Гитлер, как явление мировой истории, родился не в австрийской деревне Рансхофен 20 апреля 1889 года, а в парижском Версале 28 июня 1919-го. Страны, объявившие себя тогда победителями, буквально урвали каждая своё
Британская империя расширила свои владения и получила 13 миллионов новых подданных. Франция за счёт немыслимых репараций, на выплату которых не хватило бы всего золота мира, обеспечивала себе безбедное существование на столетие вперёд. Америка стала мировой державой и получила право беспрепятственно вливать свои доллары в истощённую войной экономику Западной Европы.
Россия, вынесшая на себе основную тяжесть Первой мировой войны, была исключена тогда из списка победителей. Получается, из числа экзекуторов Германии тоже. Немцам пришлось пройти через полтора десятилетия невероятных унижений. СССР был единственным, кто протянул руку помощи международному изгою – Веймарской республике. И тем не менее Союз оказался чуть ли не главным врагом ставшему во главе Германского государства канцлеру Адольфу Гитлеру. Достаточно быстро разобравшись со своими обидчиками – в том числе Францией, которую рейх оккупировал и уничижил подписанием капитуляции в том самом Версале, где некогда «немецкие делегаты …дрожащими руками» поставили свои подписи под германским позором, он напал на Польшу – ещё одно «уродливое дитя Версаля».
Дотоле молчавшая, упорно проводя свою политику «умиротворения агрессора» за счёт невозбранно проглатываемых им стран и территорий, Англия здесь почему-то не выдержала и 3 сентября 1939 года объявила Германии войну. Начало её – «Шестинедельная война» (май-июнь 1940 года) окончилось весьма печально для Британии и её союзников французов, бельгийцев и голландцев. «Дюнкерк» стал символом позора для вооруженных сил Соединённого Королевства и иже с ними. Но и Гитлер повторил ошибку Наполеона. Не имея десантного флота, он не высадился на островах. В этом случае Англия, вероятнее всего, повторила бы судьбу Франции и её соседей…
Однако и без того «с сентября по декабрь 1939 года Великобритания потеряла от ударов немецких подводных лодок 114 судов, а в 1940 году – 471 судно, немцы же в 1939 году лишились только 9 подводных лодок. Удары по морским коммуникациям Великобритании привели к потере к лету 1941 года трети тоннажа британского торгового флота и создали серьёзную угрозу экономике страны».
Огромным облегчением для Великобритании стало известие о начале войны Германии против СССР. И двух недель не прошло с начала операции «Барбаросса», как премьер-министр Уинстон Черчилль обратился к Сталину с личным конфиденциальным посланием, как бы протягивая руку помощи, но на самом деле отчаянно рассчитывая как раз на помощь русских, которые одни, как он прекрасно осознавал, были способны оттянуть на себя войска вермахта, реально угрожавшие самому существованию островной империи. «Естественный союзник» Англии – США – пребывал в это время в благодушном рассуждении, что Гитлер-де – «сугубо европейская проблема»: до Пёрл-Харбора, «дня несмываемого позора США», оставалось ещё добрых четыре месяца.
Обещая в своих посланиях Сталину «помощь», Черчилль на заседании парламента уточнил – моральную. Но слово всё же пришлось подкреплять делом. Первый арктический конвой «Дервиш» на шести судах доставил 1 сентября из Ливерпуля в Архангельск 10 тысяч тонн каучука, 1500 тонн форменных ботинок, олово, шерсть и прочее. С ноября на Советский Союз была распространена американская программа «ленд-лиза». Советское правительство было благодарно англо-американцам за эту, пусть и небескорыстную, помощь. Однако главным для СССР было открытие союзниками второго фронта против гитлеровцев, о чём они туманно намекали, причём именно в центральной Европе, а не на её задворках – в Средиземноморье, северной Африке и Бискайском заливе. Этот два года буксовавший вопрос, а также целый комплекс других, насущных – от координации военных действий до послевоенного устройства мира – можно было решить только во время личной встречи, мысль о которой пронизывала всю переписку лидеров трёх стран и с чем все они в конце концов согласились.
Видение того, где могла бы состояться встреча, было у всех разное. Лидеры трёх стран обменялись 32 посланиями, прежде чем окончательно определили сроки и место встречи. Сталин предлагал Архангельск или Астрахань. Рузвельт – Фарбенкс на Аляске, Кипр, Северную Африку. Черчилль – Каир, где была крупная группировка английских войск, или Скапа-Флоу на Оркнейских островах. И всё же последнее слово осталось за советским лидером, указавшим местом проведения конференции Тегеран. Победы Красной армии позволяли ему диктовать свои условия: под Москвой германские войска были отправлены ею в нокдаун, под Сталинградом хребет вермахта был надломлен, под Курском и Белгородом был достигнут коренной перелом в ходе войны. Союзники, глядишь, могли бы и опоздать к Победе… и они это тоже понимали.
