Эксклюзивное интервью с руководителем группы “Помощь раненым бойцам Новороссии” Артуром Закировым
«Брат на брата…» – это не про нас.
Брат за брата! – выбор мой и твой.
Брат за брата – это про Донбасс,
Где летит, как ангел, гумконвой.
Нервы, как взведённые курки.
Рвутся в бой отставка и запас.
И в большом почёте мужики,
Что диван меняют на Донбасс
(Леонид Корнилов)
Собеседником News Front стал житель Северной столицы Артур Закиров – создатель и руководитель группы “Помощь раненым бойцам Новороссии” в социальной сети “Вконтакте” С момента своего создания в феврале 2015 года группа, объединившая неравнодушных к событиям в Донбассе людей со всех уголков России и даже некоторых стран ближнего и дальнего зарубежья, активно помогает военнослужащим ДНР и ЛНР и мирным жителям региона.
В отличие от многих руководителей волонтёрских организаций, Артур Закиров не стремится к пиару. Уговорить его дать интервью оказалось довольно непростым делом. При этом наш герой весьма серьёзно подходит к своему делу и очень строго относится к отчётам об оказанной помощи, каждый из которых носит вовсе не формальный характер, а является небольшим, но крайне важным вкладом Артура и его команды в борьбу против украинского фашизма и за то, чтобы небо над Донбассом снова стало чистым и безоблачным.
– Артур, что лично для Вас стало отправной точкой, побудившей помогать защитникам и мирным жителям Донбасса? И как возникла идея о создании группы помощи раненым бойцам Новороссии?
– На самом деле всё произошло абсолютно не сразу. Конечно же, я внимательно следил за событиями, которые начались в конце 2013 – начале 2014 годов в Киеве. И если сначала это действительно напоминало какое-то народное движение с некоторыми правильными лозунгами, то когда начались столкновения с “Беркутом”, когда на площади этой якобы Незалежности появились баррикады, и всё стало принимать форму путча, причём такого дикого, появилась настороженность. Стало понятно, что там выходят не мирные люди, а подготовленные и организованные боевики. Было поразительно, что всё это происходит буквально рядом с нами, в стране, которую мы привыкли считать своей, братской страной. Потом произошёл путч, они начали принимать закон против русского языка. Но абсолютнейшим шоком и ударом стала Одесса. Я до сих пор не могу спокойно смотреть эти кадры. Для меня, как, наверное, и для тысяч людей это открытая рана. Эта трагедия со всей ясностью показала, с чем мы столкнулись, и что будет большая война.
Кстати, на передовой я встречал немало ребят, для которых 2 мая также стало отправной точкой и пониманием того, что так просто это всё уже не закончится и не сойдёт на нет.
Однако непосредственно на Донбасс я попал только через год. Почему сразу не уехал? Были такие мысли, но, как и у каждого обыкновенного человека имелись какие-то обязательства и заботы. К тому же существовала неуверенность, присущая каждому человеку, который никогда не сталкивался с войной. Всё это продолжалось примерно до декабря 2014 года. Хотя, безусловно, большую часть своего свободного времени я занимался тем, что следил за событиями и искренне переживал, но какого-то активного участия не принимал.
