Накануне и даже после российско-американского саммита от Москвы ожидали чуть ли не вторжения на Запад. Она решила не разочаровывать своих партнеров и действительно пошла в своеобразное наступление. Правда, только на дипломатическом фронте
15 декабря помощнику госсекретаря США Карен Донфрид в ходе ее визита в Москву были переданы российские проекты договоров о мерах по обеспечению европейской безопасности.
20 декабря их содержание в ходе «делового и прагматичного» разговора обсудили помощник президента России Юрий Ушаков и советник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан.
Вопреки скептическим прогнозам ряда комментаторов, предложения Москвы не были восприняты и публично расценены Вашингтоном как заведомо неприемлемые. США просигнализировали о готовности к содержательному диалогу по представленной Россией проблематике и уже обозначили соответствующие форматы дальнейших переговоров: двустороннее взаимодействие, совет Россия–НАТО и ОБСЕ.
В то же время реакция руководства Североатлантического альянса на предложение Москвы «откатить» на позиции 1997 года последовательно продвигаемую к российским границам военную инфраструктуру, оказалась ожидаемо негативной. В НАТО пока еще не готовы смириться с мыслью о необходимости отказа от привычной политики экспансии на восток, «несмотря на протесты со стороны России».
Очевидно, что такая разность реакций главных и вторичных акторов коллективного Запада изначально заложена в расчеты Смоленской площади. В Москве делают ставку на носителей «нового мышления» в евро-атлантическом истеблишменте, понимающих неизбежность и необратимость формирования постоднополярного мира. И действующих в соответствующей логике.
«Речь более не идет об официальной огромной структуре, Парфеноне — Объединенных Нациях, Международном валютном фонде, Всемирном банке и так далее. У нас теперь более сложная смесь структур», — публично фиксирует новое глобальное положение дел Джейк Салливан. Можно только догадываться, какие еще организации подразумеваются под этим многозначительным «и так далее», однако практический акцент США на разнообразных «заменителях НАТО» вроде четырехстороннего диалога по безопасности (QUAD) и свежеиспеченного блока AUKUS говорит сам за себя.
Новая расстановка сил, утрата Североатлантическим альянсом глобальных позиций вызывают с его стороны ожидаемое неприятие миротворческих инициатив России. Весь смысл существования гигантского военно-бюрократического аппарата НАТО заключается в противостоянии российской угрозе. Не важно, реальной или мнимой.
Реализация предложений Москвы по новой архитектуре единой и неделимой безопасности на евразийском континенте по сути ставит крест на Североатлантическом альянсе. Юридически закрепленный отказ от расширения НАТО на восток с высокой долей вероятности повлечет его постепенную дезинтеграцию.
Поэтому сопротивление последнего рудимента холодной войны неизбежно. Но, при условии продолжения стратегического диалога между Москвой и Вашингтоном, вполне преодолимо.
Критически важно понимать, что сохранение базовых параметров наработанной двумя сверхдержавами еще во времена СССР архитектуры глобальной стратегической безопасности в стремительно меняющемся мире является для России «категорическим императивом». Юридическое закрепление устных гарантий, данных России Западом в конце прошлого века, а затем цинично нарушенных, с точки зрения Москвы совершенно определенно не выглядит чем-то радикальным и принципиально нереализуемым.
Стоит напомнить, что новая администрация Белого дома в начале этого года инициировала перезапуск диалога с Кремлем через механизм продления двустороннего договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-III).
Теперь же Москва настаивает на его субстантивном продолжении через реанимацию базовых положений договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД). Россия уже продемонстрировала добрую волю, сохраняя односторонний мораторий на размещение запрещенных этим соглашением вооружений на территории других государств. Теперь мяч, что называется, на стороне США.
По большому счету, «новые» предложения Москвы по обеспечению безопасности на континенте — это хорошо забытые, а точнее, попросту игнорируемые Западом старые российские соображения по соответствующей проблематике. С 1990-х годов Кремль давал понять, что не приемлет расширение НАТО на восток и наращивание военного потенциала альянса на границах России. В 2008 году Москва впервые концептуально оформила свое видение общеевропейской безопасности. Однако миротворческий конструктив со стороны РФ все эти годы упирался в глухую стену непонимания со стороны коллективного Запада.
Похоже, что времена действительно изменились. Несмотря на ряд серьезных заминок, равноправный и взаимоуважительный диалог Москвы и Вашингтона в духе постоднополярного мира постепенно налаживается. По словам министра иностранных дел России Сергея Лаврова, США подтверждают готовность к предметному обсуждению стратегических инициатив Смоленской площади.
Пока еще совершенно не ясно, располагает ли наша страна достаточными силами и средствами для успешного завершения своего дипломатического наступления. Однако очень хочется надеяться, что альтернативные, «военно-технические» сценарии развития ситуации в конечном итоге так и останутся нереализованными.
Александр Ведруссов, газета «Известия»