане, стоя в очередях на оцепленной полицией рождественской ярмарке в Тюильри, покупают в киосках горячее вино. Слышится смех, возгласы «о-ля-ля». Б.я. Пока эти киоски не бастуют, президенту Макрону почти ничего не грозит. Георгий подруливает туда, и тоже берет вино. Чо он, не хранчюз, что ли?
Обязательно подписывайтесь на наши каналы, чтобы всегда быть в курсе самых интересных новостей News-Front|Яндекс Дзен и Телеграм-канал FRONTовые заметки