Перелом произошёл в декабре 2014 года. В один определённый момент я понял, что больше так не могу. Ко мне пришло осознание, что если я сейчас не начну что-то делать, то я себя просто-напросто перестану уважать как мужчину и как человека. И я принял для себя решение. Сначала просто собирался пойти воевать. Но на тот момент у меня даже не было аккаунтов в социальных сетях, и я не знал, как искать дорогу на войну. Зарегистрировался “Вконтакте” и начал просматривать группы. Так познакомился с ребятами из одного подразделения, меня там готовы были принять, и я начал собираться в дорогу. А дальше произошло то, что, действительно, можно назвать судьбой. Когда до моего выезда оставалась примерно неделя, из этого подразделения поступает звонок. А это был как раз февраль 2015 года, шла Дебальцевская операция. Меня попросили отыскать в Санкт-Петербурге одного раненого бойца. Тогда я впервые столкнулся с тем, что в Питере есть раненые из Донбасса. Выяснил, в каком госпитале находится этот боец. Его звали Сергеем, он – доброволец из России. У него было пулевое ранение в голову. И когда я пришёл его навестить, меня поразило то, что боец был практически голый. У него не было ни одежды, ни сигарет, ничего. Его когда тяжело ранили, сразу доставили в госпиталь, там срезали всю окровавленную снарягу, завернули в одеяло и примерно в таком виде он и попал в Питер. Я помог ему всем необходимым. Затем приехала его супруга, нужно было её встретить и помочь устроиться. И Сергей, и его жена – люди простые, у супруги деньги быстро закончились. Я ей отдал всё, что у меня на тот момент было. Но скоро и эти деньги закончились. В итоге, мой выезд на Донбасс отложился. А тут появился ещё один боец Артур Охак, которого тяжело ранило под Спартаком. К нему из Донецка в Питер собиралась приехать мама, нужны были деньги на дорогу, да и элементарно на продукты, медикаменты и даже памперсы, потому что и Артур, и Сергей были неходячие.
И тогда у меня появилась мысль создать группу “Вконтакте” “Помощь раненым бойцам Новороссии”, которая объединяла бы людей неравнодушных и желающих помогать. С февраля по апрель 2015 года к группе примкнуло немало людей, при том не только из России. Через группу мы начали собирать пожертвования, отчитываться об их использовании. Навещали раненых, привозили им всё самое необходимое. Тратили на это как собранные пожертвования, так и свои личные деньги.
– Не секрет, что многие люди, даже искренне сочувствующие Донбассу, предпочитают судить о происходящем там, постоянно находясь за “ленточкой”, далеко от всех событий. И лишь немногие решаются на то, чтобы поехать и увидеть всё своими собственными глазами. А когда состоялся непосредственно Ваш первый выезд в Донбасс? И с чем он был связан?
– В конце апреля 2015 года появилась мысль выехать на Донбасс, чтобы поздравить ветеранов с наступающим Днём Победы, а также непосредственно на месте помочь боевым подразделениям. Были собраны списки ветеранов. Через группу кинули клич, на собранные средства закупили продукты и отправились в сторону границы. Там нас встречали знакомые ребята из подразделения “СССР – Брянка” Луганской Народной Республики. С ними проехали через Луганск в Брянку.
– Какие были самые первые впечатления от Донбасса? Что тогда больше всего врезалось в память?
– Была такая настороженность… Очень врезались в память разрушенные жилые дома со следами осколков как свидетельство того, что шли тяжёлые бои. И, конечно, для меня, как для человека, который родился в СССР, вырос на фильмах о войне, это было шокирующе. Потому что мы видели всё это в фильмах. Только там были фашисты, а тут как бы наши соседи. И те же самые следы – разрушенные дома, искорёженные шоссе, воронки, осколки. И рассказы ребят о погибших товарищах, о боях, о том, как себя вела украинская армия.
Если честно, когда я впервые ехал на Донбасс, я думал, что украинская пропаганда настраивает людей против России, а наша пропаганда, соответственно, против Украины. Но первый прифронтовой город, в котором я оказался, был Первомайск. И я был в абсолютнейшем шоке, когда меня ребята днём провели по этому городу. Несмотря на то, что позиции ополченцев были перед Первомайском, но никак не в самом городе, большая часть зданий имела попадания именно с крупнокалиберного оружия – артиллерии, танков, “градов”. То есть, это не осколки или пулевые отметины, а именно провалы и проломы.
Украинские военные тупо били по мирному городу.
Я разговаривал с людьми, у которых погибли родственники. Эти люди были простыми гражданскими жителями, которых сыпавшиеся на Первомайск украинские осколки и пули убивали среди бела дня. Это меня так потрясло, что после самой первой поездки в Первомайск происходящее в Донбассе со стороны Украины я называю не иначе, как геноцидом. Это самый обыкновенный фашизм, если называть вещи своими именами. В тот момент во мне впервые зародилась та абсолютная ненависть к этим фашистам, которая остаётся и сейчас.
