До тех пор, пока общество не столкнется с институциональным и культурным расизмом, такое неравенство будет неуязвимо для изменений в законодательстве
Что за странное имя? Казалось бы, ничего особенного в этом вопросе нет. Но в то же время очень многое, включая, уменьшенные шансы получения работы, места в университете, аренды недвижимости – это если вы принадлежите к этническому или расовому меньшинству. Даже детский сад может висеть на волоске, как недавно обнаружил министр здравоохранения и спорта Шотландии Хамза Юсаф: он подозревает, что заявление на его двухлетнюю дочь было отклонено детским садом в Данди на дискриминационных основаниях.
Для исследователей и активистов, которые постоянно выявляют движущие силы расового неравенства и которые давно привыкли к путанице, мешающей переменам, это не было бы новостью. Поразительно то, что, несмотря на законодательство, направленное на ликвидацию такого неравенства, оно сохраняется. И так будет продолжаться до тех пор, пока общества белого большинства не столкнутся с институциональными и культурными факторами, которые делают их возможными.
Вот уже более 50 лет исследователи в США и Великобритании, изучающие расовую дискриминацию, используют в своем арсенале полевые эксперименты, так называемый метод “подобранных пар”. Это позволяет нам увидеть, каким образом расовая дискриминация по признаку имени остается характерной чертой наших обществ сегодня. Обычно этот подход делает по крайней мере две заявки с одинаковым содержанием (например, навыки, квалификация и подготовка), но отличается именем заявителя; одна заявка на работу использует обычное имя белого большинства, а другая сигнализирует о том, что заявитель имеет этническое или расовое меньшинство.
Опубликованное ранее в этом месяце и основанное на 83 000 заявках на реальные объявления о работе от более чем 100 крупнейших работодателей США, исследование Патрика М. Клайн и его коллеги показывают, что “отчетливо черные имена снижают вероятность контакта с работодателем”. Возможно, удивительно для экономистов, в остальном сдержанных, их выводы заставляют их называть то, что они называют “системной незаконной дискриминацией”.
В то же время в Великобритании исследования, которые проверяли расовую дискриминацию в процессе найма, показали, что “люди из этнических меньшинств с меньшей вероятностью будут успешными в своих заявлениях, даже если не учитывать такие различия, как возраст и образование”. Хотя это относится только к раннему, прединтервьюному этапу процесса найма, исследователи должны были отправить на 74% больше заявок для кандидатов из числа этнических меньшинств по сравнению с белыми кандидатами.
Частично опираясь на эти выводы, исследователи пошли дальше, используя коэффициенты вероятности, которые дают как вероятность положительного ответа со стороны работодателя, так и вероятность быть принятым на работу. Один из очевидных выводов состоит в том, что, несмотря на различия между ними, все этнические и расовые меньшинства значительно реже, чем белые британцы, получают положительный ответ при приеме на работу.
Чтобы было ясно, что не все эти различия могут быть объяснены исключительно с точки зрения расы и этнической принадлежности. Например, мы знаем, что социальный класс и пол также играют ключевую роль в усугублении этнических и расовых различий в определенных секторах занятости. Но это тот случай, когда системное неравенство, основанное на расе и этнической принадлежности, нельзя упускать из виду при любом правдоподобном его объяснении. Однако для того, чтобы разобраться в этом вопросе, необходимы три момента.
Во – первых, опыт, который иллюстрирует такое расовое неравенство, существует уже давно, и это еще один способ, с помощью которого мы должны выйти за рамки новизны-проблемы не новы просто потому, что они повторяются. На протяжении многих лет подобные эксперименты повторялись бесчисленное количество раз и обычно указывали на дискриминацию по имени. Найдите минутку чтобы просмотреть этот эпизод Панорамы 1956 года на “цветной бар” на станции Юстон и негативный опыт четырех ямайских мужчин, претендующих на работу носильщика. Это было несмотря на то, что именно нехватка рабочей силы привела людей в эту страну – которые приехали как британские граждане, а затем будут превращены в мигрантов через последовательные части иммиграционного законодательства.
Во-вторых, эти результаты сохраняются, несмотря на широкий круг полномочий законодательства о расовом равенстве, которое специально предназначено для поощрения равных возможностей на рынке труда и в других ключевых сферах британского общества (например, в области образования, здравоохранения и политического участия). Часто это законодательство лишь частично реализуется государственными и частными органами, что означает, что дискриминация по признаку имени на начальном уровне не только продолжается, но и распространяется на опыт работы: “группы, которые испытывают худшую дискриминацию при найме, также имеют более высокие этнические наказания при наймеТо, что происходит, поэтому не может быть решено законами в качестве общего требования и вместо этого нуждается в белом большинстве, чтобы взять на себя ответственность за расовые различия в их повседневном поведении.
В-третьих, борьба с дискриминацией, которая не подкрепляется только индивидуальными мотивами и не формально поддерживается в государственной политике, является одной из ключевых проблем в попытке понять природу современного неравенства. Именно на этом фокусируется проблема институционального расизма, то, что отвлекает наше внимание от условностей, а не только от индивидуальных мотивов. Слово, которое отражает то, что описывается, – это “невольный”, и именно так институциональный расизм стал пониматься в расследовании лондонской столичной полицейской службы.
Перенесемся более чем на четверть века вперед после убийства Стивена Лоуренса, и что мы можем сказать, что было достигнуто, частично или полностью, и каких целей мы не достигли и почему? Один из ответов состоит в том , чтобы справедливо указать на своего рода дезавуирование расизма, обнаруженное в докладе Комиссии по расовым и этническим диспропорциям (Cred), но это также более давняя проблема. С этим можно столкнуться только тогда когда белое большинство смирится с тем что сделала Одре Лорд “старые схемы ожидания и реагирования, старые структуры угнетения”, а также социальная и моральная цена продолжения этой расовой несправедливости.
Насар Меер, The Guardian, Великобритания