Объем поставок “Газпрома” в ЕС — одна из горячих тем для обсуждения в последние недели
Критики пытаются увидеть в этом политическую составляющую. На что российская газовая монополия прямо указывает, что в приоритете заполнение собственных подземных газовых хранилищ (ПХГ), где запасы по итогам прошедшего сезона сильно упали. И придраться к этому объяснению никак не получается, так как объем добычи “Газпрома” действительно находится на максимальных уровнях для этого сезона и близок к рекордному. То есть обвинить российскую компанию в том, что она “придерживает” добычу, нельзя. Просто нужно самим.
Ранее сообщалось, что заполнение российских ПХГ завершится к 1 ноября, позже стало известно, что для этого нужна еще одна неделя. Так или иначе, после 8 ноября будет интересно наблюдать, что произойдет с поставками на внешние рынки. Если, конечно, и у нас существенно не похолодает.
Сейчас же “Газпрому” удается полностью закрывать спрос по контрактам. Удивительно, что это возможно, даже когда поставки через Украину находятся на рекордных минимумах. Помогает запуск на полную мощность продолжения “Турецкого потока” по территории Европы и взятый в ЕС курс на снижение объема долгосрочных контрактов.
Напомним, что сорок миллиардов кубометров транзитных обязательств (“качай или плати”) по Украине соответствуют 109,5 миллиона кубометров в день. Именно столько “Газпром” транспортировал еще в сентябре, но уже в октябре объем поставок упал до 85-86 миллионов в сутки. В пересчете — всего 31 миллиард кубометров в год.
“Газпром” прокачивает меньше гарантированных объемов, но оплачивает, разумеется, транспортировку всех сорока миллиардов. Это не запрещено контрактом, по деньгам украинская сторона остается при своих. Но здесь наиболее интересный сюжет для наблюдения заключается в том, до каких значений может упасть украинский транзит с сохранением штатного функционирования украинской ГТС.
Ведь долгие годы одним из основных аргументов украинской стороны в пользу необходимости транспортировки больших объемов газа был именно этот: нужны объемы для поддержания давления и так далее. Понятно, что Киев заинтересован под любыми предлогами обеспечить максимальный объем прокачки. Внешним же наблюдателям, особенно не техническим специалистам в области газотранспортных систем, невозможно оценить, каков же реально необходимый минимум.
Но сейчас мы видим, что тридцать с небольшим миллиардов — вполне приемлемый вариант. Напомним, что украинская ГТС одновременно прокачивает и газ собственной добычи, это около двадцати миллиардов кубометров в год.
Тут также следует напомнить, что у украинской ГТС есть два транзитных направления (хотя отдельно выделенных под транзит газопроводов нет) — западное и южное. После запуска “Турецкого потока” транзит по южному направлению прекратился полностью. Это подтверждается и данными “Оператора ГТС Украины”: в точке выхода на газоизмерительной станции “Орловка” на границе с Румынией — нулевые объемы.
Здесь важно, что прекращение транзита, а значит, и кратное уменьшение объемов прокачки по южной ветке не привели к проблемам для внутреннего газоснабжения южных регионов Украины.
Конечно, в любом случае поддержание работоспособности всей системы при меньшем объеме увеличивает расходы на каждый кубометр. И поэтому украинская сторона, в общем-то, справедливо заявляла и заявляет, что тариф должен зависеть от объемов. Но речь сейчас не об экономике, а о технической возможности. Пока, как мы видим, проблемы здесь нет — ни на южном направлении, где транзит вообще отсутствует, ни на западном, где он сейчас эквивалентен значениям в тридцать миллиардов кубометров в год.
При этом мы еще не слышали о шагах по оптимизации работы ГТС в рамках демонтажа дублирующих газопроводов (ведь в каждом мощном коридоре, как правило, проложено несколько параллельных труб), что также в перспективе позволит снизить технически необходимый минимальный объем транзита.
Рядом с вопросом объемов и маршрутов находится и аспект так называемых реверсных поставок. Попробуем систематизировать варианты реверсов.
Во-первых, это физический реверс газа из Европы, который, вероятно, на практике толком никогда не использовался.
Во-вторых, это вариант, который преимущественно использовался в основном (западном) коридоре, на украинско-словацкой границе. Когда формально газ пересекает границу и сразу же возвращается обратно.
В-третьих, так называемый виртуальный реверс, когда физически газ отбирается еще на востоке Украины. Критики считают, что негласно виртуальный реверс использовался и в рамках “официального” второго варианта. Но так это или нет, неважно — ведь все это в прошлом. Если изначально использование виртуального реверса было запрещено, то в последние годы украинской стороне удалось официально закрепить его по всем экспортным направлениям.
Правда, для функционирования этой схемы необходимо, чтобы импортер на той стороне границы все-таки действительно закупал газ. Недавно маршруты российских поставок газа в Венгрию были изменены. Теперь основную часть российского газа страна получает не через Украину, а через сухопутное продолжение “Турецкого потока”. Соответственно, как венгерское, так и румынское направление для поставок на Украину в рамках виртуального реверса становится закрытым. Но в любом случае остается польское и главное — словацкое направление.
Что касается физических реверсов, то они практически не применяются, за исключением пиар-закупок газа в виде СПГ. Летом 2020 года украинский трейдер якобы тестировал на символических объемах поставки СПГ по маршруту Греция — Румыния — Украина. Но с запуском обеих ниток “Турецкого потока” все большая часть газа в регионе будет физически российского происхождения.
Вечером 29 октября стало известно, что “Газпром” и “Молодовагаз” продлили на пять лет контракт на поставку газа. Подробности пока не известны, но, вероятно, маршруты поставок остались прежние. В течение торга по новому контракту, который продолжался последние недели, некоторые наблюдатели высказывали предположение, что рассматривается вариант поставок российского газа в Молдавию реверсом Трансбалканского газопровода со стороны Румынии.
Здесь, конечно, сразу появляются вопросы. Во-первых, в любом случае точка входа со стороны Румынии находится на территории Украины, хотя до границы с Молдавией там всего около двадцати километров. Далее газопровод идет попеременно по территории Украины и Молдовы.
Во-вторых, непонятно, смогла бы молдавская газотранспортная сеть перенастроить потоки. Со стороны Украины газ в Молдову попадает через несколько точек, украинский оператор ГТС не детализирует объемы по каждой из них.
В-третьих, в случае такого реверсного снабжения Молдавии Приднестровье оказывается не по пути следования газовых потоков, а, напротив, на окраине, что создает дополнительные риски.
Подытожим. Небольшие объемы прокачки по украинскому направлению сейчас интересны в первую очередь в контексте технического функционирования украинской ГТС. При этом снижения объема реверсных поставок газа на Украину на этом фоне ожидать не стоит. Так как цены на украинском рынке европейские, то трейдерам все равно, куда продавать газ (за исключением каких-то морозных форс-мажоров, когда “каждый за себя”).
Что касается физических реверсов, то переход всех участников рынка на биржевое ценообразование при покупках на спотовом рынке делает сложные логистические схемы доставки с экономической точки зрения бессмысленными, а в некоторых случаях и убыточными. Но разнообразие физических маршрутов доставки для импортеров может быть актуально в связи с безопасностью поставок. С другой стороны, и экспортерам газа важно гарантировать покупателям доставку законтрактованных объемов. А потому особенности ценообразования в долгосрочных контрактах могут отражать, в частности, и маршруты доставки газа.
Александр Собко, РИА