Вот таким было моё боевое крещение.
– Как на Вашу первую поездку в Донбасс отреагировали родные и близкие? Что они Вам говорили?
– Конечно, родные и близкие были напуганы. Некоторые не понимали и до сих пор не понимают. И, наверное, два самых распространённых вопроса, которые я всегда слышу, это: “Зачем ты туда ездишь?” и “А сколько тебе за это платят?”. Если коротко отвечать на первый вопрос, то у меня дедушка в годы Великой Отечественной войны был капитаном-артиллеристом. Он погиб под Сталинградом. И я пытаюсь быть достойным памяти своего деда. У него тоже были семья и дети, но он не ушёл, никуда не свернул. И почему я должен его срамить?
Относительно того, сколько платят: люди, хоть в России, хоть в Новороссии очень удивляются, когда узнают, что мы ездим на свои деньги в свободное от работы время, в отпуска. А мы между собой смеёмся: нормальные люди в отпуск ездят на море, а мы – на войну. И как мне тоже не раз говорили, очень сложно найти сейчас людей, которые за свой счёт едут туда, где их могут убить или покалечить. Но, повторюсь, на той стороне – враг. Нет! Мы ненавидим их не потому, что они украинцы. Мы ненавидим их потому, что они – фашисты. Они придерживаются фашистской идеологии, они поклоняются бандерам, шухевичам и прочим прислужникам фашистов, делают из них героев и, подобно своим кумирам, убивают женщин и детей. Во время своего первого выезда на Донбасс я услышал слово “зачистка”, которое часто употребляли и ВСУшники, и фашистские батальоны. То есть, они хотят зачистить Донбасс. Не просто захватить, не просто “освободить” от каких-то мифических российских войск, а именно зачистить его от людей. При том речь идёт не только об ополченцах, которые держали в руках оружие, но и от женщин и детей, которых они называют “сепарами”. Они ведут войну на уничтожение, прицельно бьют по жилым зданиям, по мирным людям, поступая точно так же, как их учителя – гитлеровские фашисты.
– В настоящее время кому и какую помощь в Донбассе в первую очередь оказываете?
– Мы с самого начала старались помогать как мирным людям, так и бойцам на передовой. Это два основных направления нашей деятельности. Воюющим подразделениям мы регулярно передаём медикаменты. В первую очередь, обезболивающие, кровоостанавливающие, перевязку, шприцы, противопростудные лекарства, противоаллергены. То есть, то, что нужно на передовой. Надо понимать, что если даже не идет активных боевых действий, то ведётся постоянная работа – углубление окопов, постройка блиндажей. Кто-то себе спину сорвал, у кого-то зуб заболел. Понимаете, есть подразделения, у которых происходят ротации – 15 дней на передовой, 15 дней дома, а есть подразделения, где ребята месяцами живут на передовой в сырых землянках. Это ладно летом. А осенью? Зимой? Даже элементарно заболевший зуб иногда превращается в огромную проблему. К сожалению, снабжение медикаментами боевых частей оставляет желать лучшего. Поэтому, у нас налажен очень тесный контакт с многими воюющими подразделениями – с командованием, медслужбой и рядовыми бойцами. Я думаю, что большинство воюющих подразделений на Донбассе о нас либо знают, либо слышали. И, если не дай Бог, есть “300-е”, к нам сразу обращаются. Мы стараемся быстро отреагировать, либо из России прислать всё необходимое, либо закупиться на месте. Мы принимаем обращения, смотрим на свои возможности. Если есть какие-то ресурсы из группы, то используем их, а если нет, кидаем клич и устраиваем сбор. Недавно был такой случай. Обратились из боевого подразделения с просьбой помочь командиру в проведении срочной операции. Человек воюет с 2014 года, загубил себе весь опорно-двигательный аппарат. За очень короткий срок мы собрали деньги и передали. Человеку была проведена операция, и сейчас, слава Богу, он идёт на поправку.