На Тегеране, как месте встречи, Сталин настаивал в силу тех причин, что только отсюда могли быть проложены в Москву линии надёжной проводной связи: советский лидер ни на минуту не хотел упускать возможности управления армиями и оборонной промышленностью. Иран был дружественной страной: в самом начале Великой Отечественной сюда были введены, в точном соответствии с двухсторонним договором 1921 года, войска РККА. Советские части соединились с английскими в районе населенного пункта Казвин. В Иране, кстати, к этому времени закрепились и американцы, без всяких договоров силовым путём захватившие порты Бендер-Шахпур и Хорремшехр под предлогом защиты поставок по ленд-лизу. Иран устраивал всех. Сталин и это прекрасно «просчитал».
Для участия во встрече Сталину нужно было преодолеть около 3 тысяч километров: проехать литерным поездом № 501 до Баку, на «Дугласе» С-47 перелететь через горы. Путь Черчилля – из Плимута до Каира на линкоре HMS Renown, потом по воздуху на Lancaster до Тегерана – составлял около 6 тысяч километров. Самая длинная дорога предстояла Рузвельту: до алжирскго порта Оран на линкоре Iowa, затем посуху до Каира и оттуда в Иран – на президентском С-54 Skymaster «Священная корова». Общая протяжённость маршрута вытягивалась в 11 тысяч миль. Но Черчилль и Рузвельт проделают свой путь, был убеждён советский лидер. Ибо по ряду обстоятельств именно они больше нуждались в нём, чем он в них: согласно данным, приведенным Уинстоном Черчиллем, с 1 января 1943 г. по 1 января 1944 года на всех театрах Второй мировой войны сражалось от 19 до 24 дивизий Британской империи и от 15 до 22 дивизий США. СССР в это же время вёл непрерывную войну против основной группировки врага силами от 425 до 489 дивизий. «Мы это сделаем сами», – сказал Сталин после Курска, имея в виду победу над Германией. Его услышали. «Эти слова звучали похоронным звоном, – пишет исследователь, – всем планам объединения Западной Европы, метрополий и так далее». То есть устраивать мир так, как это было сделано в Версале в 1919 году без России, уже не получится.
Сталин действовал точно, наверняка, располагая надёжной информацией о настроениях в стане союзников. В частности, благодаря донесениям легендарной разведчицы Урсулы Кучински (Рут Вернер, оперативный псевдоним Соня) он знал о ходе и результатах совещания Рузвельта и Черчилля в Квебеке (так называемая Первая конференция, кодовое название Quadrant) 17-24 августа 1943 года, где, в частности, было заключено секретное соглашение об англо-американском сотрудничестве в области создания атомной бомбы. Ни о каком «супероружии» маршал Сталин не был проинформирован ни в Тегеране, ни позже, и это тоже о многом говорит.
Картину в стане союзников дополняли донесения резидента военной разведки в Вашингтоне майора Л.А. Сергеева, сообщавшего о том, что «госдепартамент и военное командование не верят в возможность договориться с советским правительством по послевоенным вопросам. Они боятся, что Советский Союз будет основной силой в Европе. Отсюда тенденция не спешить со вторым фронтом, дабы обескровить Советский Союз и диктовать ему свою политику». Информация была принята к сведению.
От резидента советской военной разведки в Нью-Йорке полковника П.П. Мелкишева сообщение в Центр выглядело так: «…Англия и Америка не предпримут широких операций в Европе, пока Германия не будет смертельно ранена русским наступлением. Англия и США всерьёз рассчитывают на то, что фактически не придется по-настоящему воевать с Германией, что немецкий генштаб поймет безнадёжность положения, особенно в связи с успешным наступлением Красной армии и, освободившись от гитлеризма, капитулирует и впустит американские и английские войска для спасения Германии от большевизма. Именно для этой цели готовятся эти армии, а не для войны с гитлеризмом». Сталин запомнил и это.
Руководитель аппарата военного атташе в Лондоне генерал-майор танковых войск И.А. Скляров 9 октября 1943 года сообщал в Москву по сути о том же: «Второй фронт в Западной Европе не открывается по чисто политическим соображениям. Считается, что русские недостаточно ослаблены и всё ещё представляют собой большую силу, которой опасаются как в Англии, так и в Америке… Более всего наши союзники боятся вторжения русских в Германию, так как это может, как здесь считают, вызвать коммунистические революции во всех странах Европы…»
Отсюда становятся понятным, с какими настроениями отправлялись в Тегеран лукавые лидеры Запада, уверовавшие в то, что Сталина им удастся совместно переиграть. Главное же состоит в ином: Сталин о них знал, и был твёрдо уверен, что сила и Правда – на его стороне, и в успехе своей миссии не сомневался. Иначе бы не поехал.
Тихомир Павлов, Одна Родина
Обязательно подписывайтесь на наши каналы, чтобы всегда быть в курсе самых интересных новостей News-Front|Яндекс Дзен и Телеграм-канал FRONTовые заметки