Конфликт России и Саудовской Аравии из-за разного видения будущего нефтяного рынка уже называют полномасштабной углеводородной войной. И остановить ее сейчас смогут, скорее всего, только Соединенные Штаты.
Падение цен на нефть – тема номер два (а если отбросить истерию вокруг коронавируса, то тема номер один) в мировых СМИ. После того, как Москва де-факто вышла из сделки ОПЕК+, а Саудовская Аравия решила резко нарастить добычу (по общепринятой версии, чтобы наказать Россию и заставить ее вернуться к сделке), цена на нефть рухнула почти в два раза.
По состоянию на утро 22 марта она составляет чуть более 27 долларов за баррель – и эксперты предрекают, что это еще не дно. При определенных раскладах стоимость барреля может упасть ниже 20 долларов, а кое-кто из трейдеров уверяет, что она может составить даже 10 долларов. И это не все алармистские прогнозы. В FT посчитали, что если стоимость барреля будет держаться на уровне 25 долларов, то 10% всей нефтедобычи станут нерентабельными.
Генсек ОПЕК Мохаммед Баркиндо предупреждает развивающиеся страны, что из-за падения цен на нефть (вызванного как коронавирусом, так и российско-саудовским ценовым спором) они могут в 2020 году потерять от 50% до 85% номинальных нефтяных доходов. Для государств, бюджет которых тотально зависит от цен на энергоносители (Венесуэла, Ирак) это сродни Апокалипсису.
Произойдет ли он, во многом зависит от действий трех стран: России, Саудовской Аравии и Соединенных Штатов.
Вышли из порочного круга
Формально к резкому падению цен (если исключить фактор коронавируса) привели действия России. Именно Москва отказалась от нового сокращения добычи и вышла из соответствующих переговоров. Однако российские власти просят все-таки разграничивать эти два действия. Москва действительно отказалась от сокращения, исходя из вполне прагматичных причин. Сокращение добычи странами ОПЕК и их партнерами (той же Россией) не позволяло надолго стабилизировать рынок, поскольку американские компании, прежде всего добывающие сланцевую нефть, использовали его для того, чтобы нарастить экспорт своей нефти.
Предложение увеличивалось, цена на нефть падала, страны ОПЕК+ снова собирались для того, чтобы договориться о новом сокращении – и так по кругу. Де-факто получалось, что государства добровольно оставляли рынок американским компаниям и при этом поддерживали комфортный для сланцевиков из США уровень цен на нефть. Россия предложила разорвать этот порочный круг, не сокращать добычу, согласиться на определенное падение цены, от которого были даже свои плюсы – оно сделало бы значительную часть сланцевых месторождений нерентабельными.
В то же время Москва не собиралась рушить сделку, предлагая сохранить текущий уровень добычи до конца 2020 года. Да, это привело бы к проседанию цены – но не такому, как сейчас. Нынешнее же падение стало следствием желания Королевства Саудовская Аравия (КСА) выйти даже из текущих ограничений и нарастить добычу. А значит, оно стало, как верно отметил замминистра иностранных дел России Андрей Белоусов, «исключительно инициативой наших арабских партнеров.
Инициатива партнеров (которые предложили той же Европе поставлять ей нефть по цене даже меньше 20 долларов за баррель) объясняется весьма просто – Саудовская Аравия хочет захватить новые рынки и в то же время принудить Москву вернуться за стол переговоров на саудовских условиях.
Семейное дело
Ряд СМИ и экспертов говорят, что саудовцам это удастся. И, на первый взгляд, они правы. КСА может резко нарастить добычу – почти на 20% от текущей, потому что имеет крайне низкую себестоимость нефти и крайне высокие запасы валюты для того, чтобы пережить период низких цен. Однако на второй взгляд шансы Саудовской Аравии выиграть в «Великой нефтяной войне» невелики.
Да, себестоимость саудовской нефти весьма низкая (порядка девяти долларов за баррель – почти в два раза ниже, чем российская на новых месторождениях), да, золотовалютные резервы у страны почти полмиллиарда – однако это не значит, что КСА может продавать нефть по 15 долларов и проедать резервы. Вице-президент государственной нефтяной компании Saudi Aramco Халид аль-Даббаг может сколько угодно говорить, что они себя «хорошо чувствуют» при цене в 30 долларов за баррель, но нефть – это не личная собственность Мохаммеда бин Салмана, а достояние всей королевской фамилии. Тысяч принцев, многие из которых категорически против такого разбазаривания активов.