Помимо медицины, по возможности помогаем знакомым боевым подразделениям снарягой, либо рациями. В последнее время также озаботились проблемой беспилотников. Сейчас на фронте такая ситуация, что у Украины, к сожалению, серьёзный перевес в беспилотниках. При том, что это не только дроны, которые занимаются сбором разведданных. К сожалению, слово “бомбёжка” сейчас всё чаще и чаще можно услышать, потому что противник использует именно атакующие беспилотники, которые сбрасывают бомбы. Оставлять же без глаз наших бойцов преступно, поэтому мы стараемся по возможности помочь оснастить знакомые воюющие подразделения беспилотниками, которые могли бы наблюдать и корректировать огонь. Это тоже одно из направлений. Повторюсь, помогаем по возможности. Вот сейчас, например, одно подразделение просит батареи для раций. Я думаю, что мы обязательно поможем.
И второе направление – это помощь мирным жителям. Обязательно каждый май мы поздравляем ветеранов Великой Отечественной войны с Днём Победы. В этом году мы закупили тонометры для ветеранов из Горловки, Харцызска и города Ровеньки. К сожалению, коронавирусные ограничения внесли коррективы в нашу поездку, но как только окончательно откроют границу, наша команда обязательно отправится в Донбасс и передаст подарки ветеранам. Каждый август мы везём с собой груз канцелярских принадлежностей для детей погибших ополченцев из знакомых нам подразделений (сейчас, кстати, несмотря ни на что, готовимся к этой поездке). Ситуация в семьях погибших ребят зачастую очень сложная. Как правило, они очень часто были единственными кормильцами. А вы сами в курсе, какая сейчас экономическая ситуация в Новороссии в условиях практически полнейшей блокады. Каждый декабрь, накануне Нового года, мы с Леной Шумаевой выезжаем на Донбасс с грузом подарков в образе Деда Мороза и Снегурочки. Устраиваем детские утренники, разыгрываем спектакли, поздравляем детей военнослужащих, детей погибших ополченцев, детей, получивших ранения и живущих в прифронтовых районах, дарим им сладкие подарки. По возможности отсылаем грузы с одеждой и вещи. Чем можем, тем и помогаем.
– Можете перечислить гражданские, в том числе детские учреждения Донбасса, которым Вы активно помогаете?
– В этом году устраивали новогодние утренники и поздравляли детей погибших бойцов и детей военнослужащих одного из воюющих подразделений в Горловке. Также выезжали в горловский Детский социальный центр, школу №58 посёлка Озеряновка, школу №31 с инклюзивным обучением “Созвездие” и школу-интернат с предоставлением дошкольного образования всё там же в Горловке. Горловка для нас вообще стала почти родным городом. Уже не первый год мы тесно общаемся и с представителями местной власти и с воюющими подразделениями. У Горловки вообще судьба на этой войне такая, что этот город уже шесть лет находится в полуосаде. Это ворота на Донецк и, наверное, самое остриё. Собственно, мы сами рвёмся на остриё, и поэтому, наверное, чаще всего бываем в Горловке.
Также в этом году поздравляли детей из детского приюта “Рябинка” в Енакиево, специальной коррекционной школы-интерната в Зугрэсе и детей бойцов одного из подразделений в Иловайске. Также активно сотрудничаем с Комитетом солдатских матерей в Макеевке, который объединяет вдов и матерей погибших защитников Донбасса, устраиваем праздники для их детей. В ЛНР регулярно помогаем детям бойцов одного из воюющих подразделений, которое базируется в Ровеньках.
– Какие чувства испытываете, когда приходится общаться с людьми, особенно беззащитными детьми и стариками, которые уже шесть лет постоянно живут практически на передовой?
– Очень тяжёлые. Когда общаешься с ветеранами, становится просто до слёз жалко, что люди, которые пережили Великую Отечественную войну, получили на ней ранения, победили гитлеровский нацизм, сейчас на склоне лет вынуждены переживать ещё одну войну, не менее жестокую. Тем более, они потрясены тем, что против них воюют их же соотечественники, с которыми они ещё совсем недавно жили в составе одной страны. И, конечно, многие ветераны этим морально подавлены. Хотя, прошедшие войну, они держатся до конца. Действительно, фронтовики – мужественные люди!
И, наверное, самое тяжёлое и больное – это дети. Потому что очень тяжело видеть страх в глазах детей, страх, когда они видели людей в форме, когда слышали выстрелы.
Тем более, что нам доводилось встречаться с детьми, которые сами получили ранения, и которые потеряли родителей. Вот этот страх, эти настороженные детские глазёнки, эта радость при виде подарков. Просто всё внутри переворачивается… И я до сих пор вспоминаю один из наших утренников. Он проходил в конце декабря 2016 года для детей бойцов одного из подразделений, в том числе детей погибших военнослужащих. Проводили мы его недалеко от линии фронта в полуразрушенном здании. Было очень холодно, горели две лампочки, дети были в курточках. Честное слово, мне это напомнило кадры из фильмов и кинохроники о Великой Отечественной войне, когда детей также пытались порадовать. И в эти моменты ты действительно понимаешь, что делаешь что-то важное, и твоя жизнь приобретает смысл. Потому что, откровенно говоря, за всю свою жизнь я никогда не жил столько много для других. И это большая честь для меня, что мне такое выпало.
– Я знаю, что Вы и другие участники Вашей группы регулярно бывают на передовых позициях, где обычно и передают помощь воюющим подразделениям. А когда Вы первый раз попали на передовую, то какие были ощущения? Что сильнее всего впечатлило непосредственно в боевых условиях?
– Больше всего меня впечатлили две вещи. Первое, это единение ребят и их абсолютное спокойствие. Несмотря на волнение, мне тоже хотелось этому соответствовать. Второе, это то, как я себя почувствовал. А почувствовал я себя на передовой как рыба в воде и понял, что это такое, когда у тебя в руках оружие. Это будоражило кровь, ты знал, что рядом с тобой хорошие надёжные ребята. И самое главное, уже не оставалось никаких иллюзий. Впереди был враг. И это было нормально, по-мужски, и я до сих пор вспоминаю этот день.
Да и, наверное, выезды на передовую всегда оставляют самое сильное впечатление. Не только, когда происходит бой или обстрел, но и когда мы просто общаемся с бойцами. Ведь все разговоры о том, что Украина воюет в Донбассе против российской армии, это полная глупость. Если бы они воевали против российской армии, то война давно бы уже закончилась. И вот когда ты общаешься с защитниками Донбасса, то понимаешь, что 90% из них до войны имели абсолютно мирные профессии, семьи, растили детей. Во время одного из недавних выездов мы разговаривали с ребятами на передовой в блиндаже, и выяснилось, что больше половины из нашей компании (а нас было 11 человек) до войны вообще не имели армейского опыта. Когда началась война, они не убежали ни в сторону Киева, ни в сторону Москвы, а просто взяли в руки оружие и пошли защищать. При этом здесь в России я испытываю глубочайшее неуважение к мужчинам из Донбасса, которые говорят, что вот я уехал, потому что у меня семья, и её надо кормить. Да у всех семьи, и сколько тех же добровольцев из России погибло. Почти у каждого остались мама, жена и ребёнок. Ведь есть же вещи, которые заслоняют банальный страх. И, может быть, у меня это самое яркое впечатление – фронтовое братство, фронтовая дружба и понимание, что вот эти люди, которые не умели воевать, не знали, что такое оружие, они всё равно пошли. Потому что за ними их семьи, их дома. И, слава Богу, что я на своём пути повстречал таких людей, и на Донбассе их очень много. И абсолютнейшая убежденность в том, что за Донбасс надо бороться, за Донбасс нужно сражаться всеми силами. Потому что на Донбассе действительно куётся что-то очень серьёзное для нас в это не самое хорошее время. Поэтому, будем помогать!
Дмитрий Павленко, специально для News Front
Все фото из личного архива Артура Закирова
Обязательно подписывайтесь на наши каналы, чтобы всегда быть в курсе самых интересных новостей News-Front|Яндекс Дзен, а также Телеграм-канал FRONTовые заметки