А это разбазаривание (учитывая тотальную зависимость КСА от нефти и многочисленные расходы государства как на субсидирование населения, так и на затратные внешнеполитические авантюры) длится уже несколько лет – в отличие от действий Москвы, которая как раз активы копила. «За последние годы Владимир Путин создал резерв нефтедолларов на случай войны. 577 миллиардов долларов – на 60% больше, чем у него было в 2015-м. За тот же самый период саудовские нефтедолларовые запасы сократились на 28% – до 502 миллиардов долларов», – пишет издание Bloomberg. Напомним, что бюджеты стран сопоставимы, однако у Саудовской Аравии уже колоссальный дефицит, к тому же бюджет страны почти на 90% зависит от нефтяных цен (российский – менее чем наполовину).
Кроме того, возможные сверхдешевые поставки демпфируются их политической ненадежностью.
Эта ненадежность была продемонстрирована полгода назад, когда взлетевшие с территории Йемена дроны разнесли крупнейший саудовский нефтяной объект, занимавшийся очисткой нефти, в результате чего на какое-то время объемы экспорта из КСА сократились в два раза. Учитывая, что в мире множество недовольных новой ценовой политикой Эр-Рияда, атака дронов может в любой момент повториться – и не только дронов (йеменские боевики регулярно обстреливают саудовские нефтяные объекты ракетами).
Наконец, Саудовская Аравия банально не обладает нужным уровнем политической субъектности для проведения столь противоречивой самостоятельной политики. Королевство находится в экзистенциальном конфликте с Ираном, имеет свой персональный «Афганистан» в Йемене, испортило отношения с некогда союзником по «заливному блоку» Катаром и региональным лидером – Турцией.
И это не говоря о внутриполитической нестабильности, которая будет усиливаться прямо пропорционально ухудшению здоровья короля Салмана – множество принцев не хочет видеть преемником его сына Мохаммеда. Мохаммед бин Салман (который уже несколько лет де-факто управляет Саудовской Аравией) успел зарекомендовать себя как лузер. Он проиграл войну в Йемене, конфликт с Катаром, войну против Ирана в Сирии – все это стоило королевству больших денег и репутационных издержек, не давая никаких дивидендов. Бессмысленное сжигание нефтедолларовых ресурсов станет большим и основательным гвоздем в крышку политического (а может, и реального – кто знает) гроба саудовского кронпринца.
Штаты в помощь
Понятно, что сам Мохаммед бин Салман сейчас не может официально предложить России мировую – это будет воспринято как очередное поражение наследника. Поэтому вся надежда на то, что мировую предложат американцы.
Да, сейчас Соединенные Штаты угрожают обоим государствам санкциями (Москве – официально, Эр-Рияду – через намеки). В сенате уже попросили министра торговли США Уилбура Росса начать расследование действий России и КСА, которые привели к «самому серьезному падению цен за историю». Однако на деле Вашингтон понимает, что вводить санкции против той же России бессмысленно, контрпродуктивно и даже (учитывая мировую ситуацию с коронавирусом) аморально.
Санкции не приведут к изменению поведения России, а Америка продолжит страдать из-за падения нефтяных котировок.
Трамп может сколько угодно говорить о том, что такое падение «выгодно для потребителей, поскольку снижается цена на бензин», но оно же снижает, даже обрушивает, доходы целой американской нефтяной индустрии – особенно компаний по добыче сланцевой нефти. Именно поэтому американцы уже ведут переговоры с ОПЕК о сделке, которая позволит остановить падение цен на нефть. Сделке, которая позволит не только поддержать сравнительно высокий уровень цен, но и сделать так, что коллективные сокращения добычи больше не будут обслуживать американские интересы.
Вся вышеперечисленная динамика нефтяной войны (даже без надежд на конструктивное поведение США) внушает определенный оптимизм. По словам главы Роснефти Игоря Сечина, «к концу года цена может восстановиться где-то от 50 до 60 долларов».
Геворг Мирзаян, ВЗГЛЯД
Обязательно подписывайтесь на наши каналы, чтобы всегда быть в курсе самых интересных новостей News-Front|Яндекс Дзен и Телеграм-канал FRONTовые